Eldar Morgot - Дорога Смерти

Ваадж кивнул засуетившимся часовым. Зезва подавил зевоту. Натужно заскрипела цепь, толстый солдат старательно пыхтел, раскручивая неподатливый рычаг. Дождь почти прекратился, со стороны моря донесся галдеж чаек. Запахло солью пополам с навозом.

— Я велел привезти льда с горных озер, — ответил Ваадж, когда ворота остались за спиной.

— Замечательно, — потер руки Ваха, — просто замечательно, господа. Да. И ждет нас тело, тело, тело… Жаль только, что не живое и не женское, не так ли? Ха-ха, смешно, правда?

— Очень, — выдавил из себя улыбку Зезва. — Сейчас от смеха лопну, курвин корень.

— Оно еще и без головы, — доверительно шепнул Гордей, старательно обходя зловонную лужу. — Жуть, как интересно.

Зезва решил про себя, что чем меньше он будет разговаривать с этим "ученым", тем лучше. Особенно для самого Гордея.

Копыта методично чавкали по грязи, ночной морозец затянул желтые лужи и сточные канавы тонкой мутной пленкой. Неожиданно выглянуло солнце, оживились вездесущие воробьи, почуявшие запах весны и ее скорое воцарение на троне природы. Путники прошли несколько улиц, направляясь к Площади Брехунов. Именно там, за двумя закоулками лежала цель путешествия Вахи Гордея — ледник мертвых.

— Чьи это дома? — спросил Гордей, вертя головой. — Почему окна или выбиты или забиты досками?

— Душевников, — объяснил Ваадж. — Так как здесь жил народ небогатый, то и лачуги эти никто занимать не стал.

— Понятно, — посерьезнел Ваха. — Ну, зато в Даугреме мятежники забрали себе дома мзумцев. Зуб за зуб…

— Зуб за зуб? — не выдержал Зезва, резко останавливаясь. Толстик недоуменно захрипел, ударил копытом. Брызги грязи полетели во все стороны. От стены полуразрушенной хибары с невнятным мычанием отделился грязный оборванец с бутылью в руке. Он указал рукой на господ, громко рыгнул и проблеял, пошатываясь:

— Благородные госпо-о-о-да пешочком ходют! Ха-ха-ха!

Затем приложился к бутыли и добавил уже серьезно:

— Смерть душевникам. Да здравствует наша королева Ламира! Наша…ик…хвостатая королева!!

Ваадж выхватил меч, но пьянчуга уже скрылся в проулке. Оттуда донеслись его хохот и новые крики. Зезва, бледный как смерть, смотрел себе под ноги. Ваха Гордей поглаживал бороду с задумчивым видом.

— Интересно здесь у вас, господа рыцари и маги.

— В столице все по-другому, наверное? — глухо спросил Зезва.

Прежде чем ответить, Королевский звездочет переложил футляр с телескопом из-под одной подмышки под другую.

— К сожалению, нет, рыцарь из Горды.

Долгое время они шли в молчании. Гордей время от времени что-то бормотал себе по нос и с любопытством глазел на горожан, обшарпанные стены домов, мрачные физиономии солдат, поражался невероятному количеству нищих, заполонивших город. Попрошайки были везде: в переулках и у лавок, возле постов часовых и даже на крышах. Ваха уже хотел спросить у спутников, откуда взялась такая прорва отщепенцев, но как раз в это время вышедший из лавки купец бросил в толпу нищих несколько буханок хлеба. Началась настоящая драка, с визгом, воплями и свирепым рычанием. Ваадж и Зезва лишь ускорили шаг. Купец попятился к дверям, и, прежде чем скрыться за ними, буркнул презрительно:

— Голота даугремская, рвань!

Ваха Гордей несколько раз оглядывался на дерущихся за кусок хлеба беженцев из Даугрема. Наконец, он догнал Вааджа, дернул того за рукав.

— Что это за люди? Они из Даугрема? Почему живут на улице? Отчего им не дадут жилища, покинутые душевниками?

За Вааджа ответил Зезва:

— Потому, почтенный Ваха, что дома им уже отдавали.

— И что же?

— А то, что они начали жечь костры из мебели. Грабили прохожих. Убивали. Не все, правда. Но этого оказалось достаточно, чтобы военный комендант Цума провел карательную операцию по насильственному выселению.

— Ужас, — пробормотал Ваха. — А как же дети, женщины?

Зезва отвернулся, не ответив. Да и что он, курвова могила, мог сказать?

— Здесь, — Ваадж дал знак двум неприметным личностям в серых плащах. Зезва нахмурился. Теневики. Гордей внешне никак не показал своего удивления. Маг двинулся вперед. — Следуйте за мной. За лошадьми и вещами присмотрят. Что? Хорошо, хорошо, возьмите трубу с собой, почтенный Ваха.

За обшарпанными дверями покосившегося мрачного дома их встретил небольшой дворик с запущенным донельзя садом. Кривоватые деревья чернели стволами и ветками, островки серого, сморщившегося снега уже не могли скрывать кучи грязи и хлама, покрывавшего раздробленную плитку двора. Зезва огляделся, силясь понять, чей же это дом. Ваадж заметил его взгляд.

— До войны здесь располагалась рменская торговая миссия.

— Куда же она делась?

— Рмены — осторожный народ, господин рыцарь. Едва запахло жареным, убрались себе в Рамению.

Зезва вздрогнул, повернулся на голос. Из арки, ведущей во внутренний дом, на свет шагнула низкая фигура в темном. Солнечные лучи осветили коренастого человека средних лет, с хитрым лицом и живыми серыми глазами.

— А, Мгер, — кивнул Ваадж. — Все в порядке?

— Господин чародей, — поклонился Мгер, замечая Гордея и склоняясь еще ниже. — Достопочтенный Ваха! Добро пожаловать! Мое имя Мгер, Старший Знающий, к твоим услугам, я…

— Молодец, — прорвал его Зезва. — Где?

— Да, да, милейший, где? — подхватил звездочет, нетерпеливо хмурясь. — Мы, знаешь ли, не чач пришли пить.

Мгер бросил на Зезву неприязненный взгляд и указал на арку.

— Прошу следовать за мной.

Еще три теневика вышли из арки и заняли позиции во дворике: один у ворот, второй рядом с аркой и наконец третий — под раскидистым вечнозеленым деревом с кривым стволом. Зезва презрительно оглядел агентов по очереди.

— Курвин корень, вы, что, тройняшки? Гастон берет на службу близнецов?

Мгер вздрогнул от гнева, резко обернулся. Несколько мгновений обдумывал ответ, сверля взглядом ухмыляющегося Ныряльщика. Ваадж недовольно поднял руку.

— Зезва, прекрати.

— Хорошо, — поднял руки Ныряльщик и обратился к теневикам во дворе: — А вы, о, храбрые воины Тени, глядите в оба. Вдруг враги.

С этими словами Зезва Ныряльщик покинул дворик. Так и не придумавший вразумительного ответа Мгер постоял немного, затем многозначительно взглянул на вытянувшихся подчиненных и нырнул под арку. Ваадж лишь головой качал, идя за возбужденно подпрыгивающим Вахой Гордеем. Перед тем, как покинуть дворик, маг обернулся.

Замершие на местах теневики и в самом деле были похожи на одинаковых каменных истуканов в неприметных серых плащах. Ваадж улыбнулся краешками губ. И впрямь, вылитые близнецы.

Через некоторое время после того, как Мгер со своими спутниками скрылись в доме, агент, что стоял под кривым деревом, презрительно скривил губы.