Наталия Московских - Зов Тайрьяры

- Это связано с моей работой. Но, боюсь, разглашать подробности я не имею права, - врать было бесполезно: казалось, этот человек читает меня, как открытую книгу.

В комнате снова появился Росси, неся в руках поднос, на котором стояли тарелка, с горкой ароматных ломтиков чесночного ржаного хлеба, подогретых с маслом на печи, и бутылка лучшей голубой берки.

Курц поблагодарил хозяина трактира кивком и дождался, пока тот покинет комнату, прежде чем продолжать разговор со мной.

- Что ж, я вполне могу это понять. Не буду расспрашивать вас, Райдер, мне и без того прекрасно ясно, что единственный в своем роде наемник Святой Церкви едет выполнять очень важное задание.

Я оторопел и невольно бросил взгляд на метку на своей правой руке.

- Не думал, что моя слава распространилась так быстро, - хмыкнул я.

- О вас знает гораздо больше людей, чем вы думаете, Райдер, - тоном наставника пробормотал Курц, снова сгорбив спину, - вы яркая персона, и для вашей работы это вам вовсе не на руку. Я лично имел радость несколько раз наблюдать ваши бои. И видел, какие люди подходили к вам после. Видел вашего покровителя кардинала Солли. Правда, это было больше шести лет назад. Вы были моложе, и я выглядел иначе. Поэтому я не удивлен, что вы не узнали и не вспомнили меня.

- Мы встречались лично?

- Пересекались мельком. На нескольких вечерах, где вы сопровождали кардинала, - чуть снисходительно отозвался мой собеседник, - тогда я имел честь служить Его Величеству Иресу Девятому, да прибудет его душа в мире и покое. Буквально за год до его трагической кончины. Мой корабль первым ходил в Норцинну через Синюю Глубь и сейчас он единственный каждый раз минует ее с успехом.

Казалось, от удивления я приоткрыл рот. Рука моя замерла на полпути к бутылке берки и безвольно опустилась на стол. Я лишь сейчас понял, кто передо мной.

- Декс меня сожри! - бесконтрольно вырвалось у меня, и Курц весело рассмеялся.

- Вы потрясающий человек, Райдер. Клянусь Богом, вам единственному удалось развеселить меня в тот момент, когда настает черед грустить. Вспоминать то, кем я был - непомерный удар по самолюбию. Кажется, за шесть лет я впервые говорю об этом так спокойно.

Я не знал, что ответить на это и предпочел промолчать. Мой собеседник воспользовался этой паузой и заговорил снова:

- Сделайте мне одолжение, Райдер, не переходите на мое прежнее имя. Курц нравится мне гораздо больше. Вдобавок ко всему, именно так меня называли на корабле.

Мне оставалось лишь кивнуть. Да и как я мог не исполнить его просьбу!

Передо мной был человек, которого в мирное время назвали героем. Капитан Тальгерт Дармкурц служил в королевском флоте Дирады много лет. Однако Солнечные Земли уже не одно столетие со времен Коруна Объединителя живут в мире, и корабль моего нового знакомца было решено перевести в разряд торговых. Ирес Десятый после смерти своего отца был решительно настроен наладить торги с Норцинной, прекрасно понимая, что, если преодолеть Фальгертарг через Синюю Глубь, процесс может значительно ускориться. Проблема состояла в том, что Синяя Глубь - гиблое место, настоящее кладбище кораблей. Блуждающие волны, иногда возникавшие в том районе Фальгертарга одна за другой, потопили уже не одно судно. Говаривали, что в Синей Глуби водятся, один Бог ведает, какие создания, но, как правило, описывают либо огромных змей, либо огромных зубастых рыб, одинаково недружелюбных и смертоносных. И рассказывают эти легенды сошедшие с ума от страха "счастливчики", которым удалось выбраться из этих беспокойных вод.

Не знаю, через что именно пришлось пройти "Знаменосцу" - кораблю капитана Дармкурца, но он был единственным, кто вернулся из Норцинны через месяц, полный товарами и с целой невредимой командой. Насколько я слышал, после этого "Знаменосца" переименовали в "Минующего бурю", и он уже много лет успешно отбывает в Норцинну и возвращается невредимым из Синей Глуби. Однако о капитане Тальгерте Дармкурце я больше ничего не слышал с момента его первого возвращения на "Знаменосце". Был уверен, что он продолжает командовать своим кораблем...

Через несколько лет начали говорить, что и другим судам удавалось успешно миновать Синюю Глубь. По правде говоря, я намеревался отыскать в Королевском Порту именно один из этих кораблей, а не "Минующего Бурю". И уж точно никак не подозревал, что тот самый Тальгерт Дармкурц встретит меня в Портовом Районе под видом местного зазывалы и выпивохи и предложит договориться о взятии на борт четырех пассажиров за золотой.

- Что с вами случилось? - спросил я, позабыв всякие манеры, чем, однако, вызвал лишь добрую улыбку на испещренном веснушками лице моего нового знакомца.

- Думаю, официальную часть моей истории вы знаете, - утвердил он, и я подтвердил его слова кивком, - все изменила Синяя Глубь. Она сделала меня таким, каким вы меня сейчас видите.

Единственный зрячий глаз капитана светился, словно маяк в тусклом свете свечей. Курц чуть наклонился через стол, уверенно взял левой рукой бутылку берки и разлил по двум стаканам. Я не стал мешать ему, несмотря на то, что мне произвести то же самое действие было сподручнее. Казалось, помимо обычного разговора между нами состоялся еще и мысленный. Я прекрасно понимал, что сейчас чувствует Тальгерт. В человеке просыпается особое упорство и рвение, когда он пытается доказать себе и окружающим, что он все еще полноценен, несмотря на увечье, которым судьба наградила его.

Подняв свой стакан, капитан осушил его одним глотком.

Я с выпивкой не спешил и моему новому знакомцу не советовал бы, но пока решил не останавливать его. Возможно, Тальгерту это необходимо, чтобы набраться смелости перед своим рассказом.

- "Знаменосец" вышел из Королевского Порта, держа курс на Норцинну, шесть лет тому назад. Я обещал Его Величеству Иресу Десятому, что сумею провести корабль через Синюю Глубь и наладить поставки товаров из Норцинны в Дираду. Как видите, обещание я сдержал... - Курц ненадолго замолчал и тяжело вздохнул, - но моя цена была высока. Чересчур высока, как я иногда думаю...

Бывший капитан "Знаменосца" потянулся левой рукой к чесночному хлебу, и я заметил, что ладонь его заметно подрагивает, хотя в порту этой дрожи, кажется, не было.

- В моей команде были преданные и честные люди. Каждый моряк, которого я нанял, мог быть самым патриотичным солдатом своей родины, - с жаром продолжил Курц, в его голосе зазвучали отчаянно ироничные нотки, - но каждый из них в душе был пиратом в самом романтичном смысле этого слова. В том самом смысле, который им приписывают юные особы, мечтающие о приключениях и находящие особый шарм в пиратах, забывая грязном грабеже, пропахших потом и выпивкой моряках и цинге. У моих пройдох гулял ветер в голове, но сердцем они были чисты. И таких ребят самонадеянный дурак, имя которому было Тальгерт Дармкурц, повел в Норцинну через Синюю Глубь.