Элизабет Мэй - Охотницы

— Ох… — Краем глаза я вижу, как Кэтрин подносит руку ко рту. — Ох… — снова тихо повторяет она. — Я не… Прости, я не знаю, что сказать.

Я понимающе киваю. Я тоже не знаю, что тут сказать.

— А ты тоже уедешь? — спрашивает она еле слышно. — Или ты… — Она не продолжает.

— По одному поразительному откровению в день, запомни, — мягко говорю я. — А я уже сделала два.

Электрический фонарь парит над моей головой в саду, освещая колючие кусты, потерявшие на зиму сочную зелень листьев. Я тянусь вверх и слегка наклоняю его, чтобы свет падал на мотор парового локомотива, над которым я трудилась несколько месяцев.

Я подгоняю клапаны и сальники в паровой коробке, сосредоточившись только на движении рук, на том, что нужно идеально совместить металлические части. Если я не займусь делом, придется думать над неразрешимой загадкой печати, которую я пыталась разгадать целый день, и о последствиях своего возможного поражения. Но если я позволяю себе хоть на миг задуматься об этом, внезапно становится очень трудно дышать.

С паровой коробкой я вожусь куда дольше, чем нужно. Неважно. Когда я закончу здесь, то найду какой-то другой механизм. Что-то достаточно сложное, чтобы прочистить сознание, прежде чем я снова примусь размышлять о печати.

Я вытираю щеку тыльной стороной грязной ладони, пытаясь убрать надоедливый локон волос, и завинчиваю винт на моторе. Пара резких поворотов гаечного ключа, и все встает на место.

Корпус локомотива является уменьшенной версией тех, что красуются во главе поездов. Он установлен на четырех колесах, задняя пара больше передней. И корпус, и колеса соединены с маневровым механизмом, который я сделала подходящим для неровной почвы. Паровой двигатель в передней части использует топливо эффективнее, чем мой орнитоптер, а потому аппарат быстрее. Как и у орнитоптера, крыша у машины полностью складная. Внутри два кожаных сиденья, за ними платформа, на которой можно стоять.

А под платформой находится мое последнее изобретение — звуковая пушка. Она испускает узкий, концентрированный звуковой удар, который легко преодолевает болевой порог человека, не говоря уже о феях. Одного выстрела будет достаточно, чтобы дезориентировать многих, а этот отвлекающий маневр может нам пригодиться. Я мысленно благодарю cù sìth за вдохновение.

— Кэм!

Я подпрыгиваю и роняю гаечный ключ. Инструмент с приглушенным стуком падает в траву. Я так погрузилась в собственные мысли, что даже не почувствовала Киарана рядом, не заметила вкуса его силы.

— Как давно ты там стоишь?

Киаран хмурится, рассматривая меня. На нем снова охотничий костюм из грубой шерсти.

— Недолго. Ты выглядишь расстроенной.

— Учитывая все обстоятельства, — говорю я, — я считаю, что хорошо справляюсь с ощущением приближающейся гибели, тебе не кажется?

Мои слова не оказывают на Киарана никакого видимого эффекта. Он смотрит на локомотив.

— Что это?

— Транспорт, — говорю я. — Альтернатива орнитоптеру, если тот будет уничтожен. Сюда можно погрузить все дополнительное оружие. Кстати говоря, — я тянусь за звуковой пушкой, — я хотела бы кое-что на тебе проверить.

Киаран приподнимает бровь.

— Ты собираешься снова в меня стрелять?

— Увидишь.

Я засовываю в уши затычки и вскидываю ствол пушки на плечо, понижая уровень децибел, чтобы выдать самый минимум.

А затем спускаю курок. Киаран очень приятным образом пятится, и губы его движутся, произнося очень плохое слово. Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Я заставила Киарана выругаться!

Улыбаясь, я убираю беруши.

— Я бы сказала, работает просто отлично. А ты?

Киаран движется так быстро, что я не успеваю его заметить. Внезапно он оказывается рядом, и мне приходится запрокидывать голову, чтобы увидеть его лицо.

— Если ты хотела драки, достаточно было просто попросить. — Он снимает пушку с моего плеча и кладет на пассажирское сиденье. — Попытайся снова меня победить.

— Я не в настроении, МакКей.

Киаран меня игнорирует. Он движется, и я, не думая, уклоняюсь. Его кулак впечатывается прямо в пассажирскую дверь, прогибая ее.

Я бормочу ругательство и разворачиваюсь к нему лицом.

— Проклятье, МакКей! Я только закончила ее устанавливать. Какого черта ты делаешь?

Уличные фонари за спиной Киарана окутывают его волосы золотым нимбом, отблески света выдают намек на улыбку.

— Бросаю тебе вызов.

— Я его не принимаю.

— Мне все равно.

Его рука выстреливает вперед, и я скольжу по земле, трава обжигает мне руки и подбородок. Я переворачиваюсь, и Киаран поднимает меня за воротник рубашки.

— Дерись со мной, — рычит он.

— Я же сказала, что не хочу!

— По-твоему, это будет важно в битве? Ты будешь говорить врагам, что не хочешь с ними драться ?

Зарычав, я бросаюсь на него. Мы обмениваемся ударами. Его настолько быстры, что я едва успеваю заметить их и уклониться. Я блокирую один из ударов предплечьем и пытаюсь врезать его по колену. Киаран успевает зацепить мою лодыжку и дернуть мою опорную ногу на себя. Я с размаху сажусь на землю.

— Прекрати, МакКей!

Киаран дергает меня к себе.

— Скажи, что случилось в ночь смерти твоей матери.

Я толкаю его в грудь.

— Нет.

Он усиливает хватку.

— Ты не хотела ее спасти? — Его глаза горят совсем рядом с моими. — Поэтому ты просто стояла рядом и позволила этому произойти?

Я кричу. Я ударяю его лбом, впечатываю кулак в его лицо. На этот раз я быстрее. Я сопротивляюсь Киарану в полную силу. Я бью и царапаю, пока его рукава не превращаются в лоскуты, а по коже не начинает течь кровь. И даже тогда я не останавливаюсь. Я сбиваю его на землю и нависаю над ним, готовая прикончить его, если понадобится.

Но Киаран вскидывается, бьет и тянет меня на землю, а когда я пытаюсь его сбросить, пришпиливает тяжестью своего мускулистого тела, прижимая мои руки к бокам. Проклятье, даже это у меня не получается!

— Чтоб тебя! — рычу я.

— Видишь, как просто это было? — спрашивает он, глядя на меня сверху вниз. Глаза у него темные и непроницаемые.

Я делаю раздраженный рывок.

— Что было просто?

— Я сказал то, что немедленно тебя разозлило.

Я пытаюсь перекатиться и сбросить Киарана, но он слишком тяжел.

— Ты и хотел это сделать!

— Айе, хотел.

Он сильнее сжимает мои запястья и склоняется к моему лицу, пока наша кожа едва не соприкасается. Я прекращаю бороться. На одно отвратительное мгновение мне кажется, что он меня поцелует. Что еще отвратительнее, мне кажется, что я ему это позволю. Я вздрагиваю от этой мысли.

— Я знаю твою слабость, Кэм, твой спусковой крючок. — Он наклоняется еще, его губы прямо над моими. — После той ночи знает и Сорча. Смотри не ошибись, она найдет способ использовать это против тебя.