Ева Никольская - Чужая невеста

— Лера, хватит! — как-то слишком резко выдохнул Йен.

— Прости, увлеклась, — отшатнувшись от него и убрав руки за спину, виновато пробормотала я. — Тебе неприятно, да?

— Приятно, — глядя в упор на меня, сказал норд и, положив ладони на мою талию, притянул меня обратно к себе так, чтобы сократить расстояние между нами, но не убирать его полностью.

— Тогда почему нельзя? — спросила тихо. Он сидел, а я стояла напротив в каких-то несчастных пяти сантиметрах от него, лица наши были почти на одном уровне, и я могла смотреть на этого рыжего великана, не запрокидывая головы.

— Поэтому и нельзя, — уголок его рта дернулся в кривой улыбке, а я, не сдержавшись, коснулась мужского подбородка кончиком указательного пальца. Провела невидимую линию вверх и принялась задумчиво очерчивать контур мужских губ. Йен молчал, и я продолжала, завороженная собственным занятием. Как вдруг услышала громкое:

— Да поцелуй ты его уже! А потом пощупаешь.

— Затухни! — мрачно посоветовал духу напарник.

Я же, резко отдернув руку от лица норда, покосилась на Лааша. А тот, заявив:

— Достали! Уйду я от вас, — театрально закатил глаза, потом красиво долбанулся об стену и, выполнив желание норда, исчез.

— Думаешь, правда, ушел? — некоторое время спустя, спросила я шепотом.

— Вряд ли, — ответил Йен, продолжая придерживать меня за талию.

Мы были так близко, что слышали дыхание друг друга. Один удар сердца, два, три… глаза смотрели в глаза, неотрывно, долго. В комнате было тихо, на столе горели свечи, в камине потрескивал огонь, а от "медведя" снова пахло лимоном с медом, и я, поддавшись неожиданному порыву, сама сократила ту крошечную дистанцию, которую оставил между нами Йен.

Хотела просто прижаться к нему, почувствовать близость твердого мужского тела и шепнуть на ухо какую-нибудь приятную глупость, но вместо дружеских объятий получила поцелуй. Такой нежный и сладкий, что закружилась голова и подкосились ноги. Мир вокруг исчез. Были только я, он и гулкие удары наших сердец.

Тук, тук-тук… тук-тук-тук-бом-м-м! И следом до боли знакомый голос Еванны:

— Йен! Ильва у тебя? Откройте! — а потом снова требовательный стук в дверь, который уже было сложно спутать с биением чьего-то сердца.

Отстранившись от меня, "медведь" хотел было ответить гостье, но я закрыла ему рот рукой и, сделав "страшные глаза", зашептала:

— Ты что? С ума сошел? Молчи! Решит, что тебя нет дома, и уйдет.

Он поцеловал мою ладонь, убирая ее от своего лица, после чего тихо спросил:

— Я могу Еванну и так выпроводить.

— Ага, как же! — усмехнувшись, возразила ему. — Выпроводишь ее, пожалуй.

— Просто скажу, что сплю, а ты не приходила.

— Она не поверит и потребует пустить ее, чтобы удостовериться.

— Бом-бом-бом — требуя внимания, гостья принялась бить по двери ногой.

— Йен, зараза рыжая, открой, говорю! — заявила она, а я, подумав, что такими темпами она сейчас в коридоре треть общины соберет, поежилась.

— Ты так боишься быть застуканной? — голубые глаза норда сузились, а губы чуть искривились в слабом намеке на улыбку. Он неотрывно смотрел на меня и, казалось, совершенно не беспокоился о концерте, который устаивала сестра Таша.

— Конечно, боюсь, — не стала отпираться я. — После той урезанной версии, которую сегодня озвучила Еванне, мое затянувшееся пребывание в твоей спальне лишь вернет ее к первоначальной точке зрения.

— Какая же ты боязливая, Ильва, — не без язвительности проговорил мужчина. — То боишься, что я подумал что-то не то, теперь вот, что она. Всем не угодишь, ты ведь в курсе? Если стесняешься меня, просто скажи, и я сведу наши встречи наедине к минимуму. И не смотри на меня так, я не обижусь, честно, — он улыбнулся. — Я, знаешь ли, вообще не обидчивый.

— З-с-с-сато я обидчивая, — прошипела, мрачно глядя на него. — Не ищи в моих словах и действиях подтекст, пожалуйста. Я не сказала Еве, что ты мне нравишься гораздо больше, чем друг, только потому, что имела за это все шансы получить по морде, — мужчина нахмурился, а я продолжила шептать: — Она сама по тебе, похоже, сохнет, а тут я на дороге, да еще и с перспективой стать твоей амантой.

— Еванна? По мне? — он усмехнулся, совершенно не веря в такую версию.

— Йе-е-ен, открываа-а-ай! — нараспев произнесла девушка с той стороны двери. Слышно ее было хорошо и здесь, а, учитывая толщину стен и деревянной створки, в коридоре эти "песни" звучали стократ громче. Мысленно порадовавшись, что догадалась повернуть в замке ключ, я вздохнула:

— По тебе, угу. И если застукает меня с тобой, точно запишет в соперницы. И никакие "мы просто разговаривали" ее не убедят.

— А мы просто разговаривали? — почему-то развеселился норд.

— Да! — окинув его довольную физиономию хмурым взглядом, сказала я. — И весьма продуктивно.

— Продолжим? — предложил Йен, хитро щурясь.

Дверь снова содрогнулась, я же неожиданно для себя сказала:

— А давай! — и, обняв его за шею, сама впилась в такие жесткие с виду, но почему-то нежные на ощупь губы. И мир снова потерялся, вместе с назойливой Еванной и ее монотонным стуком.

Мужчина опять прижал меня к себе. Порывисто, сильно, но ни разу не больно, словно чувствовал ту тонкую грань, за которой шальные ласки могут стать неприятными. А я с тихим стоном запустила руки в его распущенные волосы и, сжав их у корней, чуть оттянула голову норда назад, чтобы, на миг разорвав наш сумасшедший поцелуй, заглянуть в его глаза и прошептать его имя. А потом волшебство кончилось.

— Йен! — голос Грэма игнорировать было куда сложнее, чем Еванну. — Открой ты этой ненормальной, пока она весь этаж на уши не подняла. Я знаю, что ты в комнате, Грог знает.

"Медведь" разочарованно заворчал, уткнувшись носом в мою шею и продолжая сжимать меня в объятиях, затем тяжело вздохнул, чуть прикусил кожу на изгибе моего плеча и встал. Я же, повинуясь движению его сильных рук, наоборот села.

— Если хочешь, можешь спрятаться, — сказал норд, задувая на ходу свечи, да так и пошел босой открывать дверь незваным гостям.

А за моей спиной раздался торопливый шепот Лааша:

"Я бы предложил тебе, Лерка, залезть под одеяло, но если, действительно, боишься спалиться — лучше под кровать!"

Мне было хорошо. Так хорошо, что хотелось свернуть горы, переплыть море и… начать срочно приносить пользу себе и обществу! Жажда деятельности била ключом, а отличное настроение окрыляло, давая стимул для творчества. После того, что случилось в "берлоге" одного рыжего "медведя" я чувствовала себя ненормально бодрой! Энергия бурлила, мышцы не болели, а на губах то и дело появлялась довольная улыбка. Хотелось, пользуясь данной мне свободой, создать что-то красивое, необычное… свое.