Даниэль Зеа Рэй - Айрин (СИ)

— Моя… — отвечал он и продолжал двигаться, улавливая ее желания и увеличивая темп.

В последний момент она вцепилась ему в плечи, жалобно постанывая и кончая под ним. Он взорвался внутри в тот же миг, ритмично сокращаясь вместе с ней и хватая воздух ртом, чтобы не задохнуться.

— Я люблю тебя, Данфейт, — повторил он, крепче сжимая ее в своих руках.

— И я люблю тебя, Кимао, — ответила Дани, закрывая глаза и расслабляясь в его объятиях.

Сегодня она весьма символично отказалась от самого дорогого, что может быть у человека, ради самого дорого для нее человека. И он об этом знал. Теперь он об этом знал.

Айя потеряла счет времени. Ей сделали укол и вскоре после этого эмоции перестали беспокоить Айю. Весь мир, ограниченный для нее четырьмя стенами меркапзановой комнаты, перестал иметь для Айи значение. Теперь прошлое казалось Айе всего лишь чередой каких-то событий, неминуемо ведущих к одному концу. В какой-то момент глаза Айи устали смотреть в одну точку пространства и она их закрыла. Знакомое чувство невесомости овладело телом Айи, и спустя всего несколько мгновений она почувствовала, как утопает в горячем песке.

— Хватит валяться, пора вставать! — раздался до боли знакомый голос, и Айя дернулась с места.

В свете белого Амира она могла видеть лишь очертания его темной фигуры, стоящей к ней спиной.

— Орайя? — позвала Айя, поднимаясь на ноги. — Орайя, это ты?

— Ты позволила им убить мою мать, — произнес он более громко. — Как можно было, Айя? Как ты могла?

— Это не ты… — прошептала Айя, прижимая ладонь к иссушенным губам.

— А кто тогда? — закричал Орайя и обернулся к ней.

Темные глаза встретились с синими, и Айя проглотила свой крик. Он смотрел на нее с ненавистью, так, как смотрят на своего врага, желая ему смерти.

— Для того, чтобы спасти твою шкуру, мне пришлось себя убить, — прохрипел Орайя и вновь отвернулся от нее. — Скажи, оно того стоило?

Айя молчала, пытаясь убедить себя в том, что все это происходит не с ней.

— Думаю, нет, — ответил на свой же вопрос Орайя. — Первоисточник все еще активен. Нужно попробовать вернуться.

— Его необходимо закрыть! — выпалила Айя, отнимая ладонь от лица и безвольно опуская свои руки.

— Доставишь меня на Сайкайрус и закроешь!

— Значит, — задержала дыхание Айя, — ты оставишь меня здесь?

— Я не желаю тебя больше видеть, — словно колья в сердце, слова Орайи врезались в сознание Айи. — Ни видеть, ни знать.

— Тогда… — прошептала Айя, — тогда почему ты лишил себя жизни, чтобы вытащить меня оттуда?

Орайя вновь обернулся и с выражением брезгливости на лице покачал головой.

— Потому что достучаться до тебя во Внешнем Мире я так и не смог.

— Но… я же сама звала тебя…

— Мы сможем выиграть войну, — перебил ее Орайя, — если найдем способ попасть на Дереву минуя линии фронтов. И ты знаешь, как это сделать.

— Значит, ты спас меня только ради этого?

— А что ты желала услышать? Думала, я скажу тебе «спасибо», Айя? Это из-за тебя мать попала к ним в руки! Теперь ее нет, и жертва ее оказалась напрасной! Так, соберись и сделай хоть что-нибудь, чтобы оплатить свой долг перед Югой за ее жизнь!

— Я не верю… — произнесла Айя, глядя на Орайю. — Это не ты…

— А кто тогда? Гвен? Может, Пире Савис?

— Ты помнишь слова обета, данного мне?

— Что?! — воскликнул Орайя и подошел к ней, заслоняя собой диск Амира. — Может еще и на колени стать перед тобой? Делай, что я говорю, Айя. И делай это быстро!

— Я не стану ничего делать, Орайя, — произнесла Айя и обняла себя руками. — Я не здесь. И это не ты говоришь со мной…

— Не я? — закричал Орайя и схватил Айю за волосы. — И что же мне нужно сделать, чтобы доказать тебе, что это — я?

— Отпусти меня, — прошептала Айя, заглядывая в его наполненные гневом глаза.

— Может, мне напомнить тебе, кто из нас двоих зрячий?

— О чем ты говоришь? — в ужасе произнесла Айя.

— А ты как думаешь? — задал встречный вопрос Орайя и оскалился, хватая Айю за шею и принуждая стать перед собой на колени. — Хочешь узнать, я это или нет? Что ж, давай узнаем!

— Нет, — вместе с плачем вырвалось из груди Айи. — Прошу, не делай этого!

— Если не желаешь проходить через «принуждение», Айя, отправь меня на Сайкайрус. Иначе, я буду драть твою оболочку до тех пор, пока на ней живого места не останется!

— Насилие ничего не изменит, — прошептала Айя, закрывая свои глаза.

— Что ж, ты сама выбрала этот путь, — ответил он и запрокинул ее голову, второй рукой расстегивая свои брюки.

— Значит, нам двоим придется умереть, — прошептала Айя, материализуя огромный кол прямо в груди Орайи.

Ее собственную грудь при этом сдавило и она, схватившись за нее, подняла глаза к небу. Теперь оно не было золотым. Оно стало серебряным. Айя смотрела на свое искаженное отражение в меркапзановом покрытии потолка и отняла руку от груди.

— Орайя никогда бы со мной так не поступил, — прошептала она и начала посмеиваться. — Ты проиграешь, Пире Савис! Учитель снесет твою голову с плеч и разорвет оболочку точно так же, как это сделала ты с моей матерью!

— Ее здесь нет, — ответил знакомый голос.

Айя обернулась и увидела своего брата. Оттери сидел на полу в самом дальнем углу этой меркапзановой комнаты и пальцем выводил какие-то круги на полу.

— Это не ты, — произнесла Айя, продолжая на него смотреть. — Оттери мертв.

— Конечно я мертв, Айя, ведь это ты меня убила, — не прерывая своего занятия произнес Оттери.

— Ты сам во всем виноват.

— Правда? — Оттери поднял голову и посмотрел на Айю. — Скажи, а если бы меня забрала к себе Квартли Соу и вырастила как сына, я бы совершил те же ошибки?

— Не знаю, Оттери. Возможно, совершил бы.

— Вряд ли, Айя. А вот если бы тебя вырастили заблудшие — ты бы сделала то же, что и я.

— Не думаю, Оттери. Жестокости во мне не хватило бы на создание того, что сотворил ты.

— Ты говоришь о «пустышках»?

— И о них тоже.

— «Пустышки» — одно из моих главных творений. Самое главное — это первоисточник. Моя приемная мать прожила свою жизнь в тюрьме, так же, как и твоя. Только моя мать хотела вырваться на свободу, а твоя предпочла править взаперти. Я подарил своей маме «выход». Ты же своей матери подарила смерть. Так, имеешь ли ты право судить меня, Айя?

— Ты убивал оболочки ради удовольствия, Оттери. Это — самый большой грех из тех, что я могла бы тебе приписать.

— Я убивал их так же, как это делает Создатель каждый день. Разница только в том, что с волей Создателя ты готова мириться, а с моей волей — нет. Все что нас окружает, Айя, — это энергия. Оболочка, материальное тело, предметы обстановки — все несет в себе эту энергию. И из всего этого энергию можно извлечь. Я нашел способ получения самой чистой, самой сильной энергии.