Павел Комарницкий - Исполнитель

— Всё в порядке, Патрик. Это был просто сон… Такой сон.

Патрик вернулся на своё место, повозился чуть, и вскоре до Первея долетело его сопение. Мальчишка совсем… Может, ему туда не надо?

«Родная, отзовись»

Пауза.

«Да, мой милый»

«Это опять ты устроила? Весь этот сон?»

Короткий смешок.

«Ну какой ты всё-таки дурень. Кто я, чтобы указывать Ему?»

«Кому — ему?»

«Высшему Судье»

«Погоди, я не совсем… Нет, я совсем не… Это был сам Иисус, что ли?»

Тяжёлый шелестящий вздох.

«Нет, ты безнадёжен. Хорошо, я отвечу — для тебя да. Ты что-нибудь понял?»

«Что значит для меня? А для тебя нет?»

«Ой, да спи уже! Господи, как я буду жить с таким дурнем?»

«Очень хорошо будешь жить. При таком-то твоём умище… Мне и вовсе думать не придётся, я полагаю. Да, точно, я стану поэтом. Хорошая профессия, не то что Исполнитель. Я буду целыми днями предаваться неге и блаженству, посвящая тебе свои стихи, Родная. Или просто дрыхнуть до вечера после сытного обеда»

«А чем ты будешь заниматься ночью?»

«О, ночью… В общем, тебе понравится, хотя порой будет немного ныть внизу живота»

Короткий смешок.

«Нет, ты совершенно невозможен. Всё, спокойной ночи!»

Наконечник жезла налился голубым призрачным светом, замерцал и погас.

«Нет, не так. Ты не должен пялиться на этот камень, и не надо так напрягаться. Просто запусти его, и переводи взгляд на цель»

Первей стоял на маленькой поляне, держа жезл обеими руками прямо перед собой. Напротив него косо торчал из зарослей дикой малины почерневший пень-выворотень, являвший собой образ врага. Патрик возился по хозяйству на самом краю поляны.

Рыцарь снова напрягся. Голубовато-льдистый камень на конце жезла коротко мигнул и погас.

«Теперь слишком слабо»

Первей с трудом сдержался, чтобы не выпустить в свет замысловатое ругательство. То много, то мало…

— Господин Первей, вы запускаете Клеймор против нежити? — Патрик подошёл неслышно.

— Да, пытаюсь — вздохнул рыцарь — Только не очень-то выходит у меня.

— Позвольте — юноша взял жезл из рук Первея — Если враг один, господин мой, лучше направить Клеймор прямо на него.

Патрик сжал губы, резко направил жезл на пень, и камень навершия вспыхнул белым светом, ровным и сильным.

— Если их несколько, и они прямо перед вами, лучше сделать так.

Сияющий огнём камень описал короткую дугу.

— А если их много, и они вокруг вас, лучше поднять его над головой вверх.

Юноша поднял Клеймор прямо в зенит, и огонь засиял ещё ярче.

— Конечно, дальность действия при таком положении меньше, зато вся нежить падёт разом, мой господин.

Камень погас. Первей смотрел на парня с изумлением.

— Слушай, и откуда ты всё это знаешь?

Патрик вскинул удивлённые глаза.

— Но как же, мой господин… Мой отец дважды в год доставал Клеймор, ну… проверял. И я учился.

«Родная, ты слышишь?»

Короткий смешок.

«Слышу и вижу»

«Мой оруженосец-то мне ещё фору даст в этом деле»

«И тем не менее работать тебе. Ты Исполнитель. Не отвлекайся. Тебе ещё надо освоить отражение шаровой молнии»

«Какой молнии?»

«Ты всерьёз полагаешь, что этот Кощей будет драться с тобой на кулаках?»

Первей разглядывал жезл, задумчиво вращая его в руках.

— Патрик — окликнул он своего оруженосца — нам потребуется лодка.

Парень вскинул на него удивлённые глаза.

— Разумеется, господин Первей — так и не привык звать Первея просто по имени. Ладно…

— Ты не понял. Нам нужна хорошая лодка. Легкая, чтобы мы могли поднести её к берегу прямо напротив осторова, причём скрытно. Быстрая и вёрткая, и при этом крепкая. Вот задача, а?

Парень подумал, честно наморщив лоб. Думай, думай, малый, это тебе не жезлом махать. И вообще, одна голова хорошо, а две лучше.

— Я так понимаю, эту лодку к тому же должно быть трудно утопить?

Первей усмехнулся. Да, непотопляемая лодка, это было бы вообще отлично. Вот издеваться над старшими — это плохо…

— Я знаю, что нам надо, господин