Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Книга 5. Неубедимый

Гумир вежливо ждал окончания монолога. Подошла его очередь, но он совершенно потерялся среди всех этих книг, запахов, чудаковатых посетителей. Хотелось дать задний ход и вернуться в своё уютное гнездо. Он даже начал медленно, на цыпочках, отступать в сторону широкого стеллажа, за которым можно было укрыться, но тут наконец хозяин заметил и его.

— Что-нибудь о кругосветных путешествиях хотите почитать? — спросил он. Гумир, который уже давно не испытывал желания почитать что-нибудь, не связанное напрямую с делом всей его жизни, внезапно почувствовал острое желание почитать — да, именно о путешествиях, о кругосветных.

— И чтоб это на самом деле случилось, а не из головы! — добавил он.

— На самом деле… Всё, что описано, происходит на самом деле — в момент написания. А потом — ещё неисчислимое количество раз, каждый раз, когда кто-то читает это. Но я вас понял. Да, воспоминания отважных путешественников, что может взволновать сильнее? Хочется вместе с ними… Но ничего не выйдет. На шкаф, в котором я хранил подобную литературу, на прошлой неделе напали книжные сеноеды.

— Гады! — разозлился Гумир, который уже представлял, как будут шуршать в его руках пожелтевшие страницы, на которых описано путешествие кого-то храброго куда-то за семь морей. — Надо было сигнализацию… их уже поймали?

— Трудно их переловить. Ничего не помогает.

— Надо было их! — Гумир сжал кулаки, показывая, как надо было нокаутировать каждого, кто посягнёт на книжные сокровища.

— Вы, видно, решили, что книжные сеноеды — это хулиганы такие, которые портят книги?

— Ну… — замялся Гумир. Примерно так он и решил. Портят книгу, а сами при этом жуют какое-нибудь одурманивающее сено. С особым цинизмом.

— Они в некотором роде хулиганы. И портят книги, конечно. Но это насекомые. Их ещё называют книжные черви, но лично я уже привык к тому, что книжные черви — это разновидность людей, не мыслящих своей жизни без чтения.

— Насекомые? — повторил Гумир. Ему вдруг отчаянно захотелось помочь этому славному дедушке, посвятившему свою жизнь любимому и важному делу. — Насекомые, да? Знаете… Около месяца назад я был в таком месте, где хранится очень много бананов, понимаете?

— Много бананов, — повторил старик. — Что ж тут непонятного.

— Там их очень, очень много, просто… — Гумир запрокинул голову, чтобы показать, какие высокие в этом месте стеллажи и все они заполнены бананами.

— Вы не волнуйтесь. Много-много бананов. Их ведь надо кому-то есть.

— Я их ем!

— Сочувствую. Я могу вам чем-то помочь? Хотя я не большой любитель экзотических фруктов. Разве что в овсянку из накрошить…

— Подождите. — Гумир потерял мысль, снова нашел и теперь уже двигался прямо к цели: — Там много бананов. Ими торгуют. Их ем не я один, если вы об этом. Но существуют банановые вредители. Всякие мошки, жуки, червяки. Не очень разбираюсь в этих тварях. Так вот с ними борются при помощи специальных мелодий. Вернее, даже не мелодий, а ультразвука. Можно даже на обычный мобильный телефон такую мелодию установить, вам ничего не сделается, а паразиты разбегутся. Смотрите, мы можем прямо сейчас поискать мелодию против книжных вредителей, установить на ваш телефон. Вы будете перекладывать телефон с полки на полку и так, постепенно, сладите со всеми!

— Прекрасная идея! Просто блестящая! Только вот незадача: мобильного телефона у меня нет, хватает этого, — букинист указал в угол, туда, где стоял стационарный дисковый телефон. Телефон вежливо тенькнул. — Можно я буду играть моим паразитам нужную мелодию на губной гармошке? Уверен, что можно. Я так отвратительно играю на губной гармошке, что разбегаются даже постоянные верные покупатели.

Букинист достал из-под прилавка губную гармошку, стёр с неё пыль, спрятал в карман халата.

— И как я сам не догадался! — воскликнул он. — Ведь столько книг можно было уберечь! Сделаю вам скидку, умопомрачительную скидку! Выбирайте, выбирайте!

Гумир пошарил в кармане, нащупал две монеты по пять рублей. Пошарил в другом. Нашел список Константина Петровича.

Вернулась леденцово-мятная любительница биографий с двумя томиками в строгом тёмно-синем переплёте с золотым тиснением на обложке. Услышала про скидку, спросила, нельзя ли ей тоже скидку, а то денег отчаянно не хватает.

— Это ведь одна книга, просто в двух томах, — начала фантазировать она. — То есть, как бы один том, просто разделённый надвое. И поэтому…

— Я всё понимаю. Но один и один — это обязательно два. И никак иначе, — развёл руками хозяин.

— Ну почему же, — вступил Гумир. — Один и один — это может быть всё, что угодно.

— Доказать сумеете? — усмехнулся старик.

Гумир вынул из кармана пять рублей и положил на стол.

— Это будет один.

— Ну.

Достал вторую монетку и положил рядом.

— Это — ещё один.

— Согласен.

— В сумме?

— Десять рублей, — хором сказали дама и букинист.

— Один и один — получается десять! — объявил Гумир.

— Нет-нет, можно я за один и один заплачу как за два? — заторопилась дама. Нужная сумма моментально обнаружилась в её портмоне. Букинист выдал и ей непромокаемый брезентовый мешок и велел заходить почаще.

Тени в чепцах и цилиндрах мелькали среди полок, но к прилавку не приближались.

— А можете ещё такую штуку отколоть, один плюс один — десять? — оглядевшись по сторонам, спросил старик. И глаза у него заблестели, как у ребёнка.

— Ну, давайте попробуем. — Гумир достал из кармана список желаний, развернул его, прочитал: — Молодая девушка. Везде, во всём, во всех видит красоту. А окружающие считают её страшненькой. От этого ей так горько. Кругом — красота, а она — страшненькая.

— Да, девушек часто заботят такие пустяки, — зевнул старик.

— Но это совсем не пустяк. Вспомните, что вы говорили про биографов!

— И что, я говорил об их красоте?

— Не о красоте. А о том, что каждый видит то, что есть в нём. Значит, в ней, в этой девушке, есть красота, очень много красоты. Ведь она её везде замечает.

— А окружающие все слепые.

— А в окружающих нет ни капли красоты. И они её просто не видят. Но девушка всё равно красива.

— Вы её любите? — усмехнулся старик.

— Нет. Но поверьте, она красива.

— Тогда верю. Если не любите — значит, в самом деле так. Занятно.

В этот момент одна неуверенная в себе барышня, работающая помощником младшего менеджера в огромной бюрократической конторе, отлучилась в туалет. Случайно посмотрела в зеркало. Она так устала, что сначала не поняла, что за красавица смотрит на неё из рамы. А когда узнала себя — и удивилась, и нет. Она в самом деле красива. Надо было дойти до ручки с этими бесконечными ведомостями и сводками, чтобы увидеть и понять это.