Вадим Крабов - Заговор богов

Как ни старались купцы, но в гильдейском архиве не нашлось досумрачных карт, упоминаний о портах того континента, курсов, лоций, списка потребностей. Это вообще-то никого не удивило: и гильдия, и город Кушинар возникли уже в постсумрачные времена. И наоборот, удивило то, что в гильдии Мореходов обнаружились чертежи океанских судов — более дорогих и гораздо более сложных в постройке, чем нынешние, практически каботажные.

— Если их купцы имеют на своих кораблях по четыре скорпиона, да по паре баллист, тогда да — торговец.

— Иду, — предупредил Рус перед тем, как отпустить «отражение» души Пирка. Быстро добурил очередную скважину и перед созданием «ямы» позвал Андрея:

— Я вижу, как тебе надоело напрягаться почем зря.

— Более нудную, скучную, глупую работу, недостойную настоящего мага. — Андрей устало подходил к другу и вдруг остановился. — Так. Куда?

— В Кушинар.

— Идем. Давно моря не видел. Силы на двоих хватит? — Хватило. Иначе бы Рус товарища не позвал.

Вышли в привычно месте — в спальне дворца, где их уже поджидал Пирк — невозмутимый, как спящий удав.

Поприветствовав князя и его друга, давно знакомого мага-Водника… то есть, Текущего, райгойд доложил:

— Гости встали на входе в бухту. Разумно предположить, что щиты, выставленные вдоль бортов — приглашение лоцмана. Наши спорят между собой — кому ехать. Всем хочется подняться первым.

— А какого Тартара все решили, что они из-за океана?

— Во-первых, государь, штандарт абсолютно никому неизвестен, во-вторых, поднят он на грот-мачте, которая привязана к обломку собственного основания, а остальные две потеряны безвозвратно. Гребная палуба имеется, однако она закрыта заглушками, часть из которых.

— Короче, судно неизвестной конструкции, изрядно побитое — заставило предположить давно ожидаемое. Так?

Пирк не преминул нагло польстить:

— Именно, князь! Я завидую твоему точному изъяснению. И корабль действительно изрядно потрепало.

— Все, Пирк, достаточно. Идешь с нами в порт? Кстати, в какое место?

— Береговой форт и да, я хотел бы сходить с тобой, государь.

Хвала богам, из-за спора лоцманов, иноземный корабль по-прежнему стоял на месте. То ли не могли сами просчитать фарватер, то ли справедливо опасались быть неправильно понятыми. И так на чужака всеми своими двумя скорпионами нацелилась единственная военная галера гроппонтского производства. Ну и форты (Береговой и Скалистый, расположенный на гряде — волноломе, образующим Кушинарскую губу) ощетинились горшками с горючей смесью; нетерпеливо подпрыгивающих в корзинах баллист, гудящих от жажды выстрела.

Рус, выслушав доклад военного начальства и поприветствовав всех присутствующих, прекратил препирания:

— Вы кушинги или кто?! Что за споры, как у варваров, не поделивших бусы?

Он использовал Силу исключительно из «астрального колодца», поэтому был обнаружен только благодаря внимательности заряжающего дальней баллисты, который заметил и успел предупредить командира о появлении «зыбучей ямы».

— Князь! — ответил самый смелый, одновременно и самый молодой лоцман. — На такие варварские посудины мы ходим вместе с толмачами, а они не могут определиться. — Он говорил, широко улыбаясь, показывая сверкающие золотые коронки на верхних клыках — писк моды среди юных мореходов. — А среди лоцманов — моя очередь. Я — везунчик, — сказал, специально сверкнув коронками.

— Не гневи богиню удачи, — недовольно проворчал его более пожилой сменщик.

— А я не боюсь! Я у неё любимчик. Чему быть — того не миновать! — сказав эту вполне земную присказку, швыркнул блеснувшим правым клыком и демонстративно отвернулся от коллеги.

— Князь! — наконец-то опомнился дежурный офицер Берегового форта, командир ближней баллисты. — Причина не в толмаче — все равно их языка никто не разумеет, задержка вызвана тем, что я послал за магом-Исцеляющим. Гостям наверняка нужна лекарская помощь и мыслеречью лекари владеют лучше других магов.

— Гостям, говоришь. — Рус на несколько мгновений опешил: из уст военного, пусть и кушинарского, он ожидал услышать другое обозначение неизвестного судна, не в точности такое же, какое используют купцы. — Отставить лекаря! Отправляй обычного толмача, любого. Нуждались бы в медике — попросили бы, нашли способ. Открою небольшой секрет: на той стороне океана нет пятен, а следовательно не было альганов, от которых орден Родящих перенял мыслеречь. Посылай, наконец, лоцмана. Очередного, — последнее Рус произнес с усмешкой, поворачиваясь к молодому «клыкастику». Тот, ухмыляющийся, расслабленно стоящий вразвалочку, мгновенно посерьезнел. — Веди их сразу в док, им нужен ремонт. Я, Пирк и мой друг Андрей поднимемся на судно в качестве таможенника, коменданта и… райгойда. Пирк, сделаешь вид, что ты самый главный.

— Судя по тому, что ты, Великий князь, появляешься в своей вотчине лишь время от времени, я и есть самый главный. — Не моргнув глазом ответил Пирк.

Он уже прекрасно выучил пределы безграничного чувства юмора Руса и охотно, с удовольствием, можно сказать с типично кушинарским шиком пользовался этими знаниями. Бывшему землянину это нравилось. Восхищало это и кушинарский народ, обладающий высоким самомнением — честно говоря, не всегда оправданным, — и отличным чувством юмора: высказывание Пирка заставило улыбнуться всех присутствующих, а Андрей, неожиданно для не знающих его кушингов, хохотнул открыто; чем вызвал у них удивление, приправленное изрядной дозой одобрительной зависти.

Если корабельный маг-Дующий — пожилой измотанный человек и удивился тому факту, что таможенник и какой-то средней руки чиновник были склонными к Силе, то никто не заметил его изумления. Улыбчивый варвар с пошлыми золотыми зубами, видимо, поняв крики и жестикуляцию капитана о течи в одном из трюмов, привел их корабль в сухой док. А то маг уже сильно устал заниматься однообразным занятием — поддержанием «воздушной пробки» с постоянным подкачкой в неё Силы. Иначе они давно, с самого рассвета отправились бы кормить крабов: риф попался совершенно неожиданно; в том месте, где они обычно не встречаются — за сотни миль от берега в, казалось бы, глубоководном месте.

Рус не был на земле мореманом, но успел нахвататься от кушингов общих сведений. Заокеанский корабль — крупный трехмачтовик длиной около сорока шагов; относительно узкий, с одним гребным ярусом — явно военная галера, только почему-то без тарана. Хотя, с четырьмя большими скорпионами (на носу, корме и по бортам) и двумя баллистами, расположенными на специальных возвышениях перед фок-мачтой (ближней к носу) и позади бизань-мачты (ближе к корме. Центральная — грот-мачта) делали корабль очень грозным. И в то же время, он вызывал жалось, как потерявшийся сторожевой пес случайно сорвавшийся с привязи. Типичный береговой охранник. Только большой. Рус невольно восхитился выучкой экипажа сумевшим сохранить крупное вооружение. То есть, сначала убрать его и надежно спрятать, а по выходе из полосы штормов — установить орудия чуть ли не раньше, чем починить подобие грот-мачты и соорудить парусное оснащение — одно большое косое полотнище.