Юлия Григорьева - Укрощение строптивого (СИ)

Впрочем, нет, меня ожидает иная участь. Короткая жизнь среди всеобщего презрения к моему человеческому роду, жизнь без любви самого невероятного мужчины во всем мире Мрака, и жизнь без защиты того, кто в полдень назовет меня своей. Анидар так хорошо показал мне то, что меня ждет, если я не смирюсь.

Когда он покинул меня в отведенных мне покоях, и я металась по ним, словно обезумевший зверь, страшась той участи, что обещал моему вампиру нареченный, мне не оставили много времени на тревогу. Не прошло и получаса, как вернулись бабка и мать, а с ними несколько молодых горгулш. Они громко обсуждали меня, издевательски смеялись и даже посмели подойти и трогать то за шею, не такую мощную, как у них, то потрясти за плечо и веселиться, когда я не устояла на ногах от сильного толчка. И, что бесило, больше всего, они говорили на родном языке, который я так и не изучила, а потому не могла ничего ответить, только испепелять их взглядом исподлобья и запоминать лица тех, кто особо усердствовал.

После были другие горгулши. Их было трое, все молодые. Две оказались похожи на Анидара, а третья отличалась цветом волос. Третья и шипела мне что-то злобное прямо в лицо, тыкая в грудь пальцем, отчего я несколько раз покачнулась, но сжала кулаки и упрямо посмотрела ей в глаза. Это вывело хамку из себя окончательно, и она дала мне пощечину, отчего я все-таки полетела на пол. Но вскочила, смерила ее ироничным взглядом и сплюнула на пол, выказывая все свое презрение. После отвернулась. За спиной послышались крики и какая-то возня. В отражении оконного стекла, я видела, как сестры горгула оттаскивают к дверям взбешенную грубиянку.

Не знаю, чем бы все это закончилось, но дверь открылась, и на пороге появился Анидар. Женщины моментально замолчали и склонили головы. Он что-то отрывисто сказал им, и троица потянулась на выход. Та, у которой волосы были не черными, а темно-каштановыми, полуобернулась к моему нареченному и посмотрела в глаза. Анидар едва заметно улыбнулся и снова что-то коротко произнес. Хамка бросила на меня через плечо торжествующий взгляд и вышла. Дверь тихо закрылась, а я развернулась и скрестила руки на груди. Щека все еще горела от длани горгулши.

— В твоем племени любовницам разрешено поднимать руки на жен? — спросила я, насмешливо глядя на него.

— На отвергнутых жен, — не менее насмешливо ответил жених.

— Сначала женись, потом отвергай, — усмехнулась я и прошла к стулу.

— Стоять, — холодно произнес горгул, когда я уже собралась сесть. — Женщина не может сесть без разрешения, когда в комнате находится ее мужчина.

— Ты еще не мой мужчина, — я пожала плечами и села на стул.

Ожидаемой вспышки не произошло. Анидар, молча, сел напротив. Он некоторое время рассматривал меня. Я выдержала взгляд, и не такие пугали.

— Мне здесь не нравится, — сказала я, глядя ему в глаза.

— Понимаю, — кивнул горгул. — Я попросил бабушку показать тебе, какой станет твоя жизнь, если ты не выкинешь дурь из головы.

Я склонила голову к правому плечу, ожидая продолжения.

— Ты станешь пустым местом, если я отвергну тебя. Каждый сможет безнаказанно издеваться над тобой. Думай, Лиора, смирение и почтение, или же обиды, издевки, тычки, боль и скорая смерть. Не думаю, что твоей силы хватит это выдержать, моя маленькая, слабенькая человеческая невеста.

Я прикрыла глаза, чтобы скрыть вспыхнувшую в них ненависть. Затем вспомнила, как Элион гипнотизировал меня там, в Изменчивом лесу. На что я среагировала? Мерцание вишневых огоньков в глубине его глаз и голос. Любопытно, а мне доступно подчинение? Заменим вишневые огоньки толикой Света. Голос… С голосом сложней, но попробовать можно. А может… Любопытно-любопытно, а почему бы не попробовать?

