Юлия Славачевская - Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу!

Я на минуту задумалась… и получила мощный пинок от обошедшей меня с тыла орчанки:

— Прекращай, иначе мы тут до конца конкурса застрянем!

— Да! — выпалила я, чуть-чуть покраснев.

— Помогу чем смогу, — заверила меня Ар'Инна и перешла к вытряхиванию Миримэ из платья.

— Что вы делаете?!! Зачем?!! — неподдельно возмутилась большеглазая эльфийка, получив крепкой ладошкой по… нижней части спины.

Ар'Инна проигнорировала ее реплики и преспокойно продолжила свое черное дело. Удары стали чаще и сильнее.

— Пыль вытрясаю, — наконец невозмутимо ответила няня, продолжая трудовой подвиг во имя чистоты.

Дамы откровенно занервничали.

— Я пошла! — объявила Эсме и рванула по коридору со скоростью стрелы, выпущенной из лука.

— Я с тобой! — крикнула Шушу и в прямом смысле поскакала за подругой. Никогда прежде не видела, как змеи скачут, но все когда-нибудь бывает в первый раз.

Кувырла… о, Кувырла растерянно почесала в шевелюре топором, умудряясь сохранить лицо и все остальное в неприкосновенности. Баба-ляга с бегающими глазами заявила:

— Пойду погляжу, как тама комнаты убрали. И хлопцев девкам пошукаю, — и быстренько ушлепала вслед за остальными, вздымая волны пыли из напольной ковровой дорожки официального бордового цвета.

Эльфийка посмотрела на меня взглядом умирающего лебедя, нанюхавшегося чего-то очень едкого, и прошептала с тонким намеком:

— Если мы сейчас туда не пойдем, то кого-то туда понесут.

Я впечатлилась. Лично мне не улыбалось тащить на себе Миримэ. Она девушка, безусловно, хрупкая, но все же не невесомая. Ар'Инну хотя бы можно катить…

— Няня, мы сегодня будем кушать? — выдала я первое, что пришло в голову. И не прогадала.

Шмырг немедленно отвлеклась от наведения чистоты на отдельно взятой эльфийке и, всплеснув ручками, разохалась:

— Ребенок хочет кушать! Какая прелесть! Здоровый аппетит — признак здорового тела!

Я не стала уточнять: «здорового» — в каком смысле. Вдруг она имела в виду объемы… В общем, я подобрала подол платья и сравнительно бодрым шагом поцокала в ту сторону, куда удалились остальные члены команды заговорщиц.

Вскоре меня обогнала шипящая на очень непонятном, но весьма эмоциональном языке Миримэ. Видимо, сочиняла эльфийские поэмы… матом, ой! — нет, метром.

Через несколько шагов мой каблук подвернулся, и я накренилась, размахивая руками в надежде за что-то уцепиться. Не судьба… Вернее, не так — судьба у меня была! — плюхнуться на что-то мягкое, теплое и шевелящееся.

Когда я перестала визжать, меня довольно бодро доставили до дверей.

Это была незабываемая поездка. Впрочем, у меня в этом мире все поездки незабываемые.

Так вот, если кто-то скакал на большом мяче в качестве упражнения, тот меня поймет! Няня выполняла роль самопрыгающего мяча, а сверху громоздилась я, не знающая куда девать ноги. То ли поднять, чтобы не мешались, — но было жалко шмырга, то ли опустить, чтобы отталкиваться, — но в этом случае шмырга становилось еще жальче.

Мы уже практически приблизились к заветной двери, столь гостеприимно распахнутой, как сзади раздалось деликатное покашливание и робкий голос:

— Лейни и лайни… [6] Лейни — обращение к незамужней девушке. Лайни — обращение к замужней женщине или женщине в летах.

Мы развернулись посмотреть, кто там такой преувеличенно вежливый.

Перед нами стоял давешний отряд стражи во главе с немного помятым начальником. Зато щиты у них стали прямые! И сабли!

— Да-да?.. — вспомнила я о воспитании, стараясь не думать, в каком виде я нахожусь перед мужчинами.

— Извините, дамы, — начал прочувствованную речь командир пятерки. На этот раз стражник держал глаза опущенными долу. — Мне бы с лайни поговорить.

— Я слушаю, — вынырнула снизу няня, поднимая меня на сильных руках и ставя вертикально. При этом мне ревниво одернули юбку и загородили собой.

— Уважаемая лайни, вы бы не хотели поменять место службы? — Начальник перестал делать вид, что он не смотрит на мои ноги, и приступил к обсуждению волнующего его вопроса.

— С чего бы это? — подозрительно поинтересовалась Ар'Инна, пока я интенсивно кивала в знак согласия. Похоже, сигнализировала не одна я, поскольку стража что-то рассматривала за моей спиной.

Я мельком оглянулась, скользнув взглядом по остальным участникам трагикомедии.

Так и есть…

Вся наша дружная компашка застряла в дверях и разнообразно выражала горячую и самоотверженную готовность прямо сейчас расстаться с няней. Шушу, например, выводила кончиком хвоста вензеля в виде сердечек и отправляла страже с воздушными поцелуями. А я-то, наивная, думала, что это они от вида няни так куксятся…

— Видите ли… — замялся старший.

— Не вижу! — отрезала шмырг, оттесняя меня внутрь и показывая всем остальным дамам внушительный кулак. — Мужчина должен выражать свои мысли четко, быстро и в двух словах!

— Каких? — заинтересованно вякнули с задних рядов воины.

И получили ответ.

— Да, дорогая! — проинформировала бронированных мужчин Ар'Инна и впихнула дам в наши же апартаменты. После чего милостиво сообщила в узкую щель, перед тем как захлопнуть дверь: — Я подумаю… когда дитё вырастет.

— Да, дорогая! — дружно оттарабанили стражники только что выученный урок.

Дверь с грохотом отрезала нас от свежевыдрессированной половины человечества. Все дамы, включая меня, вздрогнули и преданным собачьим взглядом уставились на няню.

Та грозно обвела нас очами-кнопками, заложила руки за спину и принялась скакать вдоль нашей шеренги со свежей порцией нравоучений.

— Можете даже не рассчитывать на мое отсутствие! — Пухлый пальчик замаячил перед носом Кувырлы.

Заслонившаяся «аксесюром» бабуля засмущалась и сделала покаянное лицо. Выражение этого лица было таким, что у всех остальных пропал дар речи, атрофировался слух и умерла совесть. Поэтому остаток морали мы простояли живописной скульптурной группой, очнувшись на словах:

— А теперь все марш мыть руки!

И мы ломанулись по команде. Зачем нас понесло в спальню, причем всех разом — известно лишь одному Богу или женской интуиции. Но и то и другое наукой до конца не изучено…

— Ой! — воскликнула Миримэ. Она углядела что-то впереди и внезапно замедлилась.

— Ага! — азартно присоединилась к ней Шушу.

— Ни-и-че-го себе! — протянула Эсме, втиснувшись между двух подруг.

— Какая прелесть! — зачмокала губами Кувырла, широко растопыривая перепончатые руки.

— Ик! — Это все, на что меня хватило, когда я узрела своего подросшего фикакуса рядом с такой же особью, только более интенсивного цвета — изумрудного с золотисто-коричневыми пятнышками. Она обвилась вокруг нашего экземпляра и взяла в захват нашего Кусика, словно кобра добычу.