dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов

Гарри оборвал свои путанные объяснения и уставился куда-то за водную гладь. Он провел языком по передним зубам и сморщился — мгновенная гримаса не то боли, не то раздражения.

— Джейми любит громкую музыку, — невпопад продолжил он.

— Что?

— Ну, очень громкая музыка. Я не знаю, почему вся эта современная музыка звучит так, будто ей непременно надо разорвать твои барабанные перепонки. И эти дикие, неприличные слова в песнях. Честно. Я ни черта не понимаю в искусстве, возможно… но, как по мне, так это и ни хрена не искусство. Это даже не старый добрый рок из моей юности. Нечто вроде рычания и лая, и ударные. Что касается моего сына… то он умудряется даже танцевать под эту какофонию. Но преимущественно он просто врубает все это дело на полную мощь и лежит на своей кровати, уставившись в потолок. Мне пришлось сделать дополнительный комплект заклятий на двери в его комнате, чтобы хоть немного заглушить.

Гарри покачал головой. Он ушел теперь от Драко, с берегов Тейи — снова был в своем доме, слышал чудовищные звуки громкой музыки из комнаты старшего сына.

— Трудно с ним в этот период. То он до изнеможения гоняет в квиддич или просто на метле. То вот так валяется день-деньской, вперившись в потолок, на свои плакаты с голыми… ну, полуголыми, ведьмами. Спросишь что-то — хрипит, рычит, бурчит. Невозможно понять, что там у него в голове. Мы с Джинни для него словно обуза… Потом он опять будто вспоминает, что он мой сын. Тогда с ним можно поговорить. Но у него, видите ли, обо всем свое мнение. Обо всем.

Гарри хмыкнул.

— Обо всем, — повторил он с горечью и гордостью, — от политики до женщин, от книг до магии. Слушай. Разве мы такие же были?

Драко нервно поежился.

— Нет, — сказал он. — Нет, нас по-другому… я думаю, по-другому все-таки воспи…

— О, это разумеется. Но не по всем же поводам мы огрызались, ради Мерлина.

— А младший? — спросил Драко с затаенным страхом и любопытством.

— Ал… с ним проще. И сложнее. Джинни говорит, у него душа без кожи. Не знаю, что она имеет в виду… То есть, я понимаю. Но не всегда могу угадать, вот я о чем. Он такой… неразговорчивый немного. Застенчивый, возможно. Маленьким он многого боялся. Темноты, например. Чужих боялся. И при этом иногда он бесстрашен… до безрассудства. До того, что и Джейми с ним рядом покажется трусишкой.

Опять молчание.

Драко решил дать Гарри передышку. И вновь Гарри заговорил так, словно досказывал какую-то внутреннюю мысль, какую-то историю, которая всегда у него на сердце жила и звучала:

— Они не слишком дружны, но это возраст. Разница в возрасте, вот и все. Драки у них до разбитых носов доходили одно время. А потом вот так сидим, за ужином… и вдруг Ал что-то такое повторяет, и прямо интонации, все, все у него — как у старшего. Он за ним повторяет, вот в чем дело. Забавно. Забавно и… немного. Странно. Ты знаешь, я вырос как будто бы совсем без брата. Хотя формально-то он у меня был. Но мы были ровесники. И ненавидели друг друга до… не знаю. До того, что в какой-то момент, вот как раз перед Хогвартсом, я всерьез думал, что буду смеяться на его… если с ним что-то… Но это было, как сказал бы наш Джейми, детство в жопе.

Драко фыркнул. Гарри тоже хохотнул.

— Он потом оказался нормальным парнем. Не семи пядей во лбу, и все такое. Но как-то… я смирился, что мой брат — тупое идиотище. Даже простил ему это все. Простил им все, что они со мной делали.

Лицо у Гарри было задумчивым, почти нежным.

