Марина Кимман - Флейта Нимма

На мое плечо легла чья-то ладонь.

— Если бы я могла тебе помочь… — да, это Омо.

— Это пройдет, — я отвернулся. — Когда мы закончим.

Она села рядом.

— Да, но воспоминания-то останутся.

Я кивнул. Мы помолчали некоторое время, наблюдая за тем, как под болотной тиной играли мелкие рыбешки.

Омо поняла меня. И нашла свой способ помочь.

Погрузив пальцы в мой гелиал, она запела. В этой песне не было слов — пока что — но я понимал все, что Омо хотела мне сказать.

Гелиал сжался, вспыхнул, а потом, словно поняв, что происходит, прильнул к ее рукам.

— Не бойся, — сказал кто-то. Вполне возможно, что мы оба.

Что ж, нам известно, что будет в конце. Но это не повод останавливаться в самом начале.

Настал момент, когда Лесотопье кончилось, и началось нечто, что Винф назвал болотами Мин-Мин. Я не совсем понимал, зачем нам лезть в эту бесконечную зеленую жижу, однако ойгур стоял на своем. Если верить легендам, где-то за этими болотами лежало озеро с черной водой, в котором водились рыбки-полулунки.

И он готов был сделать все, чтобы поймать одну из них.

За долгие годы скитаний Винф собрал множество мифов, сказок и легенд самых разных народов. Если где-нибудь хоть мельком упоминалось то, что могло вылечить его родных от смертельного сна, он считал своим долгом пойти и проверить это.

Паучья лилия оказалась первым более-менее удачным вариантом за более чем десятилетнее путешествие ойгура.

Была мысль остаться здесь и подождать, пока Винф сгоняет туда-обратно, однако что-то подсказывало мне — лучше не разделяться. Тем более что он, возможно умышленно, рассказывал о чудовищах, поджидавших легкую добычу в Лесотопье. Не то чтобы я боялся, но… то ли у меня разыгралось воображение, то еще что, но тени здесь были какие-то слишком уж подвижные.

Мы срубили несколько тонких деревьев, и, обтесав их, сделали шесты. Без них, сказал Винф, идти в болота нельзя — утонем сразу же.

— Если я прав, идти нам предстоит два дня, и спать будет просто негде. Если вы, конечно, не умеете дышать под водой. Поэтому высыпаемся сегодня.

— А если не прав? — на всякий случай спросила Омо.

— Тогда мы все умрем, — сказал он и взвалил сумки себе на спину.

Звучало обнадеживающе.

Впервые за все путешествие я оказался в относительно выгодном положении. Никогда не думал, что без ботинок по трясине идти куда приятней, чем в них. Чуть позже Винф и Омо тоже сняли обувь.

Болото оказалось теплым, так что от холода мы не страдали, однако ощущение от прилипающей грязной одежды было не самым приятным.

Над нами раздался глухой клекот.

— Берегите голову, — предупредил Винф.

Я инстинктивно пригнулся. Что-то пронеслось мимо меня, обдав воздушной волной и выдрав клок волос, уже немного отросших со времени моего побега из Мэфа.

— Что за…?

Однако снова стало тихо.

— Что это было? — я потрогал голову. Теперь у меня появилась проплешина, которая к тому же кровила.

— Птички. Местные, — сказал Винф. — Забыл я про них, надо было раньше вас предупредить. Тут просто обитают водяные черви, несколько похожие на человеческие волосы. А эти птицы на них охотятся.

Омо взвизгнула, видимо, представив себе живой парик в болотной жиже.

— Они безвредные. Что птицы, что черви.

Я скептически хмыкнул, еще раз прикоснувшись к кровоточащему месту на голове.

— Бывает и хуже, — заметил Винф, увидев выражение моего лица. — А тебе, Омо, можно и не бояться. Вероятность, что они нападут на альбиноса, крайне мала.

— Хоть какая-то радость, — скептически отозвалась она. — А ты уверен, что они не перепутают грязного альбиноса с нормальным человеком?

Омо покрепче ухватилась за шест и перебросила его к следующему дереву.

Мы старались держаться ближе к дереьям, потому что земля вокруг них была плотнее.

Иногда Винф забирался наверх, и, держась за ветки, осматривал местность. Судя по тому, что спускался он довольный, двигались мы в правильном направлении.

Солнце клонилось к закату, когда появилась еще одна, хотя и закономерная, проблема. Мы — сначала Омо, потом я, а затем и ойгур, хоть он и старался не показывать этого — устали до невозможности. Не рассчитали силы.

Мерный плеск наших шагов звучал усыпляюще. Отражение луны на поверхности болота среди теней деревьев странным образом привлекало, почти так же, как огонь свечи в темной комнате. Но смотреть на него было опасно — оно создавало неприятную пустоту в голове. Я помню, что сознание в какой-то момент отключилось, и только веревка, которой мы обвязались с наступлением темноты, не позволила мне заснуть на месте.

Был почти рассвет, когда Омо все-таки упала. Я услышал особенно громкий всплеск и ругательство, и сразу понял, что произошло. "Купание" на некоторое время разбудило ее, но затем она вернулась к своему сонному состоянию.

Зевая и оступаясь, мы продвигались вперед.

Чуть погодя я зацепился ногой за какую-то корягу и тоже хорошо хлебнул болотной воды. Само падение, в общем-то, не расстроило меня — к тому моменту всем нам не мешало бы освежиться. Но когда это случилось во второй, третий, пятый разы… я вдруг осознал, что не имею ничего против того, чтобы улечься спать прямо на дне.

Небо порозовело, хотя все еще было довольно темно. Между стволами деревьев медленно стелился туман.

Вдалеке мы увидели какие-то огоньки. Они двигались в строго определенном порядке, на высоте намного выше человеческого роста, и переливались зеленовато-голубым светом.

— Факелы? — предположила Омо.

— Сомневаюсь, — пробормотал Винф, и я был с ним согласен.

Из тумана проступили очертания чего-то громадного, быстро передвигающегося на тонких ногах. То, что Омо приняла за огонь, оказалось его глазами.

— Паук! — выдохнула она.

В детстве я не то чтобы боялся насекомых — скорее, недолюбливал.

Один старик из соседнего поселка собирал из них коллекцию. В каждой комнате у него было не меньше сотни разновидностей насекомых. Каких только небылиц про него не рассказывали — и что коллекция его — это только для отвода глаз, а на самом деле он собирает чучела животных, и что он этих насекомых ест… Я помню, кто-то клятвенно уверял меня в том, что сам видел, как старик привел домой девушку и превратил ее в бабочку, а потом — р-раз! — и пришпилил к доске. Не думаю, чтобы это была правда, но то, что вокруг жилища старика висела атмосфера жути — это факт.

Впрочем, взрослые ко всему этому относились как к байкам, и, когда мой отец однажды поймал какого-то интересного жука, мои родители нанесли ему визит вежливости.

И взяли меня с собой.

В одной комнате он держал пока еще живых насекомых. Вообще-то, старик запретил мне гулять по дому без сопровождения, однако какому ребенку это помешает, если ему интересно? Пока взрослые сидели за столом, я нашел способ туда попасть.