Мария Мясникова - Бог из машины

Лейон вновь заключен в маску, а проф доволен как объевшийся сметаны кот: личный демон моментально повышает самомнение доморощенных колдунов. Он уже готов бежать экспериментировать, но я кидаю на старика грозный взгляд и усовестившийся проф остается. Слава богу, мне не придется утешать маму в одиночку.

Мама включает везде свет — темнота нас пугает, нервно улыбается (реакция на испуг у нас похожа), и даже не спрашивает, как проф очутился в квартире. Хотя, она может предположить, что старика впустила я…

Накидываю сверху кофту — меня начинает морозить: странный вирус, подхваченный недавно, то появляется, то исчезает, а симптомы возникают то по очереди, то дружным гуртом.

— Слава, не стой босиком на полу, — обычно обращает внимание на всяческие мелочи и занимается чтением нотаций у нас маман, но пока она в трансе, меня взялся воспитывать проф. Вот же замечательный человек, все заметит!

Только сейчас замечаю, что тапки в ажиотаже где-то потерялись. То-то так холодно… Чешу одной пяткой о другую, оглядываюсь в поисках пропажи, даже смотрю под кроватью, но и там только пыль. Домовые, пользуясь всеобщей сумятицей, стащили мою обувь?

Свет исчезает внезапно, и я вскрикиваю от неожиданности. Утешает лишь то, что никакие кракозяблы не спешат вонзить острые клыки и жвалы в наши беззащитные бока и шейки. Проф успокаивающе бормочет нечто насчет того, что исчезновение света может не быть связано с потусторонним. Остается уповать на то, что наш главный специалист не ошибается.

Мама суетится в поисках запасных лампочек, но найти нужные вещи в потемках нелегкая задача. Пытаюсь проверить щиток и розетки и, конечно, ничего. Мгновенно перегоревшие лампочки — это еще пустяки, но розетки также не подают признаков жизни: наверное, для того, чтобы сделать атмосферу еще более гнетущей, во всем доме отключили электричество. Теперь придется передвигаться по квартире с фонариком и молиться, чтобы очередная чертовщина не выскочила из-за угла.

Фонарик у нас только один, и то неизвестно где. Зато проф, как маленький, право слово, спешит похвастаться магическими успехами. Его творение похоже на шаровую молнию, только синего цвета. Пользуясь тем, что мама вовремя отвернулась, шиплю на профессора: довольно на сегодня потрясений, хорошенького помаленьку. Старик с досадливой улыбкой убирает светлячок, и вновь наступают сумерки.

Газ, на удивление, работает, и мы ставим чайник. Вряд ли чай хорошая замена успокоительному, но эффект плацебо для нас с мамой замечательно работает. Небольшая кухонька старой хрущевки освещается только тусклым светом конфорки. В комнате уютно и тепло, и даже жмущиеся по углам тени не портят обстановку.

Проф садится за кампанию: и задерживаться не хочется и отказаться неловко. Он крошит предложенное печенье высохшими пальцами, уставившись в стену выцветшими старческими глазами. Мама печально смотрит в глубину чашки, словно ищет там нужные ответы. И только на меня нападает обжорство, которое, как выяснилось, стрессу неподвластно. В свое оправдание могу сказать, что от ужина из глупых принципов отказалась, а молодому организму надо хорошо питаться.

Котлеты оказываются вкусными даже будучи холодными, кладу их на хлеб, торопливо запивая кипятком. Естественно, обжигаюсь, тихонько, под нос, ругаюсь, но никто не обращает на нецензурные выражения внимания.

Наконец, с бутербродом покончено, и можно полностью сосредоточиться на происходящем. На кухне гробовая тишина. Разговор поддерживать никто не спешит, все заняты своими мыслями.

Смотрю в окно: на небе царит полная и красная луна, почему-то запамятовавшая о давно прошедшем полнолунии. Возле соседнего дома длинная и темная тень протягивает руки к чьему-то окну. Ее конечности вытягиваются настолько, что гутаперчатым мальчикам и не снилось, доставая до четвертого этажа.

Незаметно сама для себя прилипаю носом к стеклу.

— Славочка, — в чрезвычайных ситуация мама обычно склонна добреть, — милая, отойди от окошка…

Не договорив, родительница ошеломленно замирает рядом.

— Что это? — в мамином голосе один ужас, и я ее понимаю: мир сошел с ума, это жутко и невесело.

— Слендермен, — по крайней мере, на картинку из инета похож, очень даже.

— Слендермен?!

— Ну да, — соглашаюсь, кивая со знанием дела. Мол, слендермен, ничего особенного, пустяки. Главное, что не к нам пришел и ладно.

Профу тоже интересно, он привстает на стуле, вытягивает морщинистую шею.

— Оригинально, — восхищается доморощенный чернокнижник.

Действительно, ведь слендермен — фикция, розыгрыш, пранк. Его никогда не существовало, не должно было существовать. Но если он существует…

— Невероятно, просто невероятно, — у профа от возбуждения блестят глаза. Интересно, у него есть гипотеза?

С утра свет не появляется, электричество отключили во всем районе. Встревоженные соседи гудят как пчелиный улей: теперь все, словно дети, боятся того, что притаилось во тьме.

С восьми часов к нам уже два раза заходили за спичками и свечами, заодно некоторые поспешили почесать языками, «заговорив» проблему. Другие же, напротив, словно воды в рот набрали. Стесняются озвучивать происходящее, боятся обвинений в сумасшествии и эксцентричности да косых взглядов?

У меня возникают пароноидальные настроения. Отключаю сотовые, и свой и мамин, на всякий случай. Мало ли, кто или что может сейчас позвонить. Спасибо японским фильмам ужасов, это мне известно. Проф со мной соглашается: если выдуманные создания оживают, то исключить появление жутких мертвых девочек или звонков с того света никак нельзя.

Мама, подавшись моим уговорам, берет больничный. Обманывать доброжелательную начальницу ей мучительно стыдно, но я непреклонна: какая работа во время армагеддона, пусть хоть сейчас отдохнет немного.

На этом мой деятельностный зуд не заканчивается. Охотно срочно что-то делать, куда-то бежать. В результате, мы, словно заправские выживальщики, идем закупаться в магазин, собрав все наличные деньги. С собой, по настоянию профессора, берем гуля, на всякий случай. Мама думает, Антон — племянник профа, я ее не разубеждаю.

— Такой милый молодой человек, только тихий немного, — делится со мной по секрету. Тихий, конечно.

В подъезде все стены покрыты мерзкой зеленой плесенью, пахнет кислым и тухлым. Мы стараемся идти быстрее, но взгляд, нет-нет, да и цепляется за какую-то «неправильность».

Смешливая кудрявая девушка с первого этажа, обычно выгуливающая своего дога во дворе, испуганно жмется возле двери. У нее красные глаза с полопавшимися сосудиками, синяки от не высыпания. Обычно накрашенное личико все серое, бесцветное, полные губы печально кривятся. Она вздрагивает, когда мы с ней здороваемся, испуганно оглядывается и замирает.