Eldar Morgot - Дорога Смерти

Элан вежливо поклонился в знак согласия. Тарий из Лыха заерзал еще сильнее. Астимар по своему обыкновению терзал бороду пальцами левой руки. Остальные офицеры хранили молчание.

— Если город Даугрем — это фактически большое село, — Влад Картавый поднял на элигерца светло-карие глаза, — тянущееся змеей вдоль берега и защищенный двумя земляными валами с севера и юга, то Цум — мощная крепость, опоясанная естественными защитными укреплениями: Каласской Стеной, Тихим Лесом и самое главное: Цумская цитатель — не просто город и стена вокруг, на манер Мзума или Ашар. Цум — это крепость, построенная королем Роином по рисункам и чертежам, оставшимся от ткаесхелхов. Шесть рядов укреплений, четыре стены, между ними — палисады, позиции для лучников и катапульт. Целая армия баллист, недавно прибывших из Мзума — тяжелая артиллерия, метающая гигантские камни. Тот, кто атакует Цум, должен преодолеть одну за другой укрепленные стены, причем при этом идя в гору, захватить катапульты и баллисты, нейтрализовать арбалетчиков и лучников и при этом постоянно находиться перед опасностью вылазки мзумской кавалерии. Со стороны моря — Цумская бухта патрулируется королевскими галерами, наш невзрачный и слабый флот будет пущен ко дну самое большее через тридцать полетов стрелы. Транспорты с войсками, если мы осмелимся подвести их к городу, сожгут за еще более короткое время — солнечники наводнили крепость Элигерским огнем. И ты… — Влад помолчал, его рука снова дернулась. Астимар покосился на командующего, но тут же отвел взгляд. — И ты, достойный Элан, предлагаешь идти на штурм. Королева Ламира, между тем, настойчиво предлагает мирные переговоры, и мы склоняемся к мысли, что можно и согласиться. Пока. Потому что если разведка противника пронюхает про уязвимость наших позиций, то мзумские войска незамедлительно развернут наступление, и к началу месяца Эгри перехлопают нас как мух… Я спрашиваю, где обещанная помощь императора? Где тяжелое вооружение, где баллисты? Тяжелые галеры? Где все это? Истекая кровью, мы ведем тяжелейшую войну на уничтожение, а наши друзья в Элигере никак не хотят помочь!

Душевники согласно загудели. Тарий топнул ногой. Один лишь Астимар все так же задумчиво теребил собственную бороду.

Элан с трудом удержался от презрительной улыбки. Не хотят помочь, ты, гютферана кусок?! Провизия и фураж из Элигера, оружие поступает из Директории, границы похожи на сито, сквозь которое беспрепятственно сочится разный сброд из наемников, а вы еще жалуетесь? Свет Элигера, может душевники хотят, чтобы императорские войска сами пошли на штурм города? Тогда Директория просто присоединит к себе этих бездельников. Так будет намного лучше.

— Господа душевники обладают обученными экипажами для боевых кораблей? Или, быть может, уже подготовлены расчеты баллист и катапульт?

— Вы обещали их подготовить!

— Обещали, — Элан скрестил руки на груди, поднял голову. — Но военного моряка за несколько дней не обучишь. Разве что удасться вбить ему в голову, где у корабля нос, а где корма. То же самое можно сказать и про обслугу боевой баллисты или катапульты. Впрочем, наши солдаты и так служат в Армии Свободы, именно в артиллерии! Или это уроженцы Ашар или Лыха обеспечили победу под Даугремом? Я еще не видел ни одного душевника возле катапульт! Как грабить мзумские дома, насиловать и убивать — так ваши солдаты впереди всех! А как воевать, ох, Святая Роща, помогите, друзья-элигерцы, сами не справимся! Или я не прав?!

Элан уже не скрывал презрительной улыбки. Свет Элигера, "освободители"!

— Забываешься, элигерец! — Тарий вскочил, схватившись за меч. — Да как ты смеешь…

— Тарий, помолчи.

Голос Влада оказал на дрожащего от гнева Тария просто магическое воздействие — рыцарь мгновенно сник и уселся на свой стул. Офицеры перешептывались, бросая на Элана полные неприязни взгляды. Астимар дергал бороду.

— Твой план, господин Элан Храбрый? — Влад массировал левую руку, устало прикрыв глаза.

Элигерец вздохнул. Расправил плечи. Затем развернул перед душевниками большой свиток с картой Цума.

— Итак…

Мурман хмуро взглянул на Зезву. Сморщив лоб, долго размышлял. Наконец, щелкнул пальцами. Тишина. Побагровел и заревел так, что, казалось, задребезжали окна:

— Аристофан, едрит твою налево душу проститутку мать, долго я должен ждать, гютферана ты кусок?!

Разверзлась дверь, и побледневший лакей как вихрь влетел в комнату с кувшином и кружками в руках. Чуть сгорбившись под испепеляющим взглядом господина, бухнул все на стол, пробормотал что-то сквозь зубы и мгновенно скрылся за дверью. Посулив напоследок лакею "попасть в лапы пьяных квешей-мужеложцев", наместник Горды залпом выпил огромную кружку, утер усы. Зезва терпеливо ждал.

— Хорошо, — наконец, подал голос Мурман, не сводя с Ныряльщика внимательного взгляда. — Лев Аскерран доказал свою честность в Даугреме. К его словам определенно стоит прислушаться, а, едрит твою жизнь?

— Несомненно… светлейший.

— Зеваешь? — Мурман одним глотком выпил полкружки и сам широко зевнул, показав ряд блестящих зубов. — Налить тебе? Что?! Не хочешь пива?

Зезва молча покачал головой. Мурман хмыкнул, но настаивать не стал.

— Я немедленно донесу до командующего сведения, полученные от Аскеррана. Ох, дуб нам всем в зад, Зезва! Конечно, наш достойный Лев не просто охранник баррейнской купеческой миссии. Разведка Высокого Дома, да. Хотя… — Мурман усмехнулся, покрутил ус. — Баррейнцы ненавидят Элигер, и значит, пока они нам союзники. Пока… Что Ваадж?

По мере того, как Зезва отвечал, Мурман мрачнел все больше. Кувшин быстро опустел. Скрипнула дверь, и ставший очень бдительным Аристофан приволок свежее пиво, в куда более вместительном кувшине.

— Принеси чего-нибудь пожрать, друг Аристофан. Пиво разжигает аппетит, я его душу мотал.

— Светлейший, — склонился к полу достойный лакей, — есть только каша и вчерашний хлеб. Ты последнюю курицу отдал тем оборванцам…

— Что?! — взревел тевад, оглядываясь, что бы такое запустить в метнувшегося к дверям Аристофана.

— Нести кашу, светлейший тевад? — робко донеслось из коридора.

— Неси, твою мать! — рявкнул тевад, поворачиваясь к Зезве. — Когда он приедет?

— Завтра на рассвете, я думаю.

Тевад помолчал. Затем просветлел лицом, словно вспомнив что-то.

— А ну-ка, признавайся, как там наша Аинэ?

— Хорошо, — пробурчал Зезва.

— "Хорошо", — передразнил Мурман. — Правильно Каспер говорит, дундук ты Зезва, едрит твою жизнь.

Ныряльщик засопел и отвернулся. Аинэ…

Королева Ламира остановилась в дверях. Проговорила, не поворачивая головы:

— Дальше я иду одна, милая.

Аинэ замерла, опустила глаза.