Мария Двинская - Дети богов (СИ)

— Ох, — впечатлился я. Велес также медленно повернулся обратно и снова уставился в дорожную пыль.

— Погоди, ты сказал, вчера утром? — мозг, наконец, обработал услышанные слова. — Но как?.. Вчера же только ещё… вечером…

— Как, как… коктейль «новобранец» слышал? Повезло тебе ещё, что не с корабельным рекрутом пил. Здесь хоть на земле, да и жрать дают нормально.

— Да не было рекрута. С крестьянами… Они своего провожали, — я расстроенно опустил глаза и наткнулся взглядом на заплату на штанине. Точно такая же заплата была и на штанах Тимона, того крестьянина, за чьи проводы пили. — Собаки серые, — я вполголоса выругался, поняв, по чьей вине оказался тут.

Разговор как‑то утих. Слышался стук копыт, фырканье лошадей, скрип колёс, позвякивание снаряжения, негромкие разговоры сзади. Я пересел с пола телеги на узкую лавку и огляделся. Наша телега шла второй в обозе. Первыми ехали два верховых, затем крытый экипаж, если парень не врал про армию, то, скорее всего, офицерский. Позади — пара фургонов, за которым неровной колонной, по четверо в ряд шли люди. Человек с пятьдесят. От молодых, только начавших бриться парней, до крепких, возможно уже детных мужчин. Одетые кто во что горазд, без поклажи, они выглядели стадом, которого перегоняют на другое пастбище. Ощущение стада подчеркивали замыкающие обоз солдаты. Их было немного, десяток, полтора пеших и человек пять конных, но и их хватало не дать рекрутам разбежаться.

— А чего они пешком? — я снова спросил разговорчивого парня.

— Так то ж призывные, они сами пришли. Бегать не будут, — он широко улыбнулся. — То ли дело мы, рекрутские. Нас до лагеря везти будут.

— Чего так?

— Эх ты, деревня. Там, в толпе, можно и приотстать и в канаву нырнуть, только тебя и видели, на привале только и не досчитаются. А здесь всё на виду.

Опять замолчали каждый о своём. Я думал о том, что в очередной раз жизнь, не спросив меня, решила, кем мне быть. И теперь уже на мне две не снимаемых побрякушки. Две! Я, почти в панике распахнул ворот рубахи и схватился за цепочку со смешанным чувством облегчения и разочарования. Нет, чтобы спереть и камень вместе с одеждой и деньгами. Тогда можно бы вернуться к спокойной жизни мага, сидеть себе в башне, изучая силу и придумывая новые заклинания. А вдруг, вся моя сила как раз только в этом камне? Я же ничего другого делать и не умею! Я со злости дёрнул за камень и цепочка больно впилась в шею. Ну и ладно, открою школу, буду учить читать. Фера же научил? Фер… Насколько я его знаю, он честно подождёт условленное время. Затем начнёт тревожится и побежит меня искать. Дурак. С его‑то способностями, да и грамоте обученный, он может очень неплохо устроиться в любом месте. На что ему маг — неудачник?

Добирались до лагеря ещё четверо суток. Четверо долгих, скучных суток, отличающихся друг от друга только окружающим пейзажем. На ночь остановка, каша из общего котла, ночь в палатках, каша и снова дорога. Вопреки всем заверениям Торши (так представился босоногий), нас уже на следующий день ссадили с телеги и погнали в общей толпе. Шли не торопясь, с остановками у городов и крупных селений, откуда к охраняемой толпе присоединялись ещё новобранцы. Незаметно перезнакомились, маячившая где‑то впереди угроза погибнуть на чужой войне отодвинулась и пригасла.

