Егор Вакула - Танец со змеей

– Если здесь не безопасно, зачем мы идем через долину?

– Так быстрее, завтра мы уже будем в городе Старосиле при князе Решае. Да и неужели ты не хочешь увидеть родное место? Это стоит риска?

– Нет, я хочу. Стоит.

Мать уже совершила большую часть своего пути, а Отец и вовсе поспешил скрыться за горой на западе, прежде чем воспоминания Октис начали кое-как сходиться с окружающим видом. Тому способствовал найденный скелет деревни – всего лишь местами виднеющиеся доски. Все заросло травой, занесено пылью и грязью, но проступающие в ландшафте прямые линии и правильные углы не могли обмануть взгляд.

– Нам вон туда. – Всадница указала на возвышающийся над этим местом утес.

Она затаила дыхание, когда горбоноги начали ползти вверх по склону и тяжелее дышать. Потом, забравшись на возвышенность, Октис спешилась. Это было именно то место – ее дом. – Мельница на утесе . – Она пошла вперед. Вороней решил организовать здесь временный привал. Пустил горбоногов пастись и высыпал в траву для затравки немного корма.

Октис оглядывалась по сторонам, боясь опять обмануться. Все совпадало, но казалось теперь каким-то игрушечным, камерным, словно само небо спустилось ниже. Виднелись лишь очертания построек, фундамент и оскалы горелых досок. Здесь был сарай. Справа – небольшой загон для скота и прочей живности. Прямо – сама мельница и прилегающий дом. И никакого забора. На месте мельницы до сих пор стоял каменный круг. Октис провела по нему ладонью и вспомнила, как однажды ее руку так чуть не раздавило. Отец вовремя пнул ее, отшлепал, и Актися убежала зареванная. Через несколько мгновений она уже бегала за птицей, выпущенной во двор, забыв о недавних печалях. Октис сложила руки на груди, отвернулась и пошла дальше по направлению к реке. Уселась на краю утеса. Она помнила его пологим, заросшим травой. Но за время ее отсутствия, он, видимо, обвалился. Теперь край был острым, склон – крутым и лысым, испещренным змеиными норами.

– Ты бы поостереглась. Как бы он не обвалился.

– На мою жизнь хватит. – Сказала Октис и уставилась обратно. На мертвенно тихий пейзаж вокруг, на извивающуюся речку внизу. На низину справа, где была деревня Зерки. Там сейчас все подтопило – либо очередное буйство реки, либо это место без старания людей все-таки ушло под воду.

– Хорошо. – Суетился Вороней. – Организуем здесь привал. Побудешь подольше. Я пожарю мясо – покажу тебе, как это делается. Только ночью будем идти и обойдемся без сна. Я не хочу спать среди твоих гадкий побратимов.

– Ладно. Только дай мне посидеть одной. Не трогай меня хотя бы какое-то время...

***

Жареное мясо в исполнении Воронея оказалось не в пример вкуснее, чем ее опыты в обуздании огня. Она, едва вкусив его в первый раз, забыла на время о печалях.

Уже вечерело, после сытной трапезы ее гулкие тяжелые мысли стали легчать, постепенно превращаясь во всего лишь сентиментальное настроение – лиричное, хоть и с долей фатализма. Ей хотелось вспоминать что-то хорошее, словно ушедшим в Царство Дыма от того будет приятней, чем от горестей и печалей оставшихся в этом мире. Она поднялась и начала ходить вокруг, выискивая в траве очередную змейку. Чтобы раздавить ее и, посмеиваясь, кинуть в спутника, когда тот вернется. Сам Вороней вдруг схватил одну из сумок и направился неглубоко в лес. Определенно, он не любил змей. Причем всех: больших и маленьких, ядовитых и нет. Он не понимал разницы между ними.

– Что ты делаешь? – Сказал Вороней, выйдя налегке из леса.

– Да так – увидишь. А ты сам зачем с мешком ходил?

