Маргарита Полякова - Чуждый мир

Ольстрех

С тех самых пор, как на моей шее застегнули ошейник Вечного рабства, единственное, что я хотел — это умереть. Умереть, чтобы не видеть, как бездарно Фарах разбазаривает великое наследие, как жестоко уничтожает умнейших и талантливейших людей нашего государства, с каким удовольствием унижает тех, кто не может ничего сделать в ответ. Меня в том числе. Ошейник гарантировал мою абсолютную покорность и идеальное послушание. Даже если приказы, которые отдавал мне Фарах, были абсолютно идиотскими. А так оно и являлось в большинстве случаев. Гибли солдаты, проигрывались сражения, но нашему правителю, кажется, было все равно. Он упивался своей властью, вседозволенностью и открывшимися перед ним возможностями.

Фарах хотел наказать меня, послав защищать границы от ан-альв'эн. Во-первых, это занятие было довольно опасным, а во-вторых, справиться с подобным поручением мог любой опытный командир отряда, и для полководца с моим послужным списком подобное назначение было унизительным. Однако я почувствовал облегчение, оказавшись вдалеке от дворца. И за 10 лет организовал вполне приличную пограничную службу.

Не знаю, кто сообщил Фараху, но, в конце концов, он узнал, что я стал кем-то большим, чем просто командир отряда. Под моим началом (пусть и неофициальным) была вся западная граница халифата.

Разумеется, Фарах взбесился, когда это выяснил. И естественно, он захотел меня наказать. Я-то думал, что ничего хуже Вечного рабства придумать уже нельзя, но наш правитель оказался изобретательным. Что может быть унизительнее, чем быть рабом? Стать рабом, выставленным на продажу. На глазах тех, кто меня знал (а это каждый второй, каждый первый обо мне хотя бы слышал), кто воевал рядом со мной или под моим началом, кто чествовал меня, когда я добивался победы.

Весть о том, что на площади продают самого Ольстреха, моментально разлетелась по городу. С самого раннего утра около меня собралась целая толпа, однако пока на покупку никто не решился. Не знаю уж, что отпугивало народ — мое имя или издевательская цена в один халифатский золотой. Единственное, чего не учел Фарах — взгляды толпы были не презрительными, а сочувствующими. Никто не освистывал меня, не глумился и не пытался задеть.

Я просидел почти полтора часа прежде, чем появились желающие меня купить. Занятная троица разглядывала меня с весьма странными выражениями лиц. Маг явно изучал навешенные на меня заклятья, а довольно молодой хмуальд недоуменно пялился на мою физиономию.

Третьей в их компании была хорошо знакомая мне Гроза. Неплохой боец и вполне приличный полевой командир. Похоже, именно она и привела покупателей. Но, что было самым любопытным, командовала здесь не она. И даже не маг, а юный хмуальд, рассматривавший меня с откровенным интересом. Впечатление он производил… довольно странное. Хотя бы потому, что несмотря на его возраст, он не ощущался наивным, глупым птенцом, поддавшимся чужому влиянию. Не возникало даже сомнения, что именно он здесь командует, и что он имеет на это полное право. Я настроился на “нить” и попытался прощупать потенциального покупателя.

Хм… даже странно. Такое ощущение, что передо мной не юнец стоит, а прожженный старый политик. Я ощущал властность, хладнокровие, амбициозность и незаурядный управленческий дар.

Телосложение хмуальда выдавало в нем торговца, а не бойца, но имеющееся при нем оружие парадной игрушкой не выглядело. Как и одежда. Нет, сшита она была из очень дорогой, качественной и крепкой ткани, но предпочтение явно отдавалось удобству, а не красоте.

Весьма строгий покрой, украшенный неброской вышивкой, абсолютно не привлекал ненужного внимания. Интересно… этот хмуальд действительно собирается меня купить? В условиях продажи ясно сказано, что меня можно использовать только для военных действий. И магический контракт гарантирует соблюдение этого пункта. Но с кем хмуальд собрался воевать? Или он покупает меня не для себя? Мой продавец, кстати, тоже начал нервничать.

— Вы что, хотите купить этого раба? — надменно поинтересовался он.

— Всё может быть, — пробормотал хмуальд и приказал магу: — посмотри на этого типа. Я хочу точно знать, какая магическая хрень на нем наверчена.

Мало кому удавалось меня удивить. Но тут… я даже растерялся.

Наглый маг подошел ко мне и начал чуть ли не обнюхивать со всех сторон. От такого поворота дел обалдел даже мой продавец, поскольку не смог и слова вымолвить.

Выводы маг сделал правильные. А потом сказал такое, что мне захотелось убить Фараха. В смысле, еще сильнее, чем прежде.

Оказывается, мой правитель больше хотел меня унизить, чем продать и навесил какой-то амулет, отпугивающий покупателей. Так что я не просто должен был почувствовать себя товаром, но еще и понять, что на фиг я никому не нужен, и покупать меня никто не кинется. Кстати, довольно мерзкое ощущение. С одной стороны, чувствовать себя вещью противно, но с другой — не пользоваться спросом унизительно.

Странно, кстати, а почему амулет не подействовал на хмуальда? Маг-то ладно, с ним все ясно. И с Грозой понятно — я сам, в качестве вознаграждения за храбрость в бою, дарил ей амулет, который частично защищал от влияния магии на разум. Но покупать-то меня не они собираются, а этот рыжий сопляк! И смотрит он на меня как-то странно, будто пытается понять на расстоянии, что я из себя представляю.

— Ладно, уговорили, покупаю, — определился хмуальд. Лицо моего продавца в этот момент нужно было видеть!

— Вы… вы не можете! — пролепетал он.

— С чего это? — удивился парень. — Ты продаешь, я покупаю. Товар выставлен, оценен, и никаких препятствий я не вижу. Маг присутствует, цена меня устраивает, условия продажи я выполню. В договоре обязательно будет прописано, что я покупаю вашего раба именно для того, чтобы использовать его в военных целях.

— Но…

— Надеюсь, вы знаете, что на территории Нейтральных земель действует Торговый закон? — перебил моего растерявшегося продавца хмуальд. — Отказ продавать выставленный на торги товар приравнивается к мошенничеству и, в лучшем случае, карается штрафом.

Если я не ошибаюсь, вы оценили своего раба в один халифатский золотой? Значит, штраф будет в размере трех подобных монет.

Могу сказать, что я наслаждался каждой минутой этой сцены. И меня даже не смущало, что в качестве товара выступал я сам. Однако самое большое потрясение меня ожидало уже после продажи. Выяснилось, что мой новый хозяин — вовсе не хмуальд. Это… женщина. И последнее обстоятельство потрясло меня больше всего. Настолько, что я даже не мог разобраться в собственных эмоциях.

Что я чувствовал? Ну, прежде всего, злость, поскольку принадлежать женщине было унизительно. Я всю свою жизнь страдал от излишнего внимания дам, а потому начал подозревать, что купили меня не только для ведения военных действий. И это было до крайности омерзительно. Стоящее передо мной существо меньше всего напоминало женщину. Обычный хмуальд вполне себе мужского пола. И мне бы в голову не пришло, что с ним что-то не так.