Пирс Энтони - Начинающий адепт

Размышляя так, Стайл собрал из составных частей Платиновую Флейту. Это был самый красивый инструмент, какой Стайл когда-либо видел. Он торжественно-медленно поднес ее к губам.

— Можно? — спросил он Пирефоджа.

— Можно. Покажи все свое искусство, что только в твоих силах. Мы никогда не слышали ее голоса. Мы не умеем играть на ней. Только смертный сможет это сделать, а мы — духи…

Коснувшись мундштука губами, Стайл пробежал пальцами по клавиатуре и сделал пробный звук. Но какую же чистую, певучую, невыразимо нежную ноту издал инструмент! Вырвавшись на волю, мелодия полетела над поляной, и все эльфы замерли, прислушиваясь к таинственным звукам. И даже уши Нейсы встали стрелками, а Голубая Леди, будто волшебный ветерок овевал ее, стала казаться воздушной, неземной, чистой, как бриллиант, и благородной, как драгоценный металл. А Флейта все пела. Исступленно, восторженно. Ни один инструмент не мог бы издавать такой чистоты звуки, как эта волшебная дудочка.

Стайл импровизировал, и Флейта откликалась, как живое продолжение самой его сущности. Казалось, она сотворена из его плоти и крови, и у нее были нервы. Ее невозможно ни сбить с тональности, ни расстроить. Она была само совершенство.

И к Стайлу пришло запоздалое озарение: наверное, то же самое происходит и с живым музыкальным рогом Нейсы, ее брата Клипа. Сама природа живет в них, и неудивительно, что это самые совершенные из всех инструменты.

Маленький Народец не удержался и под звуки волшебной Флейты пустился в пляс. Угрюмость и замкнутость на лицах как рукой сняло, их разогнала музыка. Ноги стали легкими. Плясуны как бы растворились в радости танца, радости движения. Женщины-эльфы были прекрасны в этом феерическом танце. Наряды их сверкали, глаза лучились. Они взлетали вверх и падали вниз, они грациозно выбрасывали ноги, кружились, заворачиваясь в спираль, рисунок танца был точен и совершенен. Мужчины подбрасывали женщин, а женщины подбрасывали мужчин, они нанизывались друг на друга, как на нитку, выстилались в гобелен с возрастающей сложностью и запутанностью рисунка. В атом танце не было толчков или акробатики, просто — синхронизированный рисунок, который соединялся в одно художественно цельное полотно. И над всем этим царило величие звуков, издаваемых Платиновой Флейтой. Даже разрозненные элементы танца, рожденные толпой, соединялись в волшебное единство. И не так много значил здесь музыкальный талант Стайла, как и талант, завещанный инструменту его создателями. И Стайл мог не корить себя, что не выложился в полную силу, не сделал все возможное, на что способен.

Он увидел, что туман, поднявшись, стал постепенно рассеиваться, будто теснимый звуками Флейты. Редкие облака плыли по небу, сталкивались друг с другом и, теряя свои очертания, сливались. Сольный концерт Адепта подошел к концу, и одновременно с замирающим последним музыкальным тактом оборвался и танец эльфов, словно так было запланировано и отрепетировано. Эльфы заняли свои места, но теперь они улыбались. Даже стражники, что встретили Стайла так негостеприимно, расслабились.

— Это самая прекрасная музыка, которую я когда-либо слышал, — сказал Пирефодж. — Она родила нам новый замечательный танец. У тебя редкий талант, но, увы, горы все же не содрогнулись.

— Да, это так, — огорченно согласился Стайл.

— Значит, ты не Предопределенный!

— Но я никогда не утверждал этого.

— Однако ты мастер в обращении с Платиновой Флейтой, и если Оракул намекнул, что Флейту на время следует одолжить тебе, может, так и поступить?

— Я оценил ваше великодушие. — Стайл бережно укладывал Флейту в футляр. — Спасибо, что вы доверились мне.

Услышав этот разговор, маленькие плясуны нахмурились, зароптали.

Бег облаков прекратился, когда музыка стихла, но смятение на небе, казалось, перекинулось на эльфов.

— Эй, гость! Мой народ не так-то легко идет на то, что я решил для тебя сделать. Эльфы против. Может, они дадут согласие, если ты в обмен на Флейту сослужишь нам какую-нибудь службу?

Ропот смолк.

— Я бы с удовольствием, — сказал Стайл, — но, к сожалению, не могу у вас оставаться долго. Меня ждут неотложные дела. А Флейта мне понадобится лишь на несколько дней — до Унолимпика.

И снова зароптали эльфы.

— Прекратитесь — выкрикнул Пирефодж. — Мы совершим выгодную сделку или не отдадим Флейту! — Он принял футляр с инструментом из рук Стайла, убедившись, что не ошибся в порядочности гостя. Тот беспрепятственно отдал Флейту, не пытаясь удержать ее силой магии. — А теперь, пока тучи совсем не исчезли и не выглянуло солнце, поспешите внутрь холма!

Особой необходимости пока в этом не было, но Маленький Народец заторопился. Стайл и Леди тоже пошли вместе со всеми. Нейса и Хинблу остались пастись на лужайке.

После долгого размышления Пирефодж изрек:

— Ты возьмешь Флейту и найдешь того, кому она предназначена. Предопределенного.

— Но я не знаю, кто он.

— Узнай и найди!

Стало ясно, какой невероятной ценой он даже на короткий срок станет владельцем Флейты. На поиски Предопределенного у него уйдет не меньше времени, чем он потратил на поиски самой Флейты.

— Но все же, как я узнаю его?

— Предопределенный играет на Флейте лучше.

— Но вполне возможно, что многие играют на Флейте лучше меня!

— Не думаю. Итак, ты найдешь его и пошлешь к нам. Если горы содрогнутся при его игре, значит, это и есть Предопределенный. Если же не содрогнутся и он не тот, кого мы ждем, все равно нам он будет полезен, мы через него получим Флейту назад.

— И все же это как-то сомнительно… Что нужно сделать, чтобы Маленький Народец не был против, как завоевать его расположение? Помнишь, ты назвал две задачи, из которых даже наиболее легкая не под силу обычному человеку. А я все же Адепт!

— Можешь ли ты владеть палашом?

— Да, — удивленно ответил Стайл.

— Тот, кто возьмется выполнять эту задачу, рискует умереть страшной смертью. Она по плечу только опытному фехтовальщику.

— Я чувствовал бы себя увереннее в таком поединке, если бы у меня были с собой Платиновая Флейта и острый меч.

— Безусловно. Так вот, слушай, Адепт. Под нашим холмом, под самым ядром платинового рудника, есть скала из фазонита. В глубокой расселине, что вырублена в этой скале, живет гигантский Червяк, самый древний и самый сильный из червяков, он свиреп и дик…

— Дракон! — воскликнул Стайл.

— Почти так. Но это не обыкновенная рептилия, что живет в Южных горах. Это чудовище. Монстр. Медленно и бесшумно рыл он тоннель через всю Пурпурную Гряду, пока не пробрался к нам под платиновый рудник. Теперь мы знаем о существовании друг друга и кое-как уживаемся. Гигантскому Червяку много сотен лет, его зубы поистерлись, жар дыхания стал слабее, теперь он не может, как в минувшие столетия, рушить и плавить скалы, и все же он мешает нам, создает помехи в нашем деле. Он требует от нас дань…