— Ты знаешь. Я ни с кем не говорил об этом. Как-то… не с кем было. И повода не было. Мой брат умер несколько лет назад. Семь лет назад, если быть точным.

Он говорил спокойно и словно для себя одного.

— Я понял, что все это закончилось, все, что было со мной в детстве… все мое детство, все, что я ненавидел и что меня так до омерзения бесило… только когда стоял над его могилой. Которую, честно говоря, я не ожидал вообще в своей жизни увидеть. Бывает, что кто-то уходит, кто нам совсем не дорог. Кого ты даже, возможно, презирал… Но без него мир становится немного… каким-то… пустым. Чуть-чуть, незаметно. Так, что даже вроде говорить не о чем. Но он умер… он погиб, и я стоял рядом со своими рыдающими тетей и дядей, и я думал… Я думал, что без него, без Дадли, мир какой-то уже не совсем правильный. Это глупо.

— Детство в жопе, — невпопад повторил Драко.

— Да, — беззлобно откликнулся Гарри, — да, оно. Мой брат вышел из машины на стоянке около ночного супермаркета и какой-то обдолбанный подросток пырнул его ножом. Наверное, хотел забрать у Даддерса деньги и телефон. Даддерс сел обратно за руль, завел машину и довел ее до больницы.

Драко молчал.

— Прости. Ты спросил о моих сыновьях, а я зачем-то рассказал тебе про кузена-маггла.

В голосе Гарри слышались горечь и стыд.

— Это ничего, — осторожно сказал Драко, — ты ведь должен был кому-то сказать?

Гарри судорожно кивнул.

— Верно. Все верно, просто я никогда не думал, что скажу об этом… тебе.

Он посмотрел на Драко искоса, словно пытался прочесть реакцию и не совсем был уверен в том, что вообще хочет ее узнать. Потом тряхнул головой.

— Ну, довольно о Даддерсе. Лишний треп.

— Совсем нет, — с предельной осторожностью сказал Драко. — Если ты…

— Если я опять захочу выдать нечто подобное, просто попроси меня завалить ебало.

От матерщины — а скорее, от грубости и откровенности, с которой Гарри вновь прятал себя — у Драко порозовели щеки.

— Что же… Еще. Об Але… Он не любитель громкой музыки — я уже говорил?

— Нет.

— Ну так вот. Могу поклясться, этого в твоем сне не было.

— Нет.

— Он играет на флейте, — вдруг выговорил Гарри таким смешливым и одновременно смущенным тоном, что Драко невольно улыбнулся в ответ.

— Правда? Я не знал.

— Да и откуда бы? Он не то, чтобы этого стыдится. Хотя уж Джейми, наш ядовитый паучок, сделал все, чтобы его высмеять… в свое время. Да, так получилось. Кто-то его попросил, что ли? И еще на первом курсе. Заменить кого-то в школьном оркестре. Выяснилось, что у моего сына абсолютный слух и способности. Удивительно. Он никогда их не проявлял, разве что мычал песенки, когда я его мыл, когда ему было годика три или четыре. Брызгал мыльной пеной и мурчал какую-то длинную смешную песню. Мне думалось, она ему нужна-то была, чтобы казаться храбрее. Он все время боялся, что мыло попадет в глаза и будет щипать.

— На флейте, — Драко произнес тихо и с затаенной, удивленной нежностью, какой от себя не ждал.

— Первые месяцы с флейтой для моего Ала были… сущим адом. Я говорю о том, что Джейми ему устроил. Но Лили, наша милая, славная, добрая девочка, и Джинни… они все сделали, чтобы он не бросал. И, вот странное дело. Он не бросил. Так и пиликает на этой своей дудке. Не то, чтобы я сам в восторге был от этих звуков — лично я считаю, что они какие-то слишком… пронзительные и печальные. Но Ал их, кажется, обожает. И, мне кажется… он все еще стесняется этого. Не перед братом, сестрой или матерью. Передо мной. И это… Немного обидно, нет?