Юлия Славачевская - Заверните коня, принц не нужен, или Джентльмены в придачу!

По крайней мере, представлять себя там с мужчиной своей мечты вполне интеллигентно и достаточно изысканно! Я внимательно оглядела собственную внешность: и раздеваться не придется… полупрозрачное белье под мужскую рубашку на пуговицах — то, что доктор прописал.

И литр брома мужику теперь не поможет! Попался!

Я присела на кровать, крутя в руках пластиковую бутылку с надписью: «Бром концентрированный. Два литра. Употреблять внутрь». Улыбнувшись своей догадке, буркнула:

— Ну что, мужчина моей мечты! Давай уже, приходи. Зря старался, что ли?

Тишина.

Он надо мной издевается?!

— Раз меня сюда выдернул и напугал до полусмерти — являйся уже.

Молчание.

Это как? Мне теперь до петухов тут глотку надсаживать: «Приди-приди, сердешный друг? Уж исстрадался мой утюг!» Или пока не замерзну, как Снегурочка?! С гранатометом и в БТРе! И чтоб связка «лимонок» для витаминов! Ему! И я рядом, заботливая!

Я пригрозила, изо всех сил зажмуривая глаза:

— А то проснусь!

— Вот этого не надо! — В комнате из ниоткуда появился охмуритель всех времен и народов. И опять с облачком неузнаваемости на роже!

Я разозлилась. Трус!

Планы по охмурению были спешно заменены на планы по убиению. И скажите, что я не права!

Хорошо знакомый незнакомец, выдернутый моим призывом сразу после купания, был заметно раздражен. В комнату он заявился совершенно нагой, если не считать полотенца вокруг бедер. Влажные на концах темно-каштановые волосы вились, красиво обрамляя шею. Грудь вздымалась от неровного дыхания. В руках мужчина держал второе полотенце, которым небрежно вытирал голову.

В комнате было довольно прохладно, поэтому кожа мачо покрылась пупырышками.

Он закончил вытирать волосы и отшвырнул полотенце. По его знаку в комнате зажегся камин.

Стало заметно теплее. Мужчина повел головой по сторонам:

— А здесь миленько! У тебя определенно есть вкус!

Я хмыкнула:

— Ты еще в шестую комнату не заглядывал! Рекомендую!

Мужчина даже не двинулся, оставаясь на месте:

— Как только я выйду, все исчезнет! Это место поддерживается исключительно твоей фантазией. Я тут ни при чем!

Я страшно обрадовалась.

— Правда? — На язык полезла колкость: — Значит, соблазнять невинных женщин, когда они думают, что спят, — твое жизненное кредо?

Мужчина повел плечами, будто что-то стряхивая:

— Ну, положим, не таких уж и невинных…

— Это не имеет отношения к главному вопросу! — не растерялась я. Продолжила короткий допрос с пристрастием: — А теперь ты очутился на моей территории и не можешь мне диктовать?

— Ну это как сказать… — подпустил загадочности знойный красавец. И с прирожденной кошачьей грацией внезапно приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки, явно пытаясь взять меня в оборот.

Меня обуял истерический смех. Ситуация своей повторяемостью, предсказуемостью и предельным идиотизмом приводила в бешенство!

Мой визави понял: надо брать власть и меня в свои руки! Он навис надо мной и начал:

— Леля! Признайся себе сама — ты меня любишь!

— Да? С чего ты взял?

— Ты ко мне глубоко неравнодушна, Леля.

— Да! — с достоинством признала я. — Но с каких это пор слова «хочу» и «люблю» — синонимы? — И потыкала пальчиком в предлагаемую грудь. — Жестко, недоварено!

Гад поперхнулся. Но поползновений не оставил:

— Леля, но ведь нам с тобой хорошо вместе! Не отказывай себе в исполнении самых заветных желаний…

Я его перебила с откровенной злостью:

— Скорей уж тебе!

Хмырь с облачком на личике слегка растерялся. Потом с заметной угрозой произнес:

— Хорошо. Будь по-твоему! Если и после этого ты скажешь, что не хочешь быть со мной, хотя сама позвала меня сюда, я уйду. — Его глаза из-под туманного облачка, странно меняющие цвет и форму, смотрели холодно и жестко. — И не приду больше в твои сны, сколько ни зови!

Несмотря на жестокие слова, а может быть, даже вопреки им, его большие сильные руки обхватили мои плечи мягко и нежно. Мужчина наклонился и поцеловал меня…

Как там описывают этот кульминационный момент в любовных романах: подгибаются пальцы ног?

У меня ничто штопором не заворачивалось, мурашки табунами по муравейникам не бегали, иерихонские трубы в ушах не трубили. Ничего такого.

Просто у меня подогнулись колени и я безвольно повисла, почти теряя сознание и уж точно утратив всякую способность соображать. В эту минуту клиент созрел и был готов на все! Ну, почти на все! Ну, почти-почти на все!

Это-то меня и остановило! Потому что я не определила — где заканчивается «почти» и начинается «уже»!

— А ну стоять! — подскочила я резвым зайчиком и врезалась диэру макушкой в подбородок.

Князь замычал и выстоял. Крепкий дуб, не трухлявый. Можно пилить дальше!

— Мы еще так мало знакомы! — заявила я, с чем-то собравшись. Мыслями это было назвать сложно.

Мне подарили недоуменный взгляд и явно показали, где находится мой ай-кью.

Я и без него знала — за плинтусом. Просто не нужно это так явно афишировать!

— И для принятия столь важного решения, — я начала вдаваться в подробности, — нам нужно поближе узнать друг друга.

Князь потер подбородок и выразил немедленное желание ознакомиться с материалом. Руками. По которым и получил.

— Я не это имела в виду! — нежно пояснила я, пока диэр проверял — все ли пальцы целы или я что-то оставила себе на память.

— Яснее нужно выражаться! — заявил этот наглец, показывая степень моего падения.

— В! НА! И ТУДА! — отрапортовала я. — Остальные слова просто добавь в нужных местах.

— Ну, знаешь! — взъярился князь. — Так со мной еще никто не разговаривал!

— Все когда-то бывает в первый раз! — философски заметила я. — СТОЯТЬ! — Это он собрался слинять прочь от моего праведного негодования. Нет уж! Мой сон — мое негодование! Получите все оптом!

— Стою! — так и остался стоять спиной, прямо ею выражая неудовольствие и что-то еще. (Что-то еще было прикрыто полотенцем.) — У тебя есть еще что мне сказать? Или я пойду найду кого-то посговорчивей?

— Иди, — кивнула я. И тут же: — СТОЯТЬ!

— Ты в общем определись, — «хмыкнула» спина, и полотенце начало сползать, обнажая мускулистые ягодицы с ямочками.

— Не могу, — правдиво призналась, сглатывая набежавшую слюну. Обвинила: — Ты меня отвлекаешь! Это нечестное оружие!

— Что ты подразумеваешь под «орудием»? — поинтересовался он, оглядываясь на меня через плечо. Проследил мой взгляд. — О-о-о! Вообще-то у мужчины это обычно спереди…

— Меня и сзади устраивает. — Я вонзила ногти в ладони и глубоко вздохнула. — Если я еще и спереди все увижу — хана тебе! У меня… э-э-э… откроется берсеркерство на почве неудовлетворенности жизнью…

— Я — бессмертен. — Как будто кого-то это сейчас интересует или ему поможет!