Юлия Григорьева - Волчья ночь (СИ)

— Он умер? — я в ужасе смотрю на Кристину.

— Олег? — она равнодушно махает рукой. — Выжил. Набрался новых сил и встал во главе стаи, отец уступил добровольно. Это в стае Черного вожаки по наследственности, в остальных стаях за это место бьются. Просто черные изначально самые сильные, бросившие вызов долго не живут. Есть у этой семейки свой секрет, но об этом я тебе рассказать не могу, — она усмехается. — Так вот, Эдик забрал меня из стаи и привел в свой особняк.

— А свадьба? — я снова изумляюсь.

— Дорогая, мы волки, — смеется волчица. — Это в своей стае я бы нарядилась, и устроили праздник. И то, это делается по желанию. Чтобы считаться женой, достаточно войти в логово мужа. Логово моего мужа оказалось очень большим, — она смеется и опустошает бокал.

— Но почему тогда сейчас вы ненавидите друг друга? — я не могу понять, как могло случится так, что они готовы убить друг друга.

— Ему нужно было потомство, мне его любовь. — усмешка Кристины становится горькой. — Эдик был нежен со мной, заботился, но не любил. Наш волчонок родился мертвым. Потом было несколько выкидышей. Потом он притащил эту тварь Наташу… Не хочу об этом.

Мне хочется узнать подробней про Наталью, но я не настаиваю. Может потом она мне расскажет и эту историю. Я чувствую, что хочу спать, встаю и целую ее в щеку. Кристина мне подмигивает, и я ухожу. Но не спешу в спальню Эдуарда, я спускаюсь в подвал. Сначала меня оглушает темнота, но я нащупываю выключатель, и тусклый свет озаряет каменное пространство. Спускаюсь по лестнице, вижу еще один выключатель и щелкаю его. Передо мной несколько ходов. Пытаюсь вспомнить, что точно говорила Кристина, и сворачиваю во второй левый проход. Я вижу клетки и замираю, потому что там человек. Он очень слаб, но открывает глаза и смотрит на меня.

— Открой клетку, — хрипит он. — Помоги мне.

— Кто вы? — я так изумлена, что не могу сразу понять его слов.

— Пленник, — отвечает человек и поднимается на ноги. Потом, пошатываясь, подходит ближе ко мне. — Помоги.

Я оглядываюсь и вижу связку ключей, висящих, как издевательство над пленнико м, рядом с клеткой, но достать оттуда невозможно, не дотянешься. И смысла прятать их нет. В доме нет самоубийц, потому узнику никто не поможет. Я беру связку и направляюсь к клетке, наверное, самоубийца в единственном экземпляре все же имеется. Уже собираюсь вставить ключ в замок, как чьи-то руки ложатся на плечи и с силой откидывают от клетки. Пленник скалится, и я понимаю, что это тоже оборотень.

Кристина резко разворачивается ко мне.

— Ты куда лезешь, бестолочь? — шипит она. — Он же истощен! Да он тебя сожрет заживо, ему восстанавливаться надо!

— Ты здесь? — я удивлена фактом того, что волчица может так далеко ходить больше, чем ее словами о том, что я сейчас была в опасности.

— Пойдем, — Кристина чуть ли не за шиворот вытаскивает меня из подвала, потом прислушивается и быстро тащит дальше.

Когда мы оказываемся в ее комнате, она отпускает меня и садится на кровать.

— Я давно хожу, но ты молчи. Он не должен знать. Пока я слаба, он меня не тронет, — говорит она почти зло.

— Хорошо, — я киваю.

— Иди уже спать, наивная моя, — усмехается Кристина. Я снова киваю и направляюсь к двери, уже берусь за ручку, когда волчица говорит. — Первый влево.

— Спасибо, — я благодарно улыбаюсь. — За все.

Она не отвечает, и я иду в спальню, ложусь на ненавистную мне кровать и думаю о том, кто заточен в подвале в клетку. Мой волк просто чудовище…

… Дима сосредоточенно смотрел на темную дорогу, он гнал машину, и я со страхом посматривала на спидометр, где стрелка уже перевалила за сто двадцать километров в час. Мы обходили попутные машины, влетая в просветы скользким ужом.

— Ты чего так гонишь? — спросила я, снова опасливо скосив глаза на спидометр.

— Давно не ездил с ветерком, — широко улыбнулся Дима.

— Я, кажется, видела того, кто за мной гонится возле мотеля, когда мы уезжали, — решилась сказать я.

Дима не отреагировал на мои слова, только крепче сжал руль и еще сильней надавил на педаль газа.

— Мы же от него бежим? — я посмотрела на своего спутника. — Ты знал, что он близко?

— Малышка, я не всевидящий, — как-то неестественно улыбнулся Дима. — Просто предосторожность.

— Дима… — начала я и осеклась, когда он повернулся, чуть раздраженно глядя на меня.

Я замолчала и закрыла глаза, чтобы не видеть, как быстро пролетают мимо нас фонари…

… На улице еще светло, Эдуард закрылся в кабинете, к нему пришли жители городка, и они что-то обсуждают. Прислуга занята своими делами, Наталья два дня не вылезает из постели, умудрилась подхватить простуду. Кристина продолжает изображать тяжелобольную. Я проскальзываю к подвалу и спускаюсь, подсвечивая себе свечкой, раздобытой в кладовой. Невольно прислушиваюсь к темноте, но не слышу никаких звуков и остается гадать, что стало с пленником, жив ли он еще или уже отдал волчьему богу душу. Заглянуть туда, где стоят клетки, я не решаюсь. Страшно увидеть мертвеца. Так страшно, что хочется с воплями бежать из подвала без оглядки, но мне так нужно выбраться отсюда, и я продолжаю спускаться.

В кирпичной кладке я нахожу тот самый кирпич, он немного отличается от остальных. Затаив дыхание, нажимаю на него, и стена беззвучно поворачивается. Несколько долгих томительных секунд вглядываюсь в черноту прохода, но жажда сбежать так сильна, что я все же делаю нерешительный шаг, и проем закрывается. Свечка неожиданно гаснет, и я вскрикиваю. Дрожащие руки роняют в непроглядную темень сначала зажигалку, потом и свечку. Дикий первобытный ужас сковывает меня, и я готова кричать о помощи, но мне останавливает две вещи: во-первых, я выдам Кристину, а во-вторых, Эдуард будет в бешенстве за вторую попытку побега. И я продолжаю идти, выставив вперед руки и слепо ощупывая пространство, тихо поскуливая от страха. Наконец, спотыкаясь и чуть не падая, я упираюсь ладонями во что-то металлическое, начинаю ощупывать и нахожу тяжелый засов и ручку. Еще некоторое время уходит на то, чтобы отодвинуть засов и приоткрыть дверь. Свежий воздух и свет врываются в затхлый проход, я смеюсь в полный голос и выбегаю наружу.

Меня окружает лес, который наполнен шорохами, звуками, криками птиц. Я делаю несколько смелых шагов и останавливаюсь, осознавая, что осталась наедине с ЛЕСОМ. Я, городской житель, оказалась в настоящем диком лесу, который тянется на многие километры, что где-то там впереди граница с другой стаей, которая может не пощадить. Но меня подстегивает то, что где-то впереди есть трасса, с которой Эдуард свернул в сторону своего особняка, и, значит, мне надо придерживаться нужного направления. Я пытаюсь представить, где находится асфальтированная дорога. Особняк еще виднеется позади меня, его крыша мелькает в просветах между деревьями. Я трачу какое-то время, прикидывая, с какой стороны я вышла, где находятся ворота, и возобновляю побег.