Ольга Ружникова - Изгнанники Эвитана [Дилогия]

В Ярослава Алан не попал. Только в одного из лейтенантов.

Хорошо хоть только ранил. Младший офицер — не виноват. Виноват во всём этом бардаке один Ярослав Мировский, Темный его забери! Если хоть тебе он нужен…

Как же всё глупо, нелепо, неправильно! Как всегда и бывает.

Нельзя драться друг с другом — сейчас! Нельзя…

Эдингем скрестил шпагу с ближайшим словеонцем — куда тут денешься? Но убить никого не успел.

Они вообще почти ничего не успели…

На сей раз «лесные братья» напали, уже не таясь. И правильно — с дураками, сцепившимися между собой, можно и вовсе об осторожности забыть!

Эти всё же помнили. Сначала подобрались поближе. Выпустили дружный залп. А уж потом накинулись — со всех сторон…

Раскаленная добела боль пронзила грудь. Еще продолжая парировать очередной удар, Алан заметил того самого разбойника. Неведомо каким инстинктом.

Дымится в руке пистолет. А лицо — совсем молодое, совсем не бандитское. И кровь — на левом рукаве…

На что он смотрит, этот мальчишка? Эдингем бросил взгляд вниз. На пятно на груди — темное, расплывающееся…

Деревья рванулись вправо. Бешеным волчком крутанулось небо, земля дернулась из-под ног…

И беззвездная ночная тьма заслонила всё.

Они не привели Алексу. И вообще никого. Если бы изредка из-за дверей не доносилось переругивание — можно решить, что гуговские холуи ушли. Пить дальше — за здравие или упокой свинохряка.

Действительно — зачем сейчас нападать? Зачем нападать вообще? У осажденной — ни пищи, ни воды. И она здесь уже почти сутки.

Два дня, максимум три — и можно брать голыми руками. Жажда сушит горло уже сейчас. И наверняка — в основном оттого, что воды нет и не будет. В жаркой пустыне пить всегда хочется больше, чем в саду у прохладного фонтана.

Элгэ приходилось поститься и раньше. Добровольно — на спор «сколько выдержишь».

Но во-первых — тогда можно в любой миг передумать. И отправиться есть и пить — до отвала. И это прекрасно известно.

А во-вторых (Элгэ уже давно догадалась) — воспитанникам Прекрасной Кармэн только казалось, что они «играют» тайком. Герцогиня Зордес-Вальданэ вмиг оборвала бы любую проделку — едва начни та всерьез угрожать здоровью «детей».

Детьми Кармэн считала всех подопечных. А Элгэ так ни разу и не назвала ее «матушкой». И не назовет. Потому что не увидит.

Написать прощальное письмо? А передадут — гуговцы?

Ну вот — только этого не хватало! Девушка смахнула единственную скупую слезу. Ладно, Кармэн ее заслуживает.

Великий Лоренцо Винсетти говорил, что Элгэ — умнее всех встреченных им женщин. Льстил, конечно. Но даже если преувеличил вдвое или втрое — полную дуру умницей не назовут. Придумают другой комплимент — правдоподобнее.

Элгэ любили столько близких замечательных людей! Отец и мать. Кармэн и Алексис. Брат и сестра. Друзья при дворе Вальданэ. Виктор… любил, как умел. И называл единственной на свете. Может, и всерьез. А она смеялась.

Это несправедливо, что Элгэ должна умереть так рано. Только потому, что так решили паршивые северные дикари!

Несправедливо, что умрут именно сестры Илладэн!

Но пока время еще есть. Вспоминать. И прощаться с подлунным миром.

Элгэ была почти счастливым ребенком, счастливой девушкой, женщиной. Неплохой фехтовальщицей, воином, математиком, поэтессой, художницей.

Так о чём жалеть? О том, что не успела?

Да. Жаль — безумно. Столько хотелось сказать и сделать! Спеть, станцевать, написать. Успеть. Знать бы заранее…

Но судьба и так была щедра. Многие жили дольше, а успели — меньше.

До завтра Элгэ еще доживет. Вспомнит всё самое дорогое, самое лучшее. Подготовится к встрече с мертвыми, мысленно попрощается с живыми.

Помощи ждать неоткуда — значит, не на что и надеяться. И пора с этим смириться. Дочь Алехандро Илладийского не станет плакать…

Сказано: не станет!

Девушка резко встряхнула растрепавшейся буйной смоляной гривой. Еще есть время! Хотя бы перепробовать вот это замечательное оружие!

У Элгэ Илладэн еще целая ночь.

До завтра закаленная воспитанница Кармэн не ослабеет. Не успеет.

А утром — примет бой, оставив одну пулю себе.

Нет, две. На последнюю надеяться нельзя. Не в балладе живем. А в суровой реальности бывают и осечки.

Элгэ, герцогиня Илладэн, усмехнулась в очередной раз. И шагнула к ближайшей стене. Чтобы решительно сжать рукоять короткого идалийского меча…

Вот так история, храни их всех Творец милосердный и всепрощающий! И хорошо еще, что парень не привел на хвосте стражу.

Или привел? И они сейчас ждут в засаде — за углом? Ну, на этот случай в доме есть черный ход…

Только улицу, куда он выходит, гуговцы тоже уже перекрыли. Если не совсем дураки.

Люди пурпуророжденной свиньи, конечно, могли и забыть. Но рассчитывать на это — значит самому быть не умнее ищеек ненормальнейшего из эвитанских принцев.

Есть еще и подземный ход. И рядом с ним засада появится вряд ли. До сих пор он не был известен никому. Кроме служителей церкви рангом не ниже епископа. Ни один епископ, слава Творцу, до сих пор на принца Гуго не шпионил.

Еще знают те, кого Его Высокопреосвященство этим ходом выводил. Их — единицы, и все сплошь — проверенные люди.

Последний из беглецов выбрался невредимым. Что доказывает: все предыдущие — не предатели. А он сам — не предатель без всяких доказательств. Если, конечно, небо еще не сменялось местами с землей. А с облаков не льет серный дождь…

Что делать с бедным молодоженом — понятно. Выбираться из Лютены виконту Тервиллю придется самому. Здесь всё просто — опять пройдет с крестьянами.

Витольд кратко рассказал о спектаклях при дворе Вальданэ. Часто переодевались в крестьян. Или дерюжные плащи на плечи — и в ближайшее село. За бедных коробейников сходили легко.

Парня и сейчас крестьянский плащ выручил. Да сума с посохом, что добрые люди в ближайшем селе подарили «ограбленному разбойниками».

Вит говорил — торопливо, сбиваясь с одного на другое, а Александр слушал. И думал.

Двор Алексиса и Кармэн Вальданэ… Чем там только не увлекались!

Его Высокопреосвященство когда-то лично обвенчал юную, дерзкую Кармэн Ларнуа с мидантийским изгнанником Алексисом Зордесом. И с тех пор всегда ей симпатизировал.

Теперь Кармэн — далеко за тридцать. А Арно и Алексис — давно в могиле… Думал ли Александр, что переживет юных учеников?

Куда же отправить Витольда Тервилля? В Лютене его точно оставлять нельзя. Раз родной отец сбросил со счетов, продав принцу Гуго.

Впрочем, давно поговаривали, что граф Адор предпочел бы оставить титул и владения среднему сыну. В отношении которого в отцовстве не сомневался…