– Сделал заначку. – Он подошел к ближайшему дереву и привязал к ветке небольшую белую тряпицу.

– А это зачем?

– Для подсказки.

– Ты не запомнишь это место?

– Так надо. Что ты делаешь? – Переспросил он.

– Догадайся. – Сказала Октис. Сначала она хотела подразнить спутника змеей только ради смеха, но его несговорчивость подстегнула ее обязательно найти гада уже из вредности.

Она, наконец, заметила искомую змею. И не какую-нибудь, а весьма примечательную. Настолько, что от находки все посторонние мысли вылетели из ее головы прочь.

Ни капли не боясь, Октис подбежала к ней и схватила руками.

– О нет! Ну, это уже слишком! – Разразился Вороней и чуть отступил по дороге к костру.

– Да брось ты! Это же удав! – Она взяла на руки большую змею, длиною почти ей в рост, и та стала ползти по ней, будто не видя в том никакой угрозы. – Он большой и ему на все наплевать. Он ест только маленьких девочек, что пищат при нем и топают ножками.

Она положила на плечи вытянувшегося удава, и стала постепенно приближаться, смотря лишь на застывшего Воронея. Ей нравился его страх. – Хоть в чем-то он давал слабину.

Она не просто шла: изгибы и движения змеи словно передавались ее телу. Она вспомнила давно утраченные звуки музыки. Стала медленно изгибать тело в неслышимом такте, покачивая бедрами при каждом шаге, напрягая и расслабляя мышцы живота. Так она приблизилась к нему, уже напевая воскресший в памяти мотив.

– Что это... что ты пытаешься сделать? – Удивился он.

– Возьми его! Бери его, я сказала! – Она сняла с себя медлительную змею и стала перекладывать на плечи встревоженного мужчины.

– Я не хочу. О, Боги! Какая она гадкая! Вонючая и холодная.

– Да брось ты. Удав не воняет. Ты же не маленькая девочка – чего тебе бояться? Он уже сонный – Мать заходит. Он не страшный.

Вороней принял на себя это испытание. Удав пополз по нему: по рукам, по плечам, по животу. Он полз уже на свободу – к траве, но вдруг изменил себе и вернулся обратно. Он, словно и не заинтересовался Воронеем, но сделал виток вокруг его шеи.

– Ох, смотри как мило. Ты ему нравишься. Он решил тебя подушить. – Октис посчитала, что на этом с Воронея хватит. Она забрала змею, положила обратно себе на плечи, и вновь, уже уверенней, затянула мотив. Стала то кружиться, то притаптывать ногой в ритм.

– Ты сумасшедшая!

– О, подумаешь! Если ты считаешь, что и для девочки, меньше десятка противостояний отроду, танцевать со змеей – сумасшествие, то я сумасшедшая уже очень давно!

Она двигалась с неожиданно проснувшейся в ней грацией. Сейчас, даже в броне, она не напоминала воина. Гибкие движения ее тела были соблазнительны. Едва отойдя от близкого знакомства с огромной змеей, Вороней стал пожирать танцовщицу глазами даже с большим интересом, чем когда она предстала перед ним абсолютно нагая.

Девочки Змеевой долины толком так и не забыли колоритный танец своего народа. Рядом с Белым фортом не было змей в достатке. Да и те, что были, просто не подходили по размерам. Но курсантки то и дело хватали подходящее тренировочное оружие и в шутку начинали повторять знакомые с детства движения. Мастера эту вольность не одобряли и даже жестоко наказывали. В конце концов, они растили воинов, а не распутных танцовщиц. Но то здесь, то там нутро танцующих со змеями вырывалось наружу в виде медленных шагов и показательно покачивающихся бедер. Сами Змеи не видели в этом ничего плохого, находя в заучиваемых боевых комбинациях множество сходств со старыми танцами. Вот только никто из них доказывать это мастерам не собирался.