Саша Суздаль - Туманный Кот

«Что он там делает?» — подумала Маргина-Хамми и преобразилась в профессора. Потом сунула руку в экран и вытянула оттуда растерянного Гликогерена.

— Спасибо, профессор, — выдохнул студент, — а то меня чуть не съели аборигены.

— Дорогой Гликогерен, вы должны обеспечивать их пищей, — произнесла, ухмыляясь, Маргина-Хамми. — Это ведь ваш проект?

— Я этих людей не проектировал, — возмутился Гликогерен, — это люди Блуждающего Нефа.

— Они вас и не любят, — хмыкнула Маргина-Хамми, с некоторой ностальгией вспоминая Ва-Гора, отчего немного меняясь в лице.

— Профессор, у вас усы стали кошачьи, — заметил Гликогерен.

— Ах, — воскликнула Маргина-Хамми, трансформируясь, — я всё время забываю.

— Нужно проследить последнюю фазу, — сказал Гликогерен, бросаясь к экрану, — чтобы «Таинственный остров» положили на место.

— Смотри, смотри, — скучно сказала Маргина-Хамми, заглядывая в соседний прибор. Она увидела счастливую себя, радостного Мо, улыбнулась, разглядывая товарища Тёмного.

— Профессор, осторожно, — предупредил Гликогерен, — вы макнули свои усы.

Маргина-Хамми дёрнулась, вновь настроилась на профессора и вытащила его усы из экрана. Она с ностальгией наблюдала, как небо Контрольной пересекает черный конь с двумя седоками на спине: рыжим, как огонь, парнем и черноволосой женщиной за его спиной.

— А что, профессор, опыт удался? — спросил Гликогерен

— Посмотрим, — прищурилась Маргина-Хамми, думая о своём.

— А ещё, профессор… почему мы им запрещаем творить? — спросил Гликогерен.

— Запретный плод сладок, — сказал мнимый профессор, — если им разрешить – они перестанут мечтать.

Они оставили приборы в покое, и Маргина-Хамми сообщила: — Должен сказать тебе, Гликогерен, что с задачей ты справился и можешь сегодня отправляться домой, в Ринодрабан.

— Но, профессор… — начал Гликогерен.

— Никаких «но», — отрезала Маргина-Хамми, — Тысячу прасеков на сборы.

Гликогерен повернулся идти и вдруг вспомнил:

—А Элайни и Сергей…?

— Они уже дома, — соврала «профессор».

— А глеи…? — начал Гликогерен.

— Глеи у себя дома, — возмутилась Маргина-Хамми, и добавила: – Ты хочешь, чтобы я тебе поставил «неудовлетворительно»?

— Нет, профессор, — испугался Гликогерен и через пять минут примчался назад с сумкой на плече.

— Я сам проконтролирую, — сказал «профессор», отправив Гликогерена под кольцо репликатора. Через мгновение он оказался у себя дома, в Ринодрабане. «Профессор» вздохнул и оплыл на пол рыжим котом.

На улице наступила ночь и Маргина-Хамми раскинула свои симпоты, нащупывая Профессора. Тот оказался далеко, вместе с Флореллой. «Сбежал!» — констатировала Маргина-Хамми и разыскала Элайни и Сергея, которых обнаружила в лагере глеев. «Пусть отдохнут», — подумала она и, по кошачьей привычке, свернулась в клубок.

Стоило только подняться местному солнцу, как Маргина-Хамми попыталась выпустить всех зверей из подвалов лаборатории, так как кормить их никто не будет и они, попросту говоря, сдохнут. До вечера она выгонял зверей, которые не хотели выходить из подвала, так как утром и в обед срабатывала автоматическая кормушка, и звери, покушав, укладывались отдохнуть, пожевать жвачку, а то и просто нагло поспать.

Открыв все двери в подвале, она бросила всё, как есть, а сама, превратившись в маленького глея рыжего цвета, взмахнула крыльями и взвилась в воздух. С удовольствием рассекая тугие потоки, она поднимался выше и выше, направляясь в лагерь глеев. Маргина-Хамми прилетела только к вечеру и узнала, что Сергей и Элайни посещали лагерь глеев, но Элайни ушла, а за ней Сергей, Флорик, Флорелла с Бартиком. Маргина-Хамми ничего не поняла и, чтобы разобраться, залезла в головы глеев, но нашла там такой кавардак, что лучше бы ограничилась расспросами. Главное, что ей удалось узнать, состояло в том, что они улетели к Фатенот, поэтому Маргина-Хамми настроила нюх на глеев и полетел по их пути.

Где-то под утро она оказалась среди зелёных вершин небольших горок, между которыми увидел озеро. Посередине его темнел остров с единственным домом, в башне которого горел огонёк. Маргина-Хамми опустился на подоконник открытого окна, и осмотрела комнату, освещённую мерцающей свечей. За старинным станком сидела женщина, о возрасте которой нельзя сказать ничего определённого. Она перебирала разноцветные, диковинные нити, покрывающие узором кусок холста, растянутого на валках, и что-то шептала, неслышное, понятное ей самой. Прозрачная слеза выкатилась у неё из глаза на радостной половине лица, в то время как вторая половина, грустная, никаких эмоций не выражала и оставалась, как застывшая маска.

Слеза упала на нитку, растворяя её краску и меняя узор, но женщина или девушка того не замечала, без остатка предаваясь своим грустным мыслям. Перед женщиной стояло медное зеркало, закрытое чёрной материей, точно кто-то, родной, умер, и скорбь расплылась по всей комнате.

— Я могу вам чем-то помочь? — спросила Маргина-Хамми с подоконника.

— Чем вы можете мне помочь, — не поворачиваясь, ответила женщина, — здесь может помочь только смерть.

— Смерть не всегда помогает, — заметил Маргина-Хамми.

— Вы правы, — согласилась Фатенот и добавила:

— А вам я помогу.

Она принялась перебирать нити и, через некоторое время, удивлённо сказала: — Вас нигде нет.

Повернувшись, она увидела на подоконнике кота, и всплеснула руками: — Ты не существуешь?!

— Меня можно потрогать, — согласилась Маргина-Хамми.

Фатенот погладила кота, потом взяла на колени и принялась снова перебирать нити. Через некоторое время она остановила пальцы и всмотрелась в полотно.

— Ты существуешь в петле, — удивилась она, рассматривая Хамми, как чудо.

— Ты тоже можешь так существовать, — подняла на неё глаза Маргина-Хамми. «Не может!» — возмутился над ухом Банди.

— Да, ты прав, — Фатенот растерянно потеребила нитки, а потом лихорадочно начала что-то искать.

— Подожди, помоги мне, — сказала Маргина-Хамми и напомнила: — Ты обещала.

Маргина-Хамми расспросила её о Бартазаре Блуте, о Элайни, и Фатенот ей всё рассказала. Потом посмотрела нити и выложила их будущее.

— Спасибо, — сказала Маргина-Хамми, соскакивая с колен, и запрыгнула на подоконник. Превращаясь в рыжего глея, она взлетела в воздух. До лаборатории она добралась под утро. Круглый корпус лаборатории оказалась повреждённый – прямо посередине в ее чёрной зеркальной поверхности тёмным провалом зияла неправильная дыра, показывая на свет искорёженные внутренности. Станция репликации исчезла, а между искореженными металлическими конструкциями бродил кактус, Опунций Вульгарус, который, увидев Маргину-Хамми, тут же пристал к ней: