Павел Кошик - Кроваво-Черный

– Изначально я хотел попросить у тебя прощения за то, ты сама прекрасно знаешь за что. Это было ужасно, совершенно недопустимо и непростительно. Поэтому я передумал просить прощения – мой поступок не заслуживает его. Я просто хотел сказать тебе, что мне очень жаль, что так произошло, и ещё больше жаль, что это произошло именно с тобой. Я не могу объяснить тебе причину такого моего поведения, но хочу, чтобы ты знала, что всё это никак не было связано с тобой. Ты здесь была абсолютно не причем, и это полностью моя вина. Просто знай, что мне очень и очень жаль, и если бы можно было как-то исправить мою ошибку, я бы обязательно это сделал.

– Ты изменился. Стал таким серьёзным.

– Ты, мне кажется, тоже. Я не ожидал столь спокойной реакции.

– Не буду отрицать тот факт, что наше последнее свидание произвело на меня значительный эффект. Но и не стану утверждать, что эффект этот был исключительно отрицательным. Я, конечно, погоревала какое-то время, но в итоге пришла в себя. Ты помог мне избавиться от детской наивности. Знаешь, как в песне у Агилеры, – Кристи попыталась изобразить голос знаменитой певицы. – After all you put me through. You'd think I despise you. But in the end, I wanna thank you. 'Cause you make me that much stronger [102].

Девушка рассмеялась.

– Правда, вот только именно эти слова касаются тебя. Дальше там всё мрачно про измены и предательство – это всё не про тебя. Я давно уже простила тебя, Сэмми. Я ведь не дура, понимаю, что в твоей жизни случилось нечто очень серьёзное, раз ты вот так сбежал из дома. Может, у тебя какое-то психическое заболевание открылось, или ты осознал свою гомосексуальность, – девушка хитро прищурившись посмотрела на Сэма. – Нет? Ну, и замечательно. Тогда, может быть, тебя инопланетяне похитили или, на крайний случай, священник изнасиловал. В общем, я догадалась, что дело не во мне, и ты не хотел меня обидеть. Так что можешь успокоиться и перестать винить себя.

– Спасибо, для меня это очень важно. Ты, и правда, изменилась. Может, и к лучшему.

На мгновение в воздухе повисла неловкая пауза, но Кристи оборвала её своим вопросом:

– А почему ты именно сейчас решил исповедаться? Сколько времени прошло? Месяца два, наверное, уже, если не все три.

– Не знаю даже как тебе ответить. Просто я только сегодня впервые вернулся домой.

– Но ты знаешь мой номер телефона, мэйл, Skype, Facebook. Мог бы позвонить или написать.

Сэм задумался на мгновение. Он прекрасно знал, почему всё это время не связывался с Кристи – был слишком занят попытками обустроить свою новую жизнь в облике вампира, а ещё драками, разбойными нападениям, убийствами, пребыванием в заложниках и спасением прекрасных принцесс из лап чудовищ. Воспоминание о Луме отразилось на лице Сэма непроизвольной улыбкой, и Кристи мгновенно уловила это изменение.

– Ты нашел её! – радостно воскликнула девушка.

– Кого? – спросил Сэм, сбитый восклицанием Кристи со своих размышлений.

– Свою настоящую любовь! Снова улыбка озарила лицо Сэма.

– Да, нашел! По глазам вижу!

Сэм молчал. Трудно было придумать, как рассказать о нынешней девушке своей бывшей, с которой ты, к тому же, так плохо расстался.

– Вот и молодец! Очень рада за тебя.

Кристи наклонилась и поцеловала Сэма в щеку.

– С Днем рожденья, Сэмми. Ты же не думал, что я забыла об этом? А теперь беги, давай, к своей возлюбленной, у меня ведь тоже есть свои дела.

В этот момент за спиной Сэма раздался звук приближающегося автомобиля. Он обернулся и увидел припарковавшийся перед его Firebird пикап Ford F-150. За рулем сидел Джонни Сандерс. Кристи поспешила к нему на встречу, а Сэм неторопливо пошел к своей машине. Джонни проводил его долгим взглядом. Он так и не узнал своего бывшего лучшего друга, настолько сильно Сэм изменился за прошедшее время. Кристи забралась в машину и поцеловала Джонни. Сэм сел за руль Firebird и несколько минут просто смотрел вслед удалявшемуся автомобилю с его бывшим лучшим другом и бывшей девушкой. Он ощутил внутри себя какую-то тихую грусть. Будто бы в этом пикапе уезжала его прошлая спокойная жизнь обычного школьника. Теперь всё было совсем по-другому, и ему уже никогда не стать прежним.

После того, как мы вернулись домой, Лума отправилась к себе в комнату, а я решил задержаться в гараже. Мой Pontiac Firebird сегодня показал себя на дороге в разы лучше того, каким я его запомнил, и мне хотелось залезть под капот, чтобы узнать причину столь значительных перемен. Минут через пять или десять в кармане завибрировал телефон. Я достал мобильный и прочитал на экране сообщение от Лумы: «Жду в твоей комнате!».

Я тут же бросил Firebird, даже не закрыв капот, и буквально в три прыжка оказался возле двери своей спальни. Внутри меня ждала Лума, успевшая переодеться в домашний халат. Она сидела на краю кровати, привычно вытянув вперед свои прекрасные длинные ноги, и лукаво улыбалась. Комната была освещена романтичными всполохами десятка свечей, расставленных вдоль стен.

– Ты не удивился тому, что я так ничего и не подарила тебе на день рожденья?

– Нет. Ты мой главный подарок. Улыбка Лумы стала шире.

– Какие глупости ты говоришь! Одно другому не мешает.

Она достала из-за спины большую коробку в подарочной упаковке, встала с кровати и жестом предложила мне присесть на её место. Когда я сел на кровать, Лума протянула мне подарок и сделала шаг назад. Я развязал бант и принялся рвать бумагу, в которую была завернута оказавшаяся на удивление легкой коробка. На крышке красовалась надпись «Victoria's Secret», а вот под ней не было ничего – пустой картонный ящик. Я поднял глаза на Луму, ожидая разъяснений по поводу столь странного подарка. Объяснения были получены незамедлительно и в наилучшем виде.

Грациозным движением моя ненаглядная развязала пояс и элегантно сбросила свой халатик на пол. Лума предстала передо мной в одном лишь роскошном нижнем белье. Я не знаю, как называются подобные штуки, но на ней было надето нечто наподобие короткого корсета из синего шелка и черного кружева и такие же трусики. Кажется, из-за невероятного великолепия представшей предо мной картины у меня случился микроинсульт – всё тело сковало параличом, а рот непроизвольно приоткрылся. Лума снова улыбнулась, на этот раз соблазнительно игриво. Подошла ко мне и села сверху. Одну ладонь положила мне на шею, а вторую запустила в волосы на затылке. Мы начали целоваться, очень нежно и одновременно страстно. Мой паралич постепенно отступал, и я смог положить руки на талию Лумы. Её кожа была божественно прекрасна – нежная, гладкая и совсем чуточку теплая, словно едва нагревшаяся под первыми ещё несмелыми лучами весеннего солнца. Она ведь была вампиром, таким же, как и я, а наши тела гораздо холоднее человеческих.