Галина Романова - Бывших ведьмаков не бывает

— Ну он говорил кое-что, но…

— Но к такому тебя жизнь не готовила.

Владислава кивнула.

— Я же девушка! Разве я могу быть стражем ? Я хочу сказать, разве женщины бывают стражами? Ты сам видел — если бы не ты, у меня бы ничего не получилось! Я не мужчина!

— Вот и я о том же. — Лясота задержал дыхание.

— Если бы у меня были братья… К сожалению, я последняя.

— Не совсем. Ты могла бы выйти замуж и стать матерью нового стража.

— Замуж? — Владислава содрогнулась. Мысли о замужестве у нее прочно ассоциировались с судьбой матери и князем Михаилом Чаровичем. — Нет! Не хочу!

Лясота прикусил губу. В конце концов, князь Загорский обещал ему руку дочери.

— Ты действительно не хочешь выходить замуж? — спросил он.

— Я не знаю, — покачала головой княжна. — Иногда — да. Я мечтала встретить человека, которого полюблю и который полюбит меня. Но я не знала…

— Кто будет этим человеком?

Она кивнула. Сообразив, что настал решительный момент, Лясота придвинулся поближе.

— Этим человеком могу быть я.

— Кем-кем? — Она удивленно захлопала глазами.

— Ну, — он опустил глаза, понимая, что навязывается, — твоим мужем. Ты единственная носительница имени древнего рода. Значит, я, если стану твоим супругом, приму твое имя и буду считаться… ну… новым князем Загорским. Если ты согласишься.

— Ты, — девушка выпрямилась, — хочешь стать князем?

— Ну да. Понимаешь, ты и я…

— Понимаю. — Она отвернулась. — Я все понимаю. Я так надеялась, так ждала, что ты придешь. Я верила тебе, а ты…

Владислава обхватила себя руками за плечи. Ее била дрожь. Хотелось плакать от усталости, слабости и жалости к себе. Но слез не было. Была глухая тоска и боль.

— Княжна…

— Пойдите вон, — пробормотала она. — Вы такой же, как и он. Вам нужно только мое имя! Лясота… как вас там…

— Лясота. То есть Александр Травникович. Я был осужден. По приговору суда государственный преступник не может носить родовое имя — и так я стал Лясотой Травником. — Он так и стоял подле расстеленного одеяла на коленях. — Да, я из ляшской шляхты. Мои предки ходили в крестовые походы на Ближний Восток. У меня все это отобрали, но обещали вернуть родовое имя, честь, дворянское звание, если я… Если я спасу тебя и помогу закрыть врата.

— Вы меня спасли, — кивнула девушка. Она все еще дрожала. — Теперь вы получите то, что вам обещали?

— Получу. Но мне это не так уж и важно.

— Вот как? — Она по-прежнему смотрела в сторону ручья. — А что же тогда важно?

— Ты.

Княжна перестала дрожать.

— Я?

— Ты. Спасение мира — дело, если честно, меня не особо касающееся. Я только ведьмак. Причем даже не самый сильный и лучший. Куда мне было до Теодора… Но у меня была ты. Я к тебе шел. Да, меня пытались заставить. Да, мне приказали. Да, меня предупредили, что, если я не смогу этого сделать, лучше сразу покончить с собой, иначе Третье отделение достанет меня из-под земли и отыграется сполна. Но, если бы у меня ничего не получилось, я бы сам в любом случае полез в петлю, потому что не смог бы без тебя жить.

— Это правда? — Девушка выпрямилась, бросила косой взгляд через плечо.

— Истинная. Знаешь, у меня тут кое-что для тебя есть.

Заветный кошель он прятал за пазухой, вытряхнул на ладонь пополам с забившейся туда землей, осторожно развязал тесемки.

— Вот.

— Что там? — Владислава повернулась.

— Это тебе. — Он взял ее ладонь. — Если ты согласна.

— А как же твоя невеста?

Он усмехнулся — надо же, вспомнила!

— Моя невеста — ты. — Лясота примерился и надел кольцо на средний палец. — Ты, будешь моей женой?

Она ничего не ответила, только еле слышно вздохнула, но Лясота угадал ее ответ в этом вздохе и притянул девушку к себе, с трудом сдерживаясь, чтобы ограничиться только поцелуем, чтобы не спешить. А куда? Теперь у них все впереди.

Он все еще спал, положив голову на плечо княжны, когда несколько часов спустя на лугу показались два всадника. Заметив издалека остатки погасшего костра и двух спящих людей, они подъехали, спешились. Фельдъегери устали, проведя столько времени в седлах, были раздражены и мечтали сорвать на ком-нибудь злость. Их пыл слегка остыл только при виде девушки. Во всей этой истории фигурировала только одна женщина, княжна Владислава Загорская. И если это — она, цела и невредима, стало быть, их сбежавший подопечный выполнил свою миссию.

Владиславу разбудил топот копыт. Она встрепенулась, приподнимая голову и с тревогой глядя на приближающихся всадников. Их военная форма несколько успокоила девушку — грабители вряд ли станут даже в такой глуши открыто разъезжать в военных мундирах.

Оставив лошадей поодаль, они приблизились. Тот, кто постарше, предупредительно кашлянул, козырнул.

— Сударыня? Ее сиятельство Владислава Загорская?

— Да, — прошептала девушка, покосившись на Лясоту, который под одеялом обнимал ее обеими руками и безмятежно спал — или настолько умело притворялся спящим, что обманул всех. И хотя она была почти полностью одета, девушка поспешила натянуть заменявший одеяло потник как можно выше, до подбородка. — Это я.

Лясота открыл глаза. Он не спал, услышав издалека стук копыт, но не шевелился до последнего, добирая остатки сна. Но теперь встал, упирая руки в бока.

— Что вам угодно?

— Нам угодно узнать, что произошло.

— Все в порядке, господа, — холодно ответил он. — Задание Третьего отделения выполнено. Можете передать его сиятельству Юлиану Дичу, что врата закрыты.

Фельдъегери переглянулись.

— Мы можем быть в этом твердо уверены?

Лясота протянул руки, помогая Владиславе подняться. Обнял девушку одной рукой, прижимая к себе, как свою собственность.

— Можете. Слово чести.

Теперь он мог так говорить. И мог открыто смотреть людям в глаза.

— В таком случае, — фельдъегерь коротко отдал честь, — у нас есть предписание доставить вас и княжну Владиславу Загорскую в безопасное место.

Лясота посмотрел на девушку, чья рука лежала в его ладони. На пальце поблескивало колечко с камешком-хризолитом. Встретил ответный взгляд. Оба знали, где это безопасное место.

— Делайте, что вам приказано, — промолвил он. — Мы готовы следовать за вами.

Осень в том году была ясная, солнечная, благодатная. На Покров в чистом небе светило солнце, золотом полыхала листва на березах, кружили над куполами голуби, вспугнутые малиновым перезвоном. Весь город собрался в главном Успенском соборе. И плыл над их головами, над стоявшей у алтаря парой, раскатистый голос:

— Венчается раб Божий Александр Травникович рабе Божией Владиславе Загорской, во имя Отца и Сына и Святого Духа, и нарекается князем Загорским. Аминь!