Наталья Соболева - Пламя и пепел

Мягко, словно крадучись, наступал вечер. Я стояла посреди нашей спальни и размышляла о том, что мы все-таки можем взять с собой — и что просто нельзя оставить здесь. Мой анх и скарабей Этьена, конечно же, всегда будут с нами, но сейчас я думала о чем-то таком, что можно положить в сумку. Билеты на завтрашний самолет до Москвы лежали на комоде у кровати, на самом видном месте.

Раз за разом я мысленно пересматривала все — ящики комода один за одним, полочку у кровати, большой шкаф… Хоть я и сказала, что мы можем все оставить здесь, я знала — нам будет неуютно на новом месте без тех мелочей, которые становятся родными, прирастают. Снова и снова я окидывала взглядом комнаты, и было страшно забыть что-то из таких вещей. Наши кружки, пара небольших статуэток… вот, кажется и все. Почему меня при этом так трясло?

Главное, конечно, в нас самих — и все же предметы иногда становятся будто якорями к прошлому. К этому самому моменту, на который мы будем смотреть из будущего.

— О чем думаешь, Виви? — Этьен подошел сзади совсем незаметно — или, может, это я так глубоко ушла в свои мысли.

— Над тем, какие воспоминания мы возьмем с собой. Остальные можно будет забросить в озеро, где поглубже, — рассмеялась я, — А знаешь, ведь озеро-то такое красивое. Надеюсь, больше здесь ничего плохого не случится.

— Случится, почти наверняка, ведь впереди еще очень много времени, — он просто стоял рядом, не касаясь, но мне уже стало спокойнее. Удивительно, что он почти всегда находил на такие вот мои вопросы и размышления какие-то логичные, уравновешенные ответы, — И потом, не думаешь же ты, будто менее живописные места должны быть обречены на разные происшествия.

— Да нет, конечно — это так, предотъездные мысли вслух. Ты знаешь, — усмехнулась я, — а ведь я однажды чуть не уехала в монастырь.

— Как это? — ошарашено переспросил Этьен, — Это ты опять — вспоминаешь?

— Нет, нет, это было совсем недавно. Собственно, незадолго до того, как я переехала к тебе. Конечно, я не собиралась становиться монашкой, просто думала съездить на некоторое время. Вдруг показалось, что там, в Риконе, я найду ответы на все вопросы. Это была даже и не моя мысль, но потом я сообразила, что в любом случае это было бы больше похоже на бегство, чем на паломничество. И ничего хорошего бы в тот момент не принесло.

— Но почему именно туда? И почему ты не рассказывала об этом — до сих пор?

— Знаешь, в тот момент все было так… так зыбко. Кругом одни загадки, и ни одного ответа, и я уже начинала отчаиваться. Я только потом поняла, что это была первая попытка внушения от темных. Но я знаю, что очень неуверенно себя чувствовала. Честно говоря — даже боялась, поэтому, видимо, мне и захотелось убежать подальше, поэтому я чуть-чуть им не поддалась.

— Ты — и боялась? — с улыбкой переспросил он.

— А ты думаешь, я совсем ничего не боюсь? Боюсь, да еще как, иногда. Но тогда я боялась тебя. Ну а точнее — нас с тобой, нас, которых еще и не было.

Этьен долго смотрел на меня, не говоря ни слова, и я ждала его ответа. Наконец, он еще раз улыбнулся и сказал:

— Надеюсь, я оказался не таким уж и страшным. Как и мы с тобой, собственно.

В который раз я облегченно выдохнула. По лицу расползлась улыбка.

— Нет, вовсе нет. Наоборот, все чудесно! — я обняла его и позволила себе захихикать. Со мной это случалось нечасто, а если уж и бывало — то по действительно прекрасному поводу, — Ну, что-то слишком много внимания моей персоне. Скажи, ты-то как? Нервничаешь из-за переезда? Тебе ведь, кажется, в первый раз…

— Да, я никогда еще не уезжал отсюда… так надолго и далеко. В общем, если честно, у меня есть к тебе один серьезный вопрос.

Этьен действительно выглядел озадаченным, и я невольно забеспокоилась.

— Что такое? Рассказывай скорее.

— Скажи, а… как я смогу их понимать?

Едва сообразив, о чем он говорит, я легко рассмеялась. Я так ждала чего-то действительно серьезного, что теперь этот вопрос показался мне едва ли не шуткой. Однако через пару секунд я поняла, что для Этьена сейчас это в самом деле было проблемой — и не маленькой. Не стоило ранить его чувства.

— Ты имеешь в виду, сможешь ли ты говорить по-русски?

Этьен нетерпеливо кивнул — и так, мол, ясно. Но мне хотелось немного потянуть время, чтобы придумать, как бы это все представить. Потом я решила, что мудрить не стоит — и так слишком много кругом закавык.

— А ты попробуй.

— Что попробовать?

— Попробуй, подумай что-нибудь по-русски.

Этьен удивленно поднял брови — видно, ждал, когда я, наконец, решу, что шутка удалась, и дам пару полезных советов. Но я лишь кивнула — давай, вперед, пробуй! Прошло еще несколько секунд, и я пожалела, что у меня нет под рукой видеокамеры.

Лицо его удивленно вытягивалось — казалось, сейчас весь он вытянется прямо до потолка. Изумлению его просто не было границ. И не удивительно.

— Так вот оно как? И у тебя — так?

— Да. Для меня все языки родные. И для тебя — тоже. Жаль, что мы с тобой об этом раньше поговорить не успели.

Весь дальнейший диалог, в целях тренировки, он провел на русском. Из его уст звучало непривычно, но получалось замечательно — как у носителя языка.

— Виви, ты меня просто пугаешь, — смех его вышел каким-то неровным, он все еще пребывал в состоянии легкого шока, — И какие еще сюрпризы у тебя припасены?

Я обняла его и порывисто поцеловала. Нам обязательно, обязательно нужно будет все уладить.

— Больше не будет никаких секретов, это я тебе обещаю. Жаль, что у меня раньше не получилось рассказать тебе об этом.

Да, я просто забыла об этом во всей этой нескончаемой круговерти. И сам Этьен, конечно, не мог догадаться о такой стороне своих сил — ведь дар приходит, когда ты готов его принять, когда ты сконцентрирован на этом — и когда ты знаешь о нем, или хотя бы можешь помыслить.

— Но кое о чем нам все-таки стоит подумать, — добавила я. Ответом был только вопросительный взгляд.

— Ну, поскольку ехать мы планируем надолго, предлагаю стать коренными жителями, — в общем-то, у нас и выбора особого нет. А для этого нужно будет и назваться соответствующе — и нам еще не раз придется это делать, куда деваться. Какие русские имена ты знаешь?

Посмотрев на его озадаченное лицо, я громко рассмеялась.

— Idemo[1], в Интернете поищешь. Не волнуйся так, привыкнешь, mi amore.

Я ахнула, когда он вдруг подхватил меня на руки и легко закружил. Этот миг, это самое «сейчас» оказалось дороже всего на свете, и никто не смог бы убедить меня в обратном. Мысли, наконец, растаяли.

В конце концов, жизнь — это череда этих самых «сейчас», и только от нас зависит, каким будет этот краткий, вечный миг.

[1] Пойдем (хорв.)