Михаил Исаков - Ловушка для героя

Ловец не знал, что ответить, что предпринять. Он стоял, уставившись в разноцветную мозаику расстилающихся за оградой полей. Ему нечего было ответить.

— Я тебе скажу, почему ты ничего не перевернул. Да потому что ты всегда был неудачником! Ты им и останешься. Тебе поручили просто прибыть в столицу, а ты попутно влез в какую-то историю, приволок неизвестно откуда парня с непонятным прошлым. Ты хоть что-нибудь можешь сделать как надо, а не как тебе хочется?

— Хорошо. Я буду делать все как надо. Я сделаю все, как ты хочешь. Что ты хочешь?

Ее глаза уже были полны слез, и она еле сдерживалась.

— Ты, наверное, и в правду совершенный идиот.

— Я…

— Я встречала людей гораздо достойней, сильней и лучше тебя, но я никогда и никого больше не любила, кроме тебя. Сама не знаю, почему так вышло. Не знаю, любил ли ты меня, но я прошу, давай оставим все в прошлом. У меня есть дочь, муж, которого я уважаю и перед которым я преклоняюсь. Я знаю, ты и сам уважаешь своего бывшего Учителя, поэтому давай сохраним лицо. И вообще, любовь — это невротическое состояние, близкое к бреду. Бред в понятии медицинском есть умозаключение, основанное на ошибочных суждениях.

Ловец обреченно вздохнул, побоявшись посмотреть в глаза женщине.

— Молчи!

Они молчали оба. Молчали долго. Ио отвернулась от него и тяжело дышала. Стало слышно стрекотание приближающейся газонокосилки.

— Пошли отсюда, бездельники! — закричала своим вилланам графиня.

Незаменимый в садовом деле прибор защебетал быстрее, но уже в обратном направлении.

— Значит так. — Теперь это была прежняя Ио, это была хозяйка дома. — Ты знаешь, с каким заданием едешь в Рокан?

— Нет, — честно признался Ловец, смутно начиная догадываться, что все вокруг подозрительно больше осведомлены о его задании, чем он сам.

— Вот и хорошо. Останешься здесь на недельку, другую. С оправданием я помогу, а там, глядишь, произойдут некоторые события, после которых твоя скромная персона затеряется и покажется лишней на поле большой игры. Ни мне, ни мужу лишние неприятности не нужны.

— Ты же говорила, что у вас здесь связи. — Ловец подавил желание вслух припомнить прямо противоположные пожелания Бобра.

— Приходи ужинать, — Ио сделала вид, что не расслышала замечания. — Ты очень интересен Кристине. У нас почти не бывает гостей, а ей нужно общество.

Последние слова женщина говорила, скрывшись в зеленых тисках лабиринта.

— Я был рад тебя видеть!

Его крик остался без ответа.

На ужин Ловец не вышел, а на следующий день он и Сашка уехали. Провожала их только Кристина, которая, опять нарушив распоряжение матери, ходила на охоту.

Маловероятно, что на просторах бесконечного космоса человечество встретит разумные и, тем более, гуманоидные формы жизни. По всей вероятности, мы одни во вселенной. Надо принять этот страшный факт без особых эмоциональных потрясений и истерик, столь свойственных для нашего общественного мнения в последнем столетии.

К чему привели попытки найти хоть кого-нибудь на ближайших к Земле звездах? Что дали нам чрезвычайно дорогостоящие экспедиции к дальним планетарным системам? Ради чего были созданы сотни отраслевых исследовательских центров?

Бессчетное число газовых облаков, множество радиоактивных камней и несколько настоящих жемчужин, поддающихся кропотливой и осторожной обработке.

Необходимо понять, что мы одни. Мы всегда были одни. Никто не придет к нам на помощь, никто не исправит наших ошибок, никто не укажет нам правильную дорогу. Мы уникальны, наш путь неповторим.

Выступление Председателя Комитета по освоению на церемонии запуска корабля-колонизатора "Альгамбра V".

Цит. по: "Global News". 01.03.43 г.

Благородные сеньоры никогда не жаловали полицию. Понимали, что без нее нельзя, холили и лелеяли ее чиновников, отпускали большие деньги на штатных и нештатных соглядатаев, и все же не любили. Поэтому всевозможные "внутренние органы" королевства заполонили отпрыски мелкопоместного дворянства, которым не досталось место в армии или не было подобающего занятия в имении.

Исключением и живым олицетворением перемен являлся полковник д` Бир, из богатого, благородного рода, с прочными родственными связями с первейшими семействами страны. Сами д` Биры утверждали, что даже королевский клан им кое-чем обязан. По всем признакам карьера гвардейского офицера была ему обеспечена от рождения, как и всякому мужескому отпрыску клана, но он предпочел службу Королевского Надзора.

Работал полковник оригинально и умело, был как губка, впитывающая знания и опыт всех окружающих коллег, никогда не кичился своей родовитостью. Люди удивлялись, сомневались и не доверяли. Как выяснил Эрман, совершенно напрасно. Тщательность, логическая завершенность и продуманность каждой операции, разработанной д` Биром свидетельствовала о таланте и нестандартности образа мысли. Эрман иногда завидовал его умению работать без стереотипов, но все же искренне думал, что из него получится хороший преемник.

— Скажите, полковник, как получилось так, что вы попали в Королевский Надзор?

— Ах вот вы, о чем, — улыбнулся д` Бир. — Сколько лет работаем, а вы все молчали. Думал, что никогда не спросите.

— И все же.

— Скучно мне. Гвардия вся в балах и кутеже. Армейскую лямку тянуть? Смысла особого нет. Поместье? Так оно в руках матушки. Считайте, что из-за скуки.

— Вы всем так откровенно отвечаете?

— Нет, конечно. Обычно я говорю, что считаю своим призванием охрану покоя Его Королевского Величества, ибо давние связи Августейшей фамилии и клана д` Бир накладывают на мужчин нашего семейства определенные обязательства.

— Красиво, — кивнул Эрман и вернулся к чтению статьи на первой полосе "Вечернего Рокана". Статья называлась: "Письма смерти".

— Не волнуйтесь, гере. Все будет хорошо. Не уйдет.

Эрман не ответил. Подлил в чашку кофе и бегло дочитал передовицу, смысл которой сводился к тому, что в Городе появились многочисленные послания от таинственного "Йехавмилка, царя Гебала". Автор утверждал, что письма связаны с войной мафиозных семейств "Провала", приобретшей крайне жестокие формы, что не может не вызывать озабоченность у добропорядочных граждан. Жизнеутверждающий вопрос "Кто следующий?", выделенный курсивом в конце журналистского опуса, был оставлен без ответа.

Раздался осторожный стук, и дверь почти сразу открылась. Под самым потолком каморки показалась чернорожая голова гоблина.

— Кажется, мы его взяли. — Полковник встал из-за стола и направился к "гостю".

Быстрое движение пальцев, и безмолвное существо исчезло в темноте.

— Что вы ему сказали? — Эрман несколько раз начинал учить язык глухонемых, но у него не хватало времени, да и практиковаться было не с кем. Гоблины не в счет. О чем с рабами говорить?…