Лагерь показался мне каким‑то казённым, бездушным. Низкие, тёмные бараки, куда нас поселили, были неуютными, вызывая желание не проводить внутри больше времени, чем необходимо на отдых. Впрочем, десятники, поставленные над нами, оставляли нам очень мало свободы. Дни превратились в сплошные тренировки с перерывами на еду и сон. Первые несколько дней я ещё строил планы на побег, затем победила непрекращающаяся усталость, и, стоило только присесть или прилечь, как я проваливался в сон. Постепенно организм привык к нагрузкам, да и я сам вспомнил давешние навыки по уклонению от прямых и непрямых обязанностей.

Главное — не сидеть без дела. И неважно, что это будет за дело, лишь бы те, кто выше, считали его важным. Подходящим занятием оказалось подгонка амуниции и чистка оружия. Стоило только сесть на лавке и начать водить бруском по куску железа, именуемого мечом, как из бездельника я превращался в чуть ли не образцового солдата. И никого не интересовало, что за два месяца, несмотря на ежедневную муштру, я так и не научился обращаться с мечом. Я не воин, я — маг! Маги всегда обходились без оружия, вот посохом приложить это всегда пожалуйста. А меч… меч — удел необразованных, грубых, бесталанных людей. На тренировках я не халтурил, я честно выполнял указания куда и как бить, как стоять. Ну, не лежит у меня душа к этой железке.

Кончилась весна и началось жаркое лето. Я в одних штанах, закатанных выше колен, скоблил вилами пол конюшни. Лошадей в нашей роте было не много, голов двадцать То ли порода у них такая, то ли фуражиры такой корм подсовывали, но гадили они как целая сотня. Гора навоза на дальнем дворе скоро начнёт переваливаться за частокол. С уже вычищенной стороны донёсся вздох и по полу, на счастье ещё не устланному соломой, дробно застучали ароматные шарики.

— Скотина! — выругался я, поборов желание воткнуть вилы в толстый круп. До ужина осталось всего ничего, а мне после конюшен надо будет ещё отмываться. Опоздаю — всё съедят. Брошу недоделанным — работы подкинут. Но оно того стоило. Я невольно расплылся в улыбке, вспоминая события четырехдневной давности.

Очередное занятие ратному бою. Мечи, хоть и деревянные («а то, деревенщина, поотрубаете сначала себе, потом соседям всё, что выступает!») бьют больно. Особенно, если отсутствие навыка пытаются компенсировать силой. Так что я прыгал по утоптанной площадке, больше уворачиваясь от ударов, чем парируя их, как того хотелось бы десятникам.

Мой противник терял терпение. Мы с ним находились в не дружеских отношениях с самого первого дня, когда он с остальными новобранцами месил дорожную грязь, а я, как привилегированный окольцованный прохлаждался в телеге. И барак у моей роты был лучше, и еда свежее, и десятники не такие изверги. Наверно, и дождь над нами не капал, я как‑то не уточнял. Особенно сильно он злился от того, что в умении работать мечом он еле дотягивал до среднего уровня. И потому любил показывать свои умения на ещё более неумелых или просто слабых людях, неспособных дать сдачи, что не приносило ему популярности.

Он пытался распространить своё влияние и на меня, как на не производящего впечатления опасного человека. Но многолетний навык обращения с задирами, приобретённый в Замке, позволял довольно успешно противостоять ему. Незадолго до тренировки я, как обычно, точил меч. На мой взгляд, этот кусок железа годился только на переплавку, и шарканье бруском по его краю никак не способствовало превращению в меч. Однако сиё занятие успешно отводило глаза вышестоящих и выкраивало немного времени на отдых. Хорошее настроение нарушил задира, попытавшийся в невежливой форме принудить меня к заточке и его меча, в связи с чем ему было вежливо посоветовано уйти сначала в соседний лес, затем, менее вежливо, в далёкий край на собственном достоинстве, и под конец, совсем невежливо, он был отправлен ко всем богам далеко и надолго. Получить по шее за подробное описание пути я не успел — подошли десятники, заинтересованные бурным проявлением чувств, так что задира ограничился обещанием встретиться и тогда поучить меня манерам.