Лана Рисова - Ловушка для чужестранки

Длинная тирада, сказанная хриплым шепотом, но уверенно и без запинок, помогла частично справиться со страхом. Почему-то вспомнился смертельно раненный Кирсаш, похожий на кусок мяса, и сердце предательски заныло. Сейчас у них закончатся аргументы, и либо меня заставят согласиться силой, либо предпочтут избавиться от упрямицы.

Мои собеседницы не издают ни звука, но туман двигается с большей злостью, трансформируясь в новую сценку: эта самая пещера; я, невредима и без оков, стою над телом поверженного Лий'она, безвольно распластавшегося на окровавленных плитах пола. Вокруг него разбросаны иглы и куски дыбы.

— Подкупает, — протянула я, любуясь картинкой, и в ту же секунду всепоглощающая боль в голове заставляет забиться в цепях, захлебываясь криком.

— Зачем ты так, сестра? — укоризненно шелестит голос Элуниэшь, и слабое дуновение овевает мои разгоряченные щеки.

— Надоело сюсюкать! — Капризный тон все-таки срывается на визг. — Хочу играаать!!!

От рева камнепада и раскатов грома закладывает уши. Потом раздается звяканье цепи, и Нируэршь затихает, что-то недовольно ворча рокотом волн о скальные берега.

— Зачем вам все это? — решаюсь я спросить, и сама не верю в свою смелость.

— Без разрушения не бывает созидания! — Вкрадчивый голос Элуниэшь разбивает навязчивую тишину шелестом ветвей молодых сниирсов.

— Только не здесь! — вторит ее сестра утренним клекотом голодных крылашей.

— Без должного отбора мир переварит и поглотит сам себя.

— Разве недостаточно выходов? Для чего нужны смерти стольких невинных?!

— Не имеет значения — виновный, невинный…

— Пусть развлекутся тоже! Засиделись в своих драгоценных шкатулках! — Голос Нируэршь все же резкий и возбужденный. — Отгородились Периметрами и успокоились. Надо взбодриться!

Дружный смех потряс каменные своды.

— Но не за счет убитых детишек. — Мой шепот не был услышан.

И я поняла, что никакая человеческая логика не может быть применима к действиям этих древних сущностей, весь смысл существования которых связан с их жестокими забавами. Вот для чего меня готовили — быть очередным оружием, полководцем темной армии. Заманчивая перспектива для многих, оказавшихся на моем месте. Но уже не для меня. Открытым остается лишь один вопрос: сколько я смогу продержаться, прежде чем сломаюсь? И позволят ли мне умереть до того, как я исполню свое темное предназначение?

— От нее никакого толку, — теперь к капризному тону примешивается угроза, — завершим трансформацию, начатую послушником, и разберемся с ней иными методами.

Фраза, шипящая огненными гейзерами, предназначалась исключительно мне, а иные методы были, как стало понятно секунду спустя, банальными пытками. Все-таки никакого нового влияния на упирающуюся персону, к моему сожалению, придумано не было.

Боль, последовавшая за словами, была лишь их подтверждением, и не более того, потому как сама трансформация не вызвала ровным счетом никаких ощущений, только с легким звоном ударились о камни выпавшие из узлов иглы.

Дальнейшие события мозг анализировал уже после того, как основная их масса осталась позади. Жуткий грохот, раздавшийся где-то далеко в темных коридорах, сотряс каменные своды моей темницы. А налетевший ветер, явно искусственный по своему происхождению, слизал весь туман с пола, заставив развеяться ставшие зыбкими черные силуэты Сестер. Зато привычные тени вернулись на свои места и зашевелились, неся угрозу безумцам, покусившимся на их покой. Полутени Лий'она метнулись к выходу, таща за собой неестественный вязкий мрак. Сознание вышибло из тела, и, с трудом придя в себя, я снова убедилась, что все еще не могу плести. Боли не было вовсе, а нарастающая злость заставляла кулаки, свободные от игл, сжиматься от бессилия — где-то там, в пещерах кипел бой.

От росчерка синей молнии глаза подернулись пеленой влаги. Слезы облегчения прочертили на щеках холодные дорожки, когда Рюш с довольным курлыканьем терся о мою шею.

— Ох, Рюшик! — только и смогла выдавить я, пытаясь прислушаться к звукам в пещерах.

К периодически возникающему грохоту и треску разрядов, по которым можно было догадаться, что дерутся хассуры, примешивался лязг гитачи и свистяще-шипящие звуки, отдающиеся навязчивой тяжестью в груди. Через пару мгновений я догадалась, что это открываются и закрываются порталы — много порталов.

— Стоишь? Прохлаждаешься?! — завопил взмыленный Ойхо, выскакивая в пещеру из черного провала коридора. С обеих гитачи обильно капала черная кровь, растекаясь по каменному полу уродливыми кляксами.

— Обалдеть! — Его брат дышал ему в затылок. — Мы там ее спасаем, а она тут висит себе спокойненько!

Едва успев произнести это, дроу, мгновенно развернувшись, поймал лезвие вражеской гитачи на перекрестие своих сабель и, отбросив его вбок, вонзил в темное пространство лица, скрытое капюшоном, сразу оба клинка. Падающее тело Полутени рассыпалось в прах прямо в воздухе, не достигнув пола. Вдох спустя Азно уже помогал брату снимать меня с дыбы.

Моя догадка оказалась верна — бежать я не могла. Но и быть тряпичной куклой, перебрасываемой в процессе боя с плеча одного близнеца на спину другого, отказалась после пары неудачных приземлений.

— Идите к шакхару! — завопила я, размахивая руками, когда Ойхо снова попытался перекинуть меня через плечо. — Пойду сама, как могу. Вы меня угробите вернее, чем Лий'он и все его прихвостни вместе взятые.

— Но согласись, лучше, если это будем мы! — попробовал возмутиться Азно, но, увидев мои сузившиеся глаза, поспешил отвернуться.

В следующей зале к нам, присоединился Тиан. Еще несколько незнакомых дроу, судя по манере ведения боя, образующих эштерон, сражались возле входа в боковой коридор, сдерживая напор Полутеней. Улыбнувшись мне уголком губ, целитель чуть нахмурился, считывая мою изменившуюся Льйи Тайги, но перекинуться парой фраз нам так и не удалось, потому что противник отчаянно напирал. Что это были за существа, понять не представлялось возможным, их тела были тщательно скрыты просторными одеждами, лица — капюшонами, а пальцы рук и кисти были обмотаны тонкими полосками ткани, как у мумий, создавая некое подобие перчаток. И ни одного поверженного тела! Все распадались и превращались в прах в момент смерти.

Я поняла, что вряд ли хочу увидеть тварь, скрывающуюся под ворохом темных одежд. Что бы там ни сотворил с ними Лий'он, а бойцами они были отменными и могли нагнать страху одним своим видом и манерой двигаться, словно перетекая из одного темного места в другое. В этом же крылся их главный недостаток: цепляясь за тень, они как бы чуть подтормаживали на освещенных участках, чем усиленно пользовались дерущиеся НАШИ.