Александр Воронков - Темный век. Трактирщик

А раз тут есть порох — тогда, Макс, живём! Фехтовальщик из меня никакой: как-то не принято в копарьских кругах мечами-шпагами размахивать, у нас иные умения ценятся, — а вот стрелок я вполне приличный, да и знание матчасти разнообразного "стволья" — и не на уровне "мурзилок" — имеется. Чего-чего, а это дело мы любим…

Добро, пометим временно идейку об обзаведении личным огнестрелом как "важную", и отложим на особую полочку в памяти. А пока — похоже, пора сворачивать в тот самый второй проулок от Замковой площади, где обретаются местные "банкиры".

Улочка по местным меркам как улочка… Ничего особенно выдающегося: та же теснота, такая же сортирная вонища… Над дверями лавок — они же мастерские — на горизонтальных поперечинах висит вещественная реклама для малограмотных горожан. Вот вырезанные из дерева и покрытые фальшивой позолотой ожерелья и кольцо, достойное по размерам украсить палец какой-нибудь жительницы Бробдингнега. Вот деревянный же карп на сковородке. Вот крокодил и жезл, обвитый змеями: то, что владелец лавки имеет отношение к таможне — крайне сомнительно, следовательно, примем за рабочую версию, что это всё-таки жезл не Меркурия, а Асклепия, и зайдя внутрь, окажешься в аптеке или амбулатории. Хотя для чего тутошним "Айболитам" крокодил — ума не приложу! Чем дальше двигаюсь вглубь проулка — тем меньше разнообразие вывесок. Теперь почти на всех горизонтальных древках, будто флаги, слабый ветер полощет длинные юбки и штаны. Штаны прямые холщовые, с кожаными нашлёпками сзади и без таковых, штаны суконные зауженные, парчовые и вроде бы даже шёлковые колготки с завязками на поясе… Серые, зелёные, лиловые, алые, синие, чёрные… Надо понимать — традиционный промысел местечковых кравцов здесь процветает, а судя по тканям, заказчики у портняжек не из бедняков…

Это, конечно, неплохо, но… Но где, ёлочки зелёные, здесь контора менялы-то? Штаны и крокодилы с посохами мне пока без надобности: своё имеется. А вот конвертировать монеты Банка России в местную валюту желательно побыстрее: на рубли двухтысячных годов выпуска здесь всё равно ничего толком не купишь.

Ладно, как говорится, "язык до Киева доведёт, а длинный язык — доведёт до Магадана". Займёмся опросом местных: привычное занятие для копаря. Сегодня меня указание мест былых боёв не интересует, так что, надеюсь, традиционных сказок про "утопленный в сорок первом в ближайшем болоте "королевский тигр" с ящиком невручённых Рыцарских крестов и экипажем из обергруппенфюреров СС" мне рассказывать не станут…

Так… На улице отчего-то прохожих не наблюдается, если не считать, конечно, пары переваливающихся гусаков. Дярёвня… Тьфу, Европа!… Ладно, гора к Магомету идти не собирается — ну и шут с ней. Приподняв тяжёлую дверь — похоже, на нормальных металлических петлях в эти времена экономят повсеместно — вхожу в "ювелирный магазин".

— Билять!

Нет, товарищи дорогие, ежели дело так дальше пойдёт — то я скоро всех поубиваю нафиг или сам убьюсь! Ну кто, блин горелый, сразу за порогом такие высокие ступеньки делает-то? Да ещё и освещения в комнате — одна чуть приоткрытая оконная ставня да то-о-оненькая лучинка. Так ведь весь покупательский контингент сослепу может ноги переломать!

— Какая ложь? — немецкий стоящего за прилавком типично-анекдотического "представителя богоизбранного народа", чуть старше сорока лет, чью хрестоматийность портит лишь круглая шапочка вроде татарской тюбетейки моего времени на темени вместо кипы-"ермолки", был гораздо более беглым, чем мой — У меня всегда всё настоящее, всё взаправду! Спросите кого хотите, почтенный: каждый скажет, что у Хаима самые наилучшие украшения, и золото самое мягкое и камни самой чистой воды! Даже пражские ратманы посылают к Хаиму за украшениями, не говоря уже об окрестных панах!

Впрочем, почтенный, как вижу, чужестранец, что ему до здешних панов! Это Вы очень правильно зашли — у Хаима всегда найдётся товар, достойный такого почтенного молодого человека!

— Ага. И именно для того, чтобы виднее были достоинства товара, и закрыты все окна и не горит ни одной свечи или факела? Дескать, пусть-ка покупатель на ощупь определяет все достоинства, а недостатки заметит лишь тогда, когда отдаст свои денежки?

— Ой, да что Вы говорите такое! Все знают, что Хаим всегда торгует без обмана: золото, серебро, никель — у Хаима всё всегда наилучшее! И как не совестно возводить напраслину на бедного еврея!

— "Бедный еврей"? И где я был, когда ты был бедный? Постойте-ка, уважаемый! Вы сказали "никель"?

— Никель, никель! Самый натуральный! Никелевые монеты — только для самых почтенных посетителей! Только вчера доставлены купцами из самого Ханбалаксуна! Для Вас, почтенный, — значительная скидка в цене!

— А ну-ка, ну-ка… — Подхожу с заинтересованным видом к прилавку. — Интересно поглядеть…

Что-то мне подсказывает, что происхождение монеток явно не имеет никакого отношения к какому-то Хан-балан… тьфу, короче — …к Суну этому! Во, названий напридумывали, садюги: без стакана не выговорить! А потом ещё говорят: "народ спивается!".

А ведь, однако, у ювелира какое-никакое понятие об уровне сервиса всё-таки имеется. На поверхности стойки оперативно появились аж три подсвечника с довольно толстыми огарками, тут же запаленными от имевшейся лучины и эрзац-зеркало из отполированного металлического листа на ножках. Рядом ювелир раскладывает тёмную — как бы не бархатную — тряпицу, на неё выкладывает добытые из недр стоящего за прилавком сундучка блестящие кругляши…

Так и есть. Пара монет, оставленных вчера в таверне "У моста" нынче благополучно перекочевали в ювелирную лавку ближайшего еврейского квартала… Что там трактирщик Прокупек говорил о "злоехидах"?

— Вот, почтеннейший! Старый Хаим всегда говорит истинную правду, клянусь здоровьем моего покойного дедушки! Ну разве не прекрасны эти редчайшие монеты? Вы только взгляните, насколько соразмерна их округлость? Ни одного обреза, как вы сами можете заметить! И всего-то по шесть денариев и три хеллера каждая!

Вот же пройдисвит! По заключению брата Филиппа, в соответствии с которым я излишне щедро давеча расплачивался в таверне вот этими самыми "пятачками", их курс к местной валюте составляет всего девяносто хеллеров, если учитывать, что копейка — девять хеллеров.

— Э, а почему так много? Тут же ясно написано: "ПЯТЬ КОПЕЕК"?

— Что написано? Где написано? Вот это? Не стоит внимания: это оптический обман… А кстати, откуда Вы знаете, что там-таки написано? Впрочем, я несколько погорячился… Разумеется, такому просвещённому человеку я готов уступить обе монетки по пять с половиной денариев!

— Дороговато, однако… Как насчёт трёх?