Мария Мясникова - Бог из машины

Вот и еще один безумный день пролетел.

С утра, даже не умывшись, лезу в Сеть. Продрав глаза, понимаю — не напрасно. Рунет заполнен паническими воплями: российские власти, не в силах остановить заразу, сбросили на Красноярск бомбы… Оригинально, свою собственную страну мы еще не бомбили.

Мерзко и страшно, но самое поганое, тех, кто придумал бомбить сограждан в чем-то понимаю: вирусу нельзя дать распространятся. Вот только, судя по всему, все законы, конституции по боку, как и международное мнение — отныне воцаряется закон джунглей.

Меня интересует и другое: кто довел информацию до любознательной общественности. Итак, сначала объявили новости по радио — потом все замолкло (контролируют информацию?), кто-то (никто? некто?) выложил инфу в сеть, и встает закономерный вопрос — зачем, с какой целью. Навести панику, предупредить, показать, что он видит? Утечка среди исполнителей, в верхах, случайный свидетель? И можно ли верить сведениям, пришедшим из источника, принадлежащего иному, потустороннему?

Не понятно, кому верить, а не верить никому — слишком сложно.

Местами, представляется, что мироздание сошло с ума лишь в нашем городе, а остальные живут себе как обычно, ни о чем не подозревая. Но радио тоже вторило сетевикам, а активизировавшиеся полисмены откуда-то должны были получить приказ, не от нашего же тюфяка-мэра!

Мама неуверенно заглядывает в дверь, желает доброго утра. К счастью, успеваю накинуть покрывало на комп, иначе мама бы, сто процентов, расстроилась — свет-то еще не дали.

— Зайка, — мама присаживается на краюшек кровати, обнимает за плечи, — хочешь, позвоню твоему отцу? Он же не может бросить нас одних в такой ситуации…

— Да ну, мам, — чуть не раскашлялась от возмущения, — скажешь тоже. Сами справимся!

На кой ляд нам тот бесполезный предатель, по недоразумению Провидения, являющийся моим биологическим отцом?

Мама печально вздыхает, ей необходимо крепкое мужское плечо.

— Ладно, иди умываться, — командует она, — на завтрак омлет.

Дверь, закрывшаяся за любимой родительницей, надрывно скрипит.

Ну, раз планы на первую половину утра определились, то отчего бы не воспользоваться ценными указаниями? Натягиваю любимую черную толстовку, джинсы и носки — тапочки так и не нашлись, вероятно, став достоянием пятого измерения.

Вода из крана течет ржавая, горячей нет, так, еле-еле теплая, зубная паста отдает плесенью и мятой. В мутном зеркале над раковиной все еще отражаюсь я, потом не я.

Пиковая дама, бледная роковая красотка, тянет ко мне свои призрачные руки. Остро замечаю малейшие детали: у ней черное старинное платье с узким воротничком-стойкой, небольшая шляпка с вуалью, ярко-красные губы, длинные ногти. Пиковая дама утонченна и убийственно, причем в прямом смысле, прекрасна.

Руки тянутся, вытягиваются, вылезая из зеркала, стекло покрывается трещинами. Дама загадочно улыбается, ей все кажется решенным и простым: вот вылезет полностью и задушит. Или утащит к себе, в зазеркалье. А ведь ее никто не приглашал!

Призрачные руки пытаются добраться до моего горла, вырвать мне сердце. Выхожу из ступора: нет уж, убивать меня нельзя, я у мамы одна-единственная!

Корень всех проблем тут же снимается со стены и швыряется на пол. Стекло разбивается на тучу осколков, оседая стеклянной пылью.

— Слава, что случилось?! — на шум мгновенно примчалась мама, крепко сжимая в руках кухонное полотенце.

Неловко разворачиваюсь, острый осколок впивается в ногу — чтоб еще ходила без обуви!

— Ничего, просто зеркало разбилось…

Ну, проф, ну, спасибо! Так и придется ходить непричесанной!

Мне открывает Макс, взъерошенный, на щеке красный след — заснул в неудобной позе. Да, уступленный гостю профессорский диван полноценный отдых обещать не может — знаю я коварство диванных пружин.

— Ты чего так рано? — интересуется парень, и в который раз жалею, что спасла его на свою голову.

— Вообще-то, полдень. Где проф?

— Старик что-то шаманит, — пренебрежительно откликается студент.

— Какой старик?! Для тебя, хамло подзаборное, он Апполион Владимирович, — за профессора отчего-то стало обидно.

— Ну ты, вообще…, - Макс открывает от возмущения рот.

Проф появляется очень вовремя.

— Так, детишки, тихо, не ссорьтесь, — проф, по привычке, берет на себя миротворческую миссию. Это он зря, сами бы разобрались.

Макс примирительно улыбается, и со вздохом расстегиваю губы в ответ. А все нервы! Да и настроение несколько испортилось, после «прихватизирования» почти всех зеркал в доме. Кто бы знал, как трудно перепрятывать зеркала так, чтобы маменька не заметила…

В честь примирения доедаем почему-то подсохший торт (а Максу обещали, что десерт свежий), запивая заканчивающимся чаем. Ладно, все равно позавтракала.

Рассказываю про Красноярск, проф морщится, что-то жует сухими губами, зато Макса все устраивает.

— Ничего, вон юсовцы на Мексику вообще атомную бомбу сбросили, — с нездоровым энтузиазмом восклицает он.

Утешил, называется.

— Для какой цели, позвольте спросить? — тут же оживляется профессор.

— Ну, избавлялись от засилья вампиров, — с сомнением тянет студент, встряхивая всклоченную, лохматую шевелюру.

— И когда это было?

— Ну, — в голосе явственно чувствуется смущение, — вчера пошарил по инету…

— А как же твой страх перед обнаженными эльфийками? — и что ж его не забрали?!

— Переборол, — гордо сообщает Макс. Врет, небось — просто интернет-ломка началась, и только.

И все-таки как-то все очень быстро происходит. Даже если, предположим, кровососы размножаются в геометрической прогрессии, четыре дня, все же несколько маловато для полноценной агрессии. США приняли превентивные меры? А наши?

Проф, осененный пришедшей идеей, подскакивает с места.

— Дата, мне нужна сегодняшняя дата, — лихорадочно кружит по квартире, словно исполняя причудливый, дикий танец.

Включает радио: там не обнадеживающие новости из столицы, предупреждения гражданам, прогноз погоды и…

— Мира, милая, обрати внимание на сегодняшнюю дату, — вертит в руках тяжелый приемник проф.

Вот же, пакость!

— Сегодня же…, - дата немного не та, которая должна. Мне как-то нехорошо: неудивительно, что события развивались столь стремительно, ведь, на самом деле, прошло куда больше времени.

— Ну да, а что? — Макс переводит недоуменный взгляд с меня и старика.

Ничего. Так, прошло на десять дней больше, чем мы думали, а так — все ерунда, не стоит «заморачиваться».

— Для нас прошло всего несколько дней, когда как во внешнем мире — уже полторы недели, — проф тут же, в поисках доказательств рассматривает дату изготовления быстро портящихся продуктов. Все, как и предполагалось — в нашем доме временная аномалия.