Алина Белова - Сказание второе: Плач Волка (СИ)

- Мастер Кайлас! - изумлённо выдохнула воительница и сделала к нему шаг, но золотистая птица вдруг яростно закричала и захлопала крыльями. Гвайр пришлось отступить назад.

- Не смей подходить к отрёкшемуся, дитя! - воскликнул Свет, не сводя с неё своего пристального взгляда.

- Отрёкшемуся? - Селека не поверила собственным ушам. - Нет, мастер никогда бы не...

- Он предал Свет! Он отвернулся от своего бога, предал свои идеалы и товарищей! Этому человеку нет прощения.

Селека с сомнением осмотрела Тарамира. Паладин казался сейчас таким жалким. Руки его бессильно свисали, прикованные цепями к скале. Доспехи, запятнанные грязью и запёкшейся кровью, больше не сверкали. А ведь когда-то этот человек был для Гвайр олицетворением самого Света, чистоты и порядка. Что же сделала с ним жизнь? Воительница вздрогнула, когда заметила, что губы Кайласа слабо шевельнулись. Он позвал её по имени, но девушка ничего не услышала.

- Что я должна сделать? - Селека обернулась к птице. Свет пристально смотрел на неё немигающим взглядом и, казалось, усмехался. По спине молодой княжны пробежал холодок.

- Убей его.

Всё внутри Селеки разом перевернулось, и девушка едва устояла на подкосившихся ногах. Она изумлённо посмотрела на золотистую птицу, не веря собственным ушам. Должно быть, княжна просто ослышалась. Свет не мог сказать такого. Он был олицетворением чистоты и добра. Ему всегда была противна сама мысль о том, что кого-то нужно убить. И тут сам Свет приказывает Селеке расправиться с человеком. И за что? За то, что тот просто сбился с правильного пути? Отвернулся от бога? Это был тяжёлый грех. Паладин, ступивший на путь Света, терял возможность вернуться к обычной спокойной жизни. Он должен был защищать людей и выполнять приказы своего бога. Но наказанием отрёкшимся было лишь изгнание. Почему же Свет вдруг стал так жесток?

- Это... это безумие! - прошипела Селека и отшатнулась назад. Молот выпал из её рук. - Это безумие! Я не буду этого делать!

- Ты отказываешься подчиняться Свету? - птица склонила голову на бок, и девушка почувствовала на себе испепеляющий взгляд. - Быть может, ты тоже отрёкшаяся?

- Я не отрёкшаяся! - сердце было готово выскочить из её груди. - Я Селека Гвайр, паладин, адепт Нового учения! И я никогда, никогда не буду убивать безоружного человека, даже если он отринул Свет, предал идеалы и своих товарищей! Это неправильно! Паладины не должны так поступать. Свет не должен так поступать!

Она вновь схватилась за молот и направила его на павлина. Птица, изумлённо на неё посмотрев, попятилась назад. Селека же чувствовала, как по телу её разливается невероятная энергия. Ей казалось, что кожа сама начинает истощать лёгкое мерцание, изгонявшее окружавшую её тьму. И это придавало девушке уверенность, что она говорила правду, что истина была на её стороне.

- Важна жизнь каждого существа! - прокричала она.

Свет усмехнулся. Он не испытывал страх перед Селекой, но не рисковал приближаться к ней. Продолжая держаться на почтительном расстоянии, он спокойно и размеренно произнёс:

- Но ты хочешь убить кровокрылов и Корсаков.

Княжна ожидала этого. Опустив молот, она с вызовом посмотрела в глаза золотистой птице и прошипела:

- Они убивают невинных. Они приносят страдания и боль. Зинерва хочет призвать в этот мир Тьму. Я уже чувствую, что Безликие в Сангенуме, они вернулись. И если ничего не предпринять, весь твой драгоценный мир, Свет, сгорит в пламени Тьмы.

- Это не моя война, - он оставался непреклонен. - Бессмертным не позволено вмешиваться.

- Но я и не прошу вмешиваться тебя. Я лишь хочу просить о помощи твоих детей. А они смертны. Все мы смертны. Люди, волколаки, грифоны, драконы. Даже враны. Близятся тёмные времена, и все мы равны перед ликом смерти.

Свет пристально смотрел на неё. Селека чувствовала его сомнение и страх. Даже боги могли бояться. Свет понимал, что если Безликие придут в человеческий мир, всё здесь будет уничтожено. Не останется ничего. Будет лишь непроглядная тьма, как здесь, в этом месте. Не будет ни звуков, ни чувств. Лишь пустота. И больше всего Свет боялся тишины. Он привык к радостному крику своих детей, к писку малышей, что стремились скорее расправить крылья и взмыть высоко к своему деду-Солнцу и старушке-Луне. А если всё это вдруг перестанет существовать - исчезнет и сам Свет.

Цепи, сковывавшие Кайласа Тарамира, вдруг треснули и обратились в прах. Мужчина рухнул на колени и интуитивно подтянул руки к груди. Селека не посмотрела в его сторону. Этот человек отрёкся от своего бога, а Свет даровал ему прощение. Теперь паладин должен был сам решить, как ему быть дальше - скитаться до конца своих дней во Тьме, или же вернуться на истинный путь и замаливать грехи, исполняя волю своих богов.

Золотистая птица распахнула крылья и перелетела ближе к Селеке. Девушка почувствовала жар, исходивший от перьев, что были сотканы из чистого золота, и зажмурилась. Павлин лишь коснулся своей головой её ладони и, кажется, улыбнулся.

- Я признаю, что ты права, дитя, - прошептал Свет, неотрывно следя за ней. - Важна жизнь каждого существа, но я не могу допустить, чтобы страдали невинные. И чтобы Тьма ворвалась в этот мир. Свет обязан сдержать её. Всё должно находиться в равновесии. И если враг твой пошатнул равновесие, заручился поддержкой Безликих, детей Адской Гончей, богам Света не остаётся ничего, кроме как предложить свою помощь вам.

Селека увидела, как расступилась перед ней тьма. Далеко впереди сиял ослепительный свет, манивший девушку к себе. Она слышала голоса, доносившиеся оттуда, и ноги сами несли её к выходу.

"Благодарю тебя, дитя, - шепнул ей на прощание Свет. - Не волнуйся об этом паладине. Я позабочусь, чтобы он сделал правильный выбор. А ты должна идти дальше. Не стремись уничтожать Адскую Гончую. Стремись противопоставить её тёмным сторонам, что почитают твои враги, её же свет. Запомни лишь одно - всегда есть Свет, всегда есть Тьма, но важно знать и середину".

Его последние слова отпечатались в сознании девушки, словно их выжгли раскалённым клеймом. Тьма расступилась, и Селека, распахнув глаза, вновь увидела над собой тёмные корни деревьев, испещрявшие древние горы. Где-то внизу журчала вода, и воительница догадалась, что она снова была в туннеле. Холодный ветерок коснулся её кожи, горевшей, словно в лихорадке. Кто-то держал Гвайр за руку, и княжна не сразу поняла, что это была Аррага. Волчья ведьма выглядела обеспокоенной, губы её часто двигались, что-то произнося. Лишь через какое-то время Селеке удалось понять, что женщина звала её.

- Ты очнулась? - обеспокоенно спросила Аррага, заметив, что девушка перевела на неё свой взгляд. Воительница слабо кивнула головой и попыталась подняться.