Ольга Ружникова - Изгнанники Эвитана [Дилогия]

И сейчас жива, как никогда…

…Безопасный уют пещеры. На теплую землю брошены плащи. Зелёно-золотой — Вальданэ, гранат и золото — Илладэна.

Рядом — опустевшая бутылка прихваченного на прогулку вина. Только что с хохотом распили на двоих. Прямо из горлышка.

Грохочет — там, снаружи. Гроза. Гремит, льет, сверкает…

Меньше чем час назад ослепительно-белая молния саданула в огромное дерево. Под чьей сенью укрылись Элгэ и Виктор.

Они едва успели выскочить. Из-под рушащейся пылающе-ветвистой гибели…

И даже не разжали рук.

— Угроза смерти способствует жизни. Я сколько раз это говорил?

Виктор вновь обнимает Элгэ — еще крепче. И жарче. Под ее полупьяный смех — банджаронской танцовщицы.

Младшую герцогиню Илладэн всегда считали слишком серьезной. Только любовник видел ее совсем иной. С ним сумасшедшей становилась она. А его показная серьезность ее смешила…

И ни до, ни после той ночи Элгэ не было так…

Она тряхнула слегка спутавшимися волосами. Виктор обожал их растрепанными.

Улыбка никак не желает покидать лицо. Вот так и похоронят — смеющейся.

Хотя вряд ли ее хладное тело вообще опознают. Особенно по лицу. После пребывания-то в лапах северных дикарей…

Нашла время! Значит — и в самом деле умирать. Раз такие воспоминания пошли.

И почему именно это? Элгэ никогда не любила Виктора. А его любовь — такая же игра, как и ее.

Герцогиня Илладэн — не наивная дура, чтобы считать одного из первых бабников Вальданэ способным на верность. Да и не в кого ему — если уж на то пошло.

Элгэ тогда просто надоело одиночество. А если заводить любовника — то хорошего. Так почему не Виктора? К тому же… он так похож на своего отца.

Никогда она не рассматривала их отношения всерьез и надолго. И не только их. Элгэ не собиралась замуж.

Так почему же память вернула не к беседам со знаменитым Лоренцо Винсетти? Убеленный сединами ученый так восхищался Элгэ… С первого же разговора! Называл «жемчужиной среди женщин». Заявлял, что «разум ее — как сияющий алмаз среди щебня умишек варваров».

Почему же теперь не воскресить в памяти даже лица известного светила науки, чьей похвалой Элгэ так гордилась? Зато отчетливо (в мельчайших подробностях!) помнится одна из сотен ночей с любовником…

Значит, еще поживем!

Новая усмешка ползет по лицу. В самом деле — ну и место для последнего часа илладийской герцогини! Змеиный север Эвитана. Поместье свина поросячьего — принцехряка Гуго Амерзэна. Оружейная, примыкающая к его же спальне. Сабли, шпаги, мечи — живописно развешаны по стенам…

Впрочем, оружие — единственное, что в этой клоаке не отвратно… Кроме самой Элгэ и Алексы!

В другое время и не при этом хозяине девушка сама бы здесь задержалась. Нечасто увидишь настоящую идалийскую сталь, без примеси. А уж держать такое в руках!

Элгэ успела отвыкнуть от подобной красоты. Аравинт — не Илладэн, не Ильдани и не Вальданэ. А король Георг коллекционирует не оружие, а вазы. Расписные.

Ну зачем столько свиноборову, а? Впервые понятны чувства юных красоток-бесприданниц. И их желчная зависть к богатым молодящимся старухам. Зачем-то разряженным в великолепные платья. Совершенно им не идущие.

А какой чудесный ятаган! Элгэ учили фехтовать любым оружием. Вплоть до древнего двуручника… тяжелого, заразы!

Теплая рукоять восточного клинка так удобно ложится в руку! Вот этой красотой герцогиня Илладэн и снесет башку ближайшему свинохолую. Или двум. А лучше — трем.

Такое оружие достойно настоящего боя. И благородной стороны. Да и рук нормального бойца, а не позора Эвитанского королевского дома.

А вот окна в оружейной нет. Только бойница — в такую не пролезешь. И, увы, но единственный выход караулят шавки эвитанского свина.

Что ж, Элгэ. Могло быть лучше. Но (будь честной с самой собой) и хуже — запросто.

Повезло, что вторая дверь спальни ведет в оружейную. И что эта дверь вообще есть.

Не повезло, что в оружейной почти нет пороха.

Игра судьбы — всё сразу не получить. Кто ж виноват, что Элгэ необходимо и то, и другое, и третье? Чтобы выжить…

Ладно, порадовались жизни — и хватит. Главное — нет цепей и веревок. Зато есть оружие в руках. И будут мертвые враги.

Наверное, отец на небесах яростно молился. И вымолил для нее право умереть с честью. Будь у него выбор — герцог-воин точно предпочел бы для дочери славную смерть бесславному спасению. Включающему бесчестье. А уж если сначала бесчестье, а потом еще и смерть…

— Эй, открывай!

Проснулись, хряковы холуи, легки на помине! Пушки им всё-таки подвезли, что ли?

— Открывай, выломаем дверь!

— Троих пристрелю точно. Следующую пулю — себе в висок, — объяснила расклад Элгэ. Предельно ясно — даже тупые северные дикари должны понять с первого раза. — Смертники есть? Милости прошу.

Молчание. Могут, конечно, сами открыть стрельбу — сквозь дверь. Но даже они должны сообразить: промажут сразу — и шансы противника возрастут. Не попасть ни в одного из столпившихся ослов — это надо стрелять хуже Гуго.

Сообразят. Если есть чем…

— Здесь твоя сестра!

Девушка горько рассмеялась. Хоть сотня сестер!

Только белка скачет в колесе по кругу. А у людей есть выбор. Дважды наступить на одни грабли дура, вроде Элгэ, еще могла. Но трижды — это надо быть глупее их свинопринца… будем надеяться — покойного.

— И где же она?! — злое ехидство рвется из голоса. Всё-таки Элгэ — стерва… А стерве положено издеваться над всем. Над своей жизнью и смертью. И над чужой. — Я не слышу ее голоса. Откуда мне знать, что она вообще жива?

Зачем Элгэ это сказала? Сейчас услышит…

Пусть! Даже если они поставят за дверью Алексу, Диего, Кармэн и Виктора всех разом — Элгэ не сдастся.

Может, если б там был еще один человек… Только его нет среди живых. Уже два с половиной года.

Молчание — по ту сторону дубовой двери. По ту сторону жизни. Где затаилась и ждет смерть.

Скоро младшая дочь Алехандро Илладэна узнает, есть ли мир за Гранью. И если есть — увидит отца, мать, Алексиса…

А если там нет ничего — значит, Элгэ наконец-то выспится.

Зачем спросила про сестру?! Королевский дядька если и жив…

(Нет! Пусть повезет хоть в этом! Творец или древние боги, дайте потомку героев Илладии прихватить врага с собой!)

…даже если он жив — никаких приказов отдавать уже не способен. А у северной швали хватит глупости и подлости мучить Алексу прямо перед дверью!

Сможет ли Элгэ это выдержать?

Она стиснула зубы. Сможет. Должна. Ей дает на это право собственная неотвратимая гибель.

Принцу Гуго герцогиня Илладэн еще была нужна — зачем-то. Но теперь между нею и яростью шавок — нет ничего.

Хватит с нее цепей! Превратить свою гибель из быстрой и почетной в медленную, позорную и мучительную Элгэ не готова. Даже ради всех сестер и братьев подзвездного мира.