Раиль Шариф - Уравнение Куфу

– Я стану молиться за Вас, – произнесла Жаннет, отпуская его ладонь.

Слайкер вошел в салон первого класса. Вглядываясь во мрак, он сделал первые шаги в НЕИЗВЕСТНОСТЬ. Казалось, здесь жизнь замерла и сквозь сон пассажиров просачивается, заполняя пространство, СМЕРТЬ. Слайкер читал ее ЗНАКИ как на ладони. Она ощущалась в леденящей душу тишине, в еле заметном мерцании дежурных огней и в приторном запахе пережженного марципана. Этот букет дьявольских феерий был знаком Слайкеру еще со времен военного прошлого – когда игра в прятки со смертью была его работой. Теперь же прошлое возвращалось: оно пыталось застать его врасплох, но он сбрасывал его с плеч как ненужную ношу. Он был все тем же морским котиком – котиком, реакцией схожим на молнию, мощью – на разъяренного леопарда и хладнокровием – на сытого питона.

Детектив осторожно ступал по проходу, присматриваясь к мозаике проплывавших мимо лиц. Неумолимая общность этих лиц бросалась ему в глаза. Их объединяла трогательная, щемящая душу наивность – наивность людей, не предполагающих, что такой тонкий биологический процесс, как собственная жизнь, мгновением позже может оборваться.

Слайкер перешел во второй ряд и двинулся в обратном направлении.

В первом ряду ничего нет. Посмотрим здесь. Так… Что это? Стоп.

Детектив остановился в середине ряда у двух пустых кресел. Ладонью провел по их натянутой коже и ощутил слабый слепок ауры Джефа. Точно жизнь уходила из его тела.

Упустил. Они где-то рядом!

Взгляд выхватил из темноты контуры кухонного лифта, располагавшегося между салонами экономического и первого классов.

Вперед!

Детектив пользоваться лифтом не стал и в помещение кухни спустился по винтовой лестнице. Внутренним зрением он ощутил тяжелый эмоциональный фон, прилипший в виде серых хлопьев к посудным шкафам.

Здесь что-то происходило.

От волнения в его горле пересохло, он открыл холодильник и достал бутылку минеральной воды. Отвинтил крышку и сделал пару глотков.

Мысль о чьем-то присутствии за спиной возникла мгновенно. Спонтанность движений Слайкера отсекала всякий мысленный анализ, и сторонний наблюдатель, скорее всего, ощутил бы дуновение ветра. Детектив метнул за спину пластиковую крышку и, перевернувшись в воздухе, ногами нанес удар в чьи-то плечи. Срывая со стен навесные шкафы, чье-то тело рухнуло на пол. Палец Слайкера остановился в миллиметре от глазного яблока. Сжимая в пальцах пластиковую крышку, на полу лежал Бред. В глазах каждого читался вопрос, но первым заговорил Бред.

– Ты хочешь меня убить? – в его глазах не было гнева, только сожаление. Слайкер виновато развел руками:

– Не гони волну. Я не слишком тебя?

Слайкер подал другу руку, тот встал и болезненно повел плечами.

– Терпимо, но ты не в форме.

– Да, я промазал.

– Твоя ошибка в том, что ты, как всегда, начинаешь вычислять параметры точки источника и точки приемника. Тогда как достаточно представить сам финал и вложить в это намерение. По сути, ты попал, но я поймал у самых ресниц, – Бред Ли притронулся к правому веку. – Когда все кончится, обучу тебя.

– И сбривать на лету мухе крылья?

– На тебя мух не хватит. Что там у тебя? – комиссар кивнул куда-то наверх, в сторону пассажирских отсеков.

Слайкер отрицательно покачал головой и молниеносным движением достал из-за уха Бреда пикового туза.

– Ничего! Но запомни эту карту, потому что я знаю, где их искать!

Совместные перелеты с Джоном научили Билла Вессона многому, в том числе и держать язык за зубами. Джон отличался гнусным характером, не любил чужого мнения, а тем более критики в свой адрес.

В коллективе под руководством Джона зелень быстро созревает. Главное – не перечить Джону, а иначе можно сгнить, так и не созрев.

Мысль Джона была прервана звонком в дверь. Посмотрев в глазок, он впустил Риту. Румянец на щеках выдавал в ней сильное волнение. Как женщина она нравилась Биллу, но как личность казалась ему чудаковатой и слегка замкнутой.

– Капитан, – обратилась она к Джону. – Одной пожилой женщине требуется срочная медицинская помощь… Сердце.

– А врачей среди пассажиров нет? – в надежде спросил Джон.

– Ни одного. В данный момент лишь уместно хирургическое вмешательство. Ее искусственное сердце, видно, отработало срок.

– Не могла другого момента выбрать, – зло прошипел Джон.

– Что? – непонимающе заморгала ресницами Рита.

– Это не в Ваш адрес, – успокоил ее Джон. Ему показалось, что она вот-вот расплачется. – Сколько лет этой женщине?

– Семьдесят шесть, – тяжело вздохнула Рита.

– О, господи!!! Ей семьдесят шесть лет, у нее искусственный насос, и она все еще кайф ловит от жизни, – брызгая слюной, заворчал Джон. – Всевышний ее забирает к себе, так и нам решил дерьмо такое подкинуть?!

В следующий миг Рита почувствовала, как ее рот непроизвольно открывается и закрывается в отчаянной попытке задать вопрос, который она не могла даже сформулировать. Ее ум был шокирован, пуст, лишен мыслей.

В кабине наступила внезапная тишина. Все потоки внимания были устремлены на Джона. Такой занозой для коллектива он еще никогда не был.

Рита не могла поверить ушам своим. Если бы ей сказали, что у этого человека есть сердце, она бы не поверила. Наконец она вышла из оцепенения и, задыхаясь от негодования, произнесла то, что накипело за все эти годы.

– Вы, вы… Такой мрази, как вы, я еще не встречала.

Слезы текли по ее щекам, она повернулась к выходу, но напоследок услышала злобное шипение:

– Ты пожалеешь, стерва. Я тебе обещаю. Очень пожалеешь.

Проводив стюардессу потоком сопроводительной брани, Джон связался с диспетчером на Мальдивских островах, объяснил возникшую ситуацию и попросил дать эшелон. Ему дали добро. Джон направил самолет в сторону воздушных границ островов. Вынужденная посадка должна была состояться в городе столице Мале.

В тот момент, когда "Боинг-747" пересек воздушные границы островного государства, все четыре двигателя марки CF6-45A2, созданные компанией «Дженерал Электрик», отказали.

Сон, в котором пребывал Джеф, не восстановил утраченных сил. Но, открыв глаза, он обнаружил в себе способность мыслить, уже не опасаясь за собственное здоровье. Тупая остаточная боль тысячи маленьких жал пульсировала, отдаваясь в висках. Освободившаяся от давления, мысль рвалась за границы черепной коробки, но прошлое, точно бетонная скорлупа, держало в своих тисках, не давая вырваться из неволи.

Преодолевая головокружение, он попытался сесть, но уткнулся головой в препятствие. Пошарил вокруг руками и обнаружил, что находится в деревянном капкане, сколоченном из нешироких панелей.