Я, неспешно, поднялась со стула одним плавным движением. Горгул все еще что-то говорил, возможно, выдавал правила поведения, но я его не слушала. Если все получится, то я вскоре окажусь за пределами горгульского государства. А там мой невозможный вампир. Шаг в подпространство, и нас не догонит даже ветер.

Анидар оборвал себя на полуслове, следя за моим приближением. В глазах читалось недоумение, быстро сменившееся любопытством. Остановившись перед горгулом, я прикрыла глаза, позволяя силе Пресветлой пробудиться.

— Смотри на меня, — ровным тоном велела я.

Плохо, не тот тембр, нет обволакивающих бархатистых ноток, как у вампира. Приказ вызвал на губах нареченного кривую усмешку, не та реакция. И все же он заворожено следил за мерцанием Света в моих глазах. Элион, как ты это делаешь?! Человек бы уже слушал меня, но сознание горгула сильней. Это я поняла, когда не смогла проникнуть в его память, это получалось само собой, стоило появиться тонкому лучику, соединявшим меня с допрашиваемым. Да, мой отец нашел применение и этому моему таланту.

— Анидар… — начала я, но голос оказался все так же сух.

Горгул ждал. Если бы на его месте был тот, к кому стремилась моя душа, если бы сейчас на меня смотрели темно-вишневые глаза с таким знакомым ехидным выражением или той затаенной нежностью, в которой я купалась всю прошедшую ночь. Если бы это был…

— Невероятный мой, — голос непроизвольно наполнился нежностью, небольшое усилие и… — Анидар. Слушай меня.

И больше поддаваясь внутренней картинке, убеждавшей меня, что передо мной сидит Элион, я протянула руку и провела по теплой щеке жениха. Невольно вздрогнув от непривычного уже ощущения теплой кожи под моими пальцами, я заставила себя вернуться к нужному состоянию.

— Ты не желаешь мне зла, — тихим напевным голосом, источавшим сейчас мед, произнесла я.

— Нет, — ответил Анидар и мотнул головой.

— Смотри на меня, — я поймала его голову ладонями, и теперь он вновь смотрел мне в глаза. — Ты никому не позволишь меня обидеть.

— Нет, — тихо прошелестел горгул. — Никому.

— Анидар, — велела я, поглаживая его лицо большими пальцами, — ты должен доверять мне, я твой друг. Я никогда не обижу тебя, а ты не сможешь причинить мне вред.

Он тяжело сглотнул, все так же, не мигая и глядя мне в глаза. И я почувствовала, он поддавался мне. Тяжело, сопротивляясь, но долгожданный луч протянулся от моего сознания к его сознанию.

— Я твой друг, Анидар, я и ты, мы едины, — почти шептала я, сливаясь с его воспоминаниями.

— Едины, — эхом отозвался горгул.

А я металась в лабиринте его мыслей, улавливая отголоски последних событий. Вот он в покоях Матери Рода, горгул в бешенстве. Он что-то требует, и старуха кивает, криво ухмыляясь. А вот со мной. Анидар напряжен, он наблюдает. Какие противоречивые чувства. Толика брезгливости, подозрительность, злость, но не на меня. И все это мужчина умело прячет под маской доброжелательности. И еще, я уловила отголосок еще одной эмоции, симпатия. Смутная, еще неосознанная, но она зародилась, когда он увидел невесту в полумраке узкого коридора. Нет-нет, мне это не надо. Прочь отсюда. Я помчалась дальше, отыскивая нужное. И нашла. Говорят на горгульском, но я в сознании Анидара, потому понимаю, что говорят о вампире. Он уже здесь и не оставляет попыток проникнуть на защищенную территорию. Злой, невменяемый, очень опасный. Они так и называют его — зверь. Пять горгулов погибли при попытке остановить его. Стоп! Нельзя отпускать свои чувства, горгул их тоже сейчас чувствует. Ликование исчезает в недрах моей сущности. Когда это было? И вижу ответ, доклад поступает после того, как Анидар ходил к своей ведьме-бабушке. Не так давно. О, Пресветлая! Стоп!!!