Пирс Энтони - Начинающий адепт

— Да, господин, — неутешительно подтвердил Меллон. — Я обладаю значительным стратегическим ресурсом, который можно было бы задействовать.

— Этот способ не для меня, в противном случае твои соплеменники не доверили бы мне вашу тайну.

— Да, господин, — согласился робот, но в этом согласии ощущалось явное недовольство.

— Ну хорошо, давай рассуждать логически. Ты имеешь доступ к банку данных всей планетарной компьютерной сети. Среднестатистический Гражданин-игрок таких возможностей не имеет. Ты считаешь, что это будет честная игра? Мне представляется, что это несправедливое преимущество и использовать его будет непорядочно.

— У Граждан очень мало ограничений, господин, они вправе использовать любые доступные средства. Я думаю, что, вероятнее всего, кто-нибудь захочет воспользоваться вашей неопытностью, и это станет его преимуществом. Но если вы при этом воспользуетесь моим преимуществом, тогда игру можно считать честной.

— Ну, хорошо. Если мне повстречается Гражданин, который будет играть нечестно, тогда я воспользуюсь твоей информацией и отплачу противнику той же монетой; но я откажусь от всего, что сочту неэтичным, я буду жульничать только с жуликами.

— Я понял, господин, с вашей стороны было бы не очень мудро слепо следовать всем советам обычного раба.

Очевидно, что сущность человеческой принципиальности была роботу не понятна.

— Ты прав, Гражданин должен показывать свое превосходство и независимость во всем.

Теперь Шина, которая старалась не вмешиваться, присоединилась к разговору:

— Уверена, у тебя не возникнет трудностей, господин.

Она была машиной, но в нее были заложены человеческие эмоции. Сильно ли обиделась Шина из-за того, что он ее использует?

Мероприятие, на которое они прибыли, оказалось стандартным балом Граждан. Шине и Меллону, выступавшим в роли личной обслуги, разрешалось сопровождать Стайла, при этом они услужливо держались позади него. У входа они облачили Стайла в подходящий для такого случая костюм: старинный и тесный по виду космический скафандр, чрезмерно раздутый в коленях и локтях, с полупрозрачным круглым шлемом. На самом деле материал оказался очень легким и совершенно не стеснял Стайла в движениях.

Они вошли в танцевальный зал… и Стайл лишился дара речи. Это был открытый космос в миниатюре. Звезды и планеты (с некоторым несоблюдением масштаба), кометы и туманности, метеоры и пылевые облака. Замысел казался весьма заурядным, но выполнено было все очень эффектно. Звезды горели без какого-либо горючего и являлись голографической проекцией, однако выглядели они очень натурально: Стайл даже испугался, не сгорит ли он, если будет проплывать слишком близко от них. В сущности, он и в самом деле плыл: ступал по невидимому полу, а подошвы ботинок были подбиты мягким материалом, поэтому при ходьбе не раздавалось ни единого звука.

Граждане в разнообразных скафандрах плавали по залу, разбившись на группы, а их рабы-слуги напоминали спутники. Один из Граждан заметил Стайла и направился к нему, это был Райфлмен.

— Я гляжу, ты вливаешься в общество, Стайл. Превосходно. Давай познакомлю тебя с ключевыми фигурами. Что ты предпочитаешь? Завести любовную интрижку, найти товарища или влезть в опасную авантюру?

— Опасную авантюру, — с благодарностью ответил Стайл. — Я хочу сделать несколько ставок.

— Ух ты, вот это да! Игра у тебя в крови, мне хорошо знакомо это чувство, но тут есть ловкачи экстра-класса. Они разденут тебя до минимального уровня в два счета, если расслабишься. Все состояние, конечно, ты никогда не проиграешь, ты знаешь, — компьютер не позволит обанкротиться ни одному Гражданину: это дурно скажется на имидже Граждан.

— Я понимаю. У меня есть квалифицированный эксперт по части финансов.

— Он тебе понадобится. Предупреждаю: в этих водах обитают опасные барракуды, лучше поначалу играй на мелочь, пока не узнаешь их получше.

Но справедливо и то, что барракуды тоже получше узнают Стайла и его эксперта. Этого нельзя допустить, ему надо выигрывать быстро, пока остальные ничего не прочухали.

— А что здесь считается мелочью?

— Один грамм протонита.

— Это все, чего я стоил еще несколько дней назад.

Райфлмен улыбнулся:

— Я тоже когда-то. Времена меняются, Гражданин, теперь перед тобой огромный новый мир.

— Надеюсь не наделать глупостей до того, как приспособлюсь к нему.

— О, разумеется, наделаешь, — обескураживающе заверил Райфлмен, — от новых Граждан другого и не ждут, ты гвоздь сезона. Наслаждайся этим, пока можешь.

Все это время Райфлмен вел Стайла через миниатюрную галактику. И вот они подошли к группе Граждан в скафандрах, зависших возле большой темной туманности. Это были тучные и некрасивые люди, жизнь в роскоши сделала их похожими на свиней, и даже надувные костюмы не могли скрасить их облик. Стайл испытал отвращение: он знал, что они легко могли бы согнать лишний вес, перейдя на низкокалорийную пищу, по вкусу не уступающую высококалорийной, или они могли бы пройти курс лечения. Видимо, их просто не заботил их внешний вид и здоровье.

Но две женщины все же выбивались из общей картины. Одна имела фигуру а-ля песочные часы: ее груди напоминали розовые дыни, а талия была ненормально узкой (Стайл понял, что без помощи хирурга тут не обошлось), ее бедра неестественно выпирали наружу, переходя в объемные, но довольно стройные ноги. Стайлу такое преувеличение женских форм было не очень неприятно, однако это все же произвело на него впечатление. При вдохе ее груди вздымались подобно океанским приливам, а ее бедра круто покачивались во время ходьбы. Ее костюм лишь отдаленно походил на скафандр — в основном он был прозрачным, а спереди представлял собой простую сеточку. Стайл представил, что стало бы с женщиной в настоящем космосе: ее огромные груди со взрывом разлетелись бы словно кольца из газа и пыли при взрыве сверхновой звезды. Тем не менее личико у нее было очень милое, почти как у эльфийки, несомненно, с ним поработал первоклассный пластический хирург.

Другая женщина была одета вполне прилично — в непрозрачный костюм из ткани, покрывавший все ее тело; на голове был полупрозрачный шар, который затенял лицо, придавая ему притягательно загадочное выражение. Казалось, что она слишком юна, чтобы быть Гражданкой, хотя, конечно же, никаких возрастных ограничений у Гражданства не существовало.

Райфлмен представил Стайлу всю группу, однако имена мужчин отскочили от сознания Стайла, подобно каплям дождя, запомнились только имена этих двух женщин. Он никогда раньше не слышал имен Гражданок, и теперь их имена оказали на него почти что эротическое воздействие.