Андрей Гудков - Цепной пес империи - 2

Но в этом году все было совсем по-другому. Притихший город словно вымерз от холода и совсем не замечал праздников. На улицах было пустынно, а с наступлением ночи вся жизнь замирала. Магазины, рестораны и кафе закрывались до лучших времен. Кто-то из страха перед погромом, но у большинства просто не было клиентов.

Светских приемов или балов практически не было. Только самые смелые хозяйки салонов рисковали устраивать вечера, но и у них гостей было немного. Многие аристократки разъехались по своим поместьям. Офицеры и дворяне были призваны на войну. Политики же не рисковали появляться лишний раз в общественных местах, и тому были свои причины.

Уровень обычной преступности в городе, как ни странно, не поднялся, а упал. А вот число заказных убийств, терроризма и разбойных нападений с целью убийства било все рекорды. Каждый день в криминальной и политической хронике публиковали списки потерь. Дворяне, банкиры, сенаторы, журналисты, редакторы газет, промышленники и многие другие рисковали оказаться в этом списке.

Убивали везде: на приемах, на улице, в ресторанах, театрах и в собственных домах. В кого-то стреляли снайперы, кому-то кидали гранату в окно кареты. Ну а тех, кому везло больше других, убивали прямо в их домах вместе с охраной, прислугой и членами семьи. Так, пока я был на Санторине, ночью напали на Реджинальда Малькольма. Нападавшие убили одиннадцать молодых морских офицеров, охранявших старого адмирала, его самого и даже его невестку, мать Шарля Малькольма, а также всех слуг бывших в доме.

Жандармы на весь этот беспредел закрывали глаза. Они уже получили, когда попытались помешать одному такому нападению. Девятнадцать жандармов было убито отрядом наемников. Двух детективов, рискнувших расследовать заказные убийства, нашли в Райхенском заливе, еще семерых пока не нашли.

Не прибавляла энтузиазма жандармам и чехарда с их начальниками. «Непотопляемый» Хаз Клайвиц отправился рядовым на фронт. Его приемник, ставленник императора, был убит через два дня. Вместо него Сенат посадил своего человека. Тайная канцелярия завела на него дело. Следующего главу жандармерии закололи на дуэли.

За руководство над Городской стражей тоже шла непримиримая борьба, но тут пока обходились без покойников. Двое сами ушли в отставку. Еще двоих с позором выгнали.

Начавшаяся война сильно ударила именно по нашим позициям. Немалая часть наших сторонников в Ассамблее дворян отправилась на войну. Лютеции и десятку Молодых магов тоже пришлось покинуть Райхен.

А вот Галл Маэрхант наоборот усилил свои позиции. Он провел мобилизацию всей Дворянской гвардии, и теперь в столице у него было шесть тысяч кавалеристов.

И хоть мы и смогли ввести в Сенат десятерых представителей Совета профсоюзов, а Совет волшебников и Союз промышленников были исключены, мы по-прежнему оставались в меньшинстве. Райд Асмуд, Ассамблея дворян и сенаторы вместе имели шестьдесят голосов. В то время как у нас было чуть больше тридцати. Слишком много наших сторонников уже было убито.

Пока мне и Аврелию удавалось играть на противоречиях между Райдом Асмудом, Адамом Гайером и Галлом Маерхантом. Так мы пропихнули законы о сокращении рабочего дня и пакет экономических и социальных реформ.

Но объединившись, они смогли окончательно лишить императора всех его полномочий. На что Аврелий, впрочем, не обратил внимания. В стране сложилось двоевластие. И то, что между республиканцами и мной было заключено соглашение о перемирии, лишь добавляло остроты в политическую игру.

Первая встреча Фелиции и Аврелия прошла наедине. Перед нашим приездом, Тайная канцелярия схватила всех шпионов во дворце, так что никто пока не знал о решении императора жениться.

О чем у них был разговор, я не знаю, но когда они вышли, Фелиция выглядела довольной, а императора уставшим. И первая же просьба будущей императрицы поставила меня в тупик.

— Я хочу, чтобы моей фрейлиной была Араэл Лебовская.

— Я не возражаю, — с легкой усмешкой ответил Аврелий.

— Ваше величество, это не лучшая идея.

— И почему же? — спросила Фелиция.

— Потому, что Араэл полукровка.

— Меня это не волнует.

— Светское общество это не так поймет.

— Это меня тоже не волнует.

Я вздохнул и попробовал переубедить Фелицию, но она не дала мне даже и слова сказать.

— Если я отказалась от всего, что у меня было, чтобы стать императрицей, то я не собираюсь слушать мнение общества. Я императрица и буду поступать так, как считаю нужным я. А иначе какой тогда смысл в моем титуле? Ведь так, ваше величество?

Аврелий усмехнулся и пожал плечами.

— Привыкай Маэл. Теперь в стране есть кто-то, кому даже я не рискну перечить.

— Кроме этого, мне ведь нужен телохранитель, и кто справится с этим лучше моей подруги?

Скрепя сердце, я признал правоту Фелиции. Держа Араэл дома проблемы не решить. Рано или поздно мне пришлось бы вывести её в свет. И кроме этого, она ведь действительно сможет защитить Фелицию лучше любой охраны.

Заседания Совета профсоюза проходили в скромном здании, наскоро переделанном из закрывшегося ресторана. Главы профсоюзов с трудом привыкали к тому, что им больше не нужно бояться жандармов и что возле дверей и окон стоят их люди с оружием в руках. Подсознательно, они все еще ждали, что в один момент их всего этого лишат и отправят за решетку.

Еще сложнее им было привыкнуть к тому, что они теперь политики и что от них зависит то, как завтра буду жить рабочие. Грэд Шанов, прочитав много книг и посоветовавшись с профессорами в разных областях, понял насколько был наивен и кардинально переработал свои реформы. И понравилось это не всем.

— Так мы что, зря спину рвали?! Зря кровь проливали?! Теперь этот инжинеришко сраный нам тут указывать будет?!!

Грэд Шанов побелел от злости, но ничего сказать не решился. Тогда с места подскочил Ней Ластер.

— Это ты тут кровь проливал?! Да ты даже забастовку организовать не сумел!!! Захлопни топку, пока мы тебе темную не организовали!!!

— Чё?!! Да я тебя…

— И зачем, спрашивается, нам враги нужны? А? Мы и сами прекрасно справимся, — ехидно кося на спорщиков глазом, спросил Марк Коннели.

— Что?

— Я говорю, ножи берите и давайте. Что вы зазря воздух гоните?

— Так, не убивать же нам друг друга, — неуверенно произнес Майк Торп.

— А вот тогда садись и слушай, что умные люди скажут, авось и сам ума наберёшься.

— Да что этого слушать, он…

— Ну, так ведь один-то раз мы его послушали, и что произошло?

— Что?

— Да сидим мы сейчас здесь, в тепле. Развалились в креслицах мягоньких, на столик полированный локти свои закинули и сопли салфетками кружевными вытираем. Плохо тебе тут? Мож, обратно хочешь? Грязный подвал, холод, вонь и вздрагивай от любого скрипа пять минут, не жандармы ли ломятся уже?