Алексей Переяславцев - Возвращение неправильного попаданца или Негатор-5

— Доброго вам вечера, почтеннейший.

— И вам, высокопочтенный.

— Я вижу, вы обзавелись новым кристаллом? Очень хороший изумруд.

— Эта ошибка простительна, почтеннейший, все же не ваша специальность. Уверяю, кристалл действительно отменного качества, но не изумруд.

Тон голоса академика теплел прямо по секундам.

— По цвету от него не отличается. Вы меня удивили, Курат…

По неписанным правилам, бытующим среди Высших, обращение академика к кандидату по имени означало не только известную доверительность разговора: оно было разрешением для кандидата также называть академика по имени.

— … так что прошу, поделитесь тайной: где же вы достали этот кристалл?

— О, никаких секретов. Высокопочтенная Моана…

Упоминая коллегу в третьем лице, можно было обойтись без этого обращения. Но Курат хотел дать понять собеседнику, что находится в очень хороших отношениях с этой госпожой.

— …продала его мне за вполне доступную сумму.

Моана? И к тому же кристалл с гранями класса «экстра»? След наверняка ведет к Професу.

— Я не знаю цены, но полагаю, что кристалл ее стоит. Но если не изумруд, тогда что это?

— В Маэре таких кристаллов вы не найдете, только в Заокеании. По магостойкости он превышает изумруд, хотя интегральная магоемкость немного меньше.

Даже если бы какие-то сомнения и были, при слове «Заокеания» они бы развеялись. Конечно, работа Професа, но…

На этом месте мысль (очень важная!) ускользнула. По этой причине академик безукоризненно учтиво распрощался и направился к ряду кресел, выбрав из них то, которое обеспечивало наилучшие условия для размышлений. Иначе говоря, то, рядом с которым никто не сидел.

К вящему раздражению Судура, мысли его крутились исключительно вокруг Заокеании. Важный предмет, без сомнений, но было что-то еще важнее.

Заокеания… на днях должен прибыть «дракон» вместе с Хассаном. Разумеется, тому придется доложить о результатах разведки на собрании Академии, но Старейший желал ознакомиться с ними первым. От этого зависели и форма, и содержание выступления самого Судура на этом заседании.

Задумавшись, академик даже не услышал всплеска шума рядом. Это поздравляли бывшего магистра магии жизни Синита, который на неделе с блеском защитил докторскую. В результатах защиты никто не сомневался: были представлены новые виды культурных растений.

Пожалуй, самыми радостными были сообщения от группы искусственных кристаллов. Правда, ее никто так не называл, кроме меня самого (да и то не вслух), но фактически ребята именно этим и занимались.

Бочкой меда послужил кристалл, который обрушили на мой стол. Именно обрушили: он весил прилично больше десяти килограммов. Внешний вид продукта не очень-то соответствовал слову «кристалл». Цилиндр с очень грубой поверхностью диаметром сантиметров четырнадцать-пятнадцать и длиной около тридцати пяти сантиметров — вот что это было.

Докладывал, разумеется, Харир. Группа стояла рядом. Скромность и застенчивость нервно курили в коридоре.

— Мы уже давно предвидели потребность в больших кристаллах, так что печь изготовили заранее. Но этот кристаллик обошелся недешево. Пять с половиной гранатов ушло…

От таких слов я сам себе диагносцировал обалдение в тяжелой форме.

— …и вообще мы тут подумываем о применении для нагрева красного кварца, хотя это само по себе недешево, да еще золото мы добавили в расплав, а еще железо, да марганец к тому же… если надо, рецептуру я дам. Что до веса, то надо учесть, что еще сколько-то уйдет при огранке, так что больше двенадцати фунтов никак не получится.

Судя по выражению физиономий, вопросы не предвиделись. Скорее ожидались овации и фанфары.

— Вызовите мне Сарата, пожалуйста. А пока он идет, хочу узнать: что такое пять с половиной гранатов?

— А чего тут знать: пять на перезарядку, шестой остался с половиной ресурса. Между прочим, можно бы и подлиннее вытянуть, но нагреватели уже… того… почти исчерпались, ну, мы и остановили процесс.

— Понятно. О, вот и он. Сарат, сделай милость: прогони потоки магии смерти.

Сейчас наш универсал более всего походил на сантехника, вдохновенно вещающего о трудностях процесса замены прокладки в кране.

— Да ты что, командир, это большая работа. На таком кристалле — часа четыре, если не больше, а для оценки коэффициента затухания все восемь.

— А от тебя сейчас и не требуется интегральная магоемкость по Ромену и всякое такое глубокое. Нужен ответ на вопрос: пригоден ли вообще этот… кхм… образчик для магии смерти? Имею в виду: на щиты.

Сквозь высокомерие знатока явственно пробился живой азарт ученого:

— Вот оно что? Ну ладно, попробуем…

Сарат осторожно взял тяжелый предмет (я сам не осмеливался назвать его кристаллом, даже мысленно) и удалился.

Все прочие терпеливо ждали. Через полчаса исследователь появился. По его лицу я прочитал, что ложка дегтя нашлась:

— Насчет магии смерти сразу могу сказать: пойдет. Но остается сомнение — насколько хорош? Ненулевое рассеяние потоков чувствуется и в пять минут, но так сразу не скажу: это от качества поверхности или от мельчайших включений. Предлагаю вот что.

Взгляд устремился на меня.

— Сначала надо огранить эту штуковину. Причем с моим участием. А уж потом отдать на хар-р-рошую оценку по всем показателям. Пока же можно смело делать еще такие же. В самом худшем случае они прослужат не столько, сколько задумали, а, скажем, вчетверо меньше.

Харир задал напрашивающийся вопрос:

— А сколько их нужно?

— Сколько? Могу сказать точно: две кучи…

Свинская реакция всех присутствующих.

— …с половиной!

Откровенный ржач.

Все еще улыбаясь, я спросил:

— А зачем твое присутствие при огранке?

— Затем, чтоб точно ориентировать по состоянию потоков… ну, ты же сам меня учил.

Все верно. Сафар не маг, он потоков не почувствует, а нужную ориентировку кристаллографических плоскостей без этого не определить.

(сцена, которую я видеть никак не мог)

Академик Судур пребывал в раздражении. На то имелось несколько причин.

Первая заключалась в докладе, который представил Хассан — разумеется, как в письменном, так и в устном виде. Почтеннейший не знал выражения «скользкий, как обмылок в бане», но если бы знал, то именно его и применил. Доклад был составлен так, что придраться было не к чему. Только факты. Ни единого предложения, рекомендаций — и тех нет.

Вторая причина для дурного настроения таилась в невысказанном. Высокопочтенный проявил неслыханную ловкость: не сказав ничего прямо, он создавал впечатление, что воевать с Заокеанией столь же невыгодно, сколь и опасно. И снова общие ощущения, которые, как известно, в сундук не положить. Но именно эти неосязаемые подталкивания могли послужить причиной краха общего плана. А такого никто не любит.