Андрей Трегубов - Могло быть и так, или Эльфы тоже люди

Лилия и хвоя… сердце кольнуло, страх быстрой холодной волной поднялся к горлу. Они пленили её, несмотря на его старания. Лорешинад попытался встать, но это не удалось, хотя он не чувствовал себя связанным. Тщетно. Все попытки освободить себя, а главное — её, теперь тщетны.

— Я побуду пророком немного? Опишу место, где мы находимся. С закрытыми глазами, — нарочито спокойно произнес тёмный и продолжил, не дожидаясь ответа. — Большой круглый зал с высоким потолком, по стенам стоят несколько чаш с синим огнем, в центре — чёрный камень. Мы на нём, обнажённые. Видно ли тебе, что он окружен зелёной пентаграммой на полу? Где ошибся?

Тихий смешок.

— Ты не ошибся, мельда, — последовал ответ. — У вас довольно странные представления о сочетаемости цветов, — голос её тоже был нарочито спокоен.

Будто не понимала, что происходит. Будто всё приняла, как есть. Будто готова к тому, что будет дальше. И этот голос скрёб по душе осколком стекла. Лучше бы она плакала, просила о помощи — он бы постарался… хотя бы шевельнуть рукой, превозмог бы древнюю магию жриц Хар'ол-Велдрина.

— Какие есть… — он открыл-таки глаза и огляделся, насколько это было возможно.

Видэн Рэндан, Врата Бездны — святилище тёмных эльфов. Здесь жрицы проводили ритуалы, целью которых обычно являлось получение магической энергии или призыв демонов. Зачем им нужны демоны — точно не знал никто из мужского населения подземелий. Догадки, конечно, имелись, но высказывать их не спешили.

Сердцем пещеры являлся жертвенный камень. Говорили, что его зачаровала первая Верховная мать Хар'ол-Велдрина. Любое живое существо, коснувшееся камня, тут же безвыходно прилипало к нему. Снять кого-либо с камня можно было только после смерти.

Сейчас он стал ложем для вчерашних любовников. На возвышении в изголовье алтаря обнаружился меч эльфийки.

— Что ты там говорила насчёт меня и светлых? Кажется, нас с тобой действительно уравняли в правах, — Лорешинад пытался шутить.

— А зачем ты начал драку, мельда? — её вопрос пташкой зазвенел под сводами пещеры. — Я просила не драться… Их было слишком много… Теперь ты в немилости из-за меня… Должна была умереть только я, — в голосе зазвучал холод подступающих слёз.

— Вот только не говори, что попалась мне специально! — неожиданно для самого себя Лорешинад почувствовал обиду. — Это что, новый обычай — переспать с охотником? Вдруг отпустит? Или сбежала бы под утро?.. Отличный танец получился, мне понравилось! «Видения» тоже красивые были… — он срывал свою злость на ней, раззадоривая себя, пытаясь сжать кулаки, оторваться от камня.

— Да, конечно, специально тебя выследила, заставила драться и к камню прилепила! — голос эльфийки дрогнул, взвился, она попыталась рвануться к нему. Не смогла. Отвела взгляд, вздох напомнил всхлип, губы задрожали. — Почему в этом проклятом воинственном мире нет места ни чувствам, ни искренности?!

Весь задор угас. Ей было слишком больно слышать его слова. Она лежала хрупкой фарфоровой куклой на чёрном камне, отрешённой и безвольной, уставившись в пространство перед собой.

Что с этим делать, Лорешинад не знал. Обида мгновенно испарилась, он понял свою ошибку. Снова страх потерять её и страстное желание не допустить её смерти. Смерти девушки, отдавшейся ему не ради сведений или оружия. Первой девушки, которая была с ним по-настоящему нежна и откровенна. Девушки, обречённой на смерть. Обречённой ИМ САМИМ. На свою судьбу ему было уже наплевать…

Тишину зала развеял шелестящий холодный голос:

— Прекрасно, Лорешинад, просто прекрасно, — жрица выдержала театральную паузу. — Твой острый язык наконец-то нам пригодился.

Послышался стук тонких каблуков, и в поле зрения появилась женщина, которую большинство мужчин любой разумной расы признали бы красивой. Если бы не глаза. Красные, как у всех тёмных эльфов, они всегда были холодными, властными и злыми. Всегда. Верховная мать Хар'ол-Велдрина не может быть слабой, иначе её тут же сместят в Мир Духов.

Нынешняя владычица подземелий медленно шла к алтарю. Она умела ходить так, будто течёт в пространстве. Одежда не могла скрыть её форм. Наряды жрицы никогда не отличались скромностью. Она ни с кем не делила власть над подземным миром, и могла бы позволить себе скромность. Но в её представлении скромность означала слабость.

— Великая мать Баль-Виер'арра Хельви'рахель! [15] Королева чёрного огня, Та, что выше богов (дроу) — с притворным обожанием и почти не скрываемой ненавистью воскликнул Лорешинад. — Извините, но в данный момент я не могу должным образом приветствовать Вас…

Жрица чуть сморщила идеальный носик, подошла к ним, чеканя каблуками каждое слово:

— Как же ты мне надоел, вин`эсс! — она сходу влепила Лорешинаду пощечину. — Когда ты назвался именем отступника, я стерпела, потому что так было нужно. Твой поцелуй… я тоже простила. Пока ты готовился стать Ключом, я ждала! Закрывала глаза на твои выходки, якобы не замечала твоих отлучек на поверхность… — холодная рука убрала с его лица прядь волос.

— Так и не пускали бы обратно, — не смог удержаться эльф. — Эй! Что значит «стать ключом»?..

— Заткнись! — прошипела жрица, добавляя магический жест.

На лице Лорешинада появился призрачный паук-курьер и сжал ему рот лапками. Поневоле пришлось замолчать.

— Как долго я ждала этого момента! — она выдержала долгую паузу. — Наконец-то я смогу завершить дело жриц — разрушить проклятое владычество серых и вырваться отсюда. Новый мир, новые силы… Новые жертвы, новые рабы из человеческого отродья. — Её лицо опустилось к его глазам. Голос пахнул горькой мятой и полынью. — Тебе не понять. Ты всего лишь воин. Всего лишь Ключ…

Она резко выпрямилась, поправила белоснежные локоны, повернулась и прошла к мечу.

Привычным движением взяла оружие и медленно пошла вокруг алтаря, так же медленно и певуче читая заклинание:

— Data est mihi jure parentum vi ignis vim mortis spiritus obscurus! Adiuro tempus et spatium! Accipere lumen sacrificium quod aperit limina et in saecula! [16] Силой данной мне по праву рождения, силой тёмного огня и смертоносного ветра! Заклинаю пространство и время! Примите светлую жертву, открывающую порталы и миры! (лат.)

Синий пламень в чашах, рядом с которыми проходила жрица, дрожал и почти гас, тут же вновь загораясь с новой силой. Под сводами зала раздался звон, будто рвались струны эльфийских арф. Лорешинад почувствовал, как что-то вытягивает из него эмоции и силы. Вин`эсс прилагал все усилия, чтобы освободиться, но тщетно. Если бы был свободен хотя бы один палец… Он покосился на светлую. Та лежала, не шевелясь и не реагируя на происходящее.

Лорешинада начало трясти: страх, неведомый раньше, огненный, застилающий глаза, путающий мысли. Её сейчас убьют, заберут от него, он никогда больше не увидит зелёных глаз, не вдохнёт ароматов её кожи, не сможет держать её за руку…