Ева Никольская - Чужая невеста

— Но мне сказали, что ты согласилась стать амантой Йен-ри, — все еще зло, но уже на порядок спокойней, проговорила Еванна.

— Ха! — я раздраженно взмахнула руками и с громким хлопком опустила их на подлокотники кресла, в котором сидела. — Думаешь, у меня был выбор?

— Только не ври мне, что Йен тебя вынудил, — складывая на груди руки, брюнетка криво усмехнулась, продолжая прожигать взглядом меня.

Но главная угроза миновала, я это чувствовала. Пусть младшая из Ликсов еще не прониклась ко мне добротой и пониманием, но и морду бить уже тоже не рвалась. Что, безусловно, радовало, потому что против этой тренированной лэфы я — все равно, что груша для опытного боксера. И, кстати… не слишком ли много разговоров про рыжего?

— Йен нет, а вот Грэм-риль с Керр-саем — да. И, поверь, то, через что я прошла в эти дни — врагу не пожелаешь.

— Тогда почему ты до сих пор здесь? — недоверчиво вздернула черную бровь собеседница.

— Потому что здесь мне гарантирована защита от отца, дана и всех остальных, имеющий на меня виды, — стараясь, чтоб голос звучал как можно тверже, проговорила я.

— И защиту тебе, конечно же, обеспечит Йен? — ее язвительный вопрос куда больше походил на утверждение.

Да что за черт?! Не сама ли она на моего "медведя" глаз положила, что так бесится из-за нашего с ним соглашения. И после целовального обряда ведь тоже на меня шипела за столом, требуя не забывать, чья я невеста. Но тогда мне казалось, что сестра просто защищает брата, а сейчас… о плохом думать не хотелось!

— Успокойся, Еванна, — сказала ей и, кивнув на кровать, предложила: — Сядь, и поговорим нормально.

— Да что тут говорить! — взвилась девчонка. — Ты еще на помолвке его глазами пожирала, а как только Таш пропал… а, может, ты его и подговорила в те подземелья пойти, чтоб не путалс-с-ся под ногами? — зашипела она, нависая надо мной.

Кто бы знал, чего мне стоило не забиться в угол кресла, прячась от ее натиска. Вот только подсознательно я чувствовала, что если дам слабину, утихомирить Еванну собственными силами уже не получится.

— Йен-ри второй лэф в этой общине, которому я доверяю, — чеканя слова, произнесла я. — А на помолвке мне налили слишком много вина! — добавила мрачно. И тут же снова перешла в словесную атаку, не желая давать собеседнице время на новый выпад. — Кто вообще сказал тебе, что я согласилась стать чьей-то амантой?! Медве… в смысле, Йен взял меня нар-ученицей до зимы. А уж там видно будет.

— Не смей его обижать, а то я тебе шею намылю, ясно? — с угрозой в голосе заявила Ева и, для пущей убедительности поднесла кулак к моему лицу.

— Итировы кущи! — озвучив любимое нордовское проклятье, я вздохнула. — Да вы тут сговорились все, что ли? Как я могу обидеть эту ходячую груду мускулов?! И кстати! Ты зачем явилась, Еванна? По брату скорбеть или за его бывшего учителя ратовать?

Девчонка после моих слов как-то сразу вся сдулась, растеряв воинственный настрой, и стала вместо разъяренной вороны похожа на нахохлившегося воробья.

— Мне плохо, Иль, и больно, и страшно, и… — она замолчала, опускаясь прямо на пол рядом с моим креслом. — Я ведь люблю его, очень, — призналась глухо и замолчала.

— Кого? — спустя минуту решилась-таки нарушить паузу я.

— Брата, конечно, — нахмурилась Ева. — Кого же еще?

Я благоразумно промолчала, решив не напоминать ей о некоторых рыжих нордах, которых она тут только что с пеной у рта защищала от маленькой и хрупкой меня. А по сердцу все равно "царапнуло". Слишком много яда и несогласия было в ее голосе, когда она говорила про нашу с ним возможную связь.

— Папа всегда ругался, что я в Стортхэм бегала, — вновь заговорила гостья, разглядывая пол. — Говорил, что я его позорю и все такое, а сам потом выпытывал, как там Таш? Нам ведь не положено дружбу с нордами водить… только деловое сотрудничество, не более того. Твой отец настаивает на таких отношениях, — я удостоилась хмурого взгляда брюнетки, но ничего не сказала. — Когда Брэд переехал в Миригор, ты сильно изменилась, Иль, — я пожала плечами, и грустно улыбнулась. — Он тебя бил, да?

— Откуда ты знаешь? — удивленно посмотрела на девчонку.

— Не знаю. Просто… Ты вздрагивала, когда он на кого-то злился. Мы не так много общались в последние годы. Ты в основном сидела дома, даже училась там: преподаватели сами приезжали в особняк Ирсов давать тебе уроки. А когда мы встречались на каких-нибудь официальных приемах или на праздниках, ты ходила за отцом, словно тень, и никогда ему не перечила. Совсем никогда! Так ведут себя только, если кого-то фанатически обожают или… панически боятся.

— Я не помню, — немного помолчав, сказала ей. — Почти ничего. А то, что помню… страшно, — голос дрогнул, и я невольно сглотнула подкатившийся к горлу комм.

— Ты поэтому к нордам ушла? — немного помолчав, спросила Еванна.

— И поэтому тоже, — честно призналась я.

— А еще почему? — в ее черных глазах разгорался интерес, а былая злость, напротив, исчезла без следа.

— Потому что Таш и Йен были единственными, кто нормально отнесся ко мне, когда я очнулась, закованная в цепи в их мини-борделе. Это так страшно, когда не понимаешь: где ты, кто ты, и что происходит вокруг. А они помогли мне прийти в себя, защитили и дали шанс на нормальную жизнь.

— Нормальную жизнь с меченным? — Ева прищурилась, рассматривая меня так, будто видела впервые.

Я пожала плечами, ничего ей не ответив. Потом спохватилась, вспомнив о медальоне, и, вытащив цепочку из-под ворота домашнего платья, сняла ее с шеи, чтобы протянуть Еванне.

— Мне кажется, что это должно храниться у тебя, — сказала грустно и тут же уверенно добавила: — Так будет правильно!

Девушка сжала медальон в руках и, поднеся к губам, поцеловала. Потом прикрыла глаза и надолго замолчала. Мне тоже больше не хотелось говорить. Тишина дарила успокоение и давала каждой из нас возможность грустить по-своему. Не знаю, сколько времени мы так просидели, но, когда с тихим стуком открылась дверь комнаты, вздрогнули обе. А когда появившийся на пороге Эйдар спросил, почему мы заставили Йен-ри стоять за дверью и чего такого страшного ему наговорили, раз он ушел, не пожелав зайти — я побледнела.

Я не шла, а почти бежала, горя желанием поскорее добраться до "берлоги" Йена, расположенной, как назло, в другом конце жилого этажа. О брошенной в комнате гостье, ошарашено смотревшей мне вслед, когда я, вскочив с кресла, заявила, что срочно должна выйти по делу, и умчалась в коридор — даже не думала. Все мысли были заняты тем, что мог услышать (а главное, подумать) рыжий норд, пока стоял под моей дверью. Как долго он там находился? Почему ушел, даже не удосужившись постучаться? Зачем приходил и… какого лешего он вообще проснулся так рано?! Одно дело убеждать Эйда с Евой в том, что обидеть рыжего "медведя" невозможно, а другое — самой в это верить. Ведь окажись я сама на его месте, точно надумала бы что-нибудь лишнее, услышав наш с Еванной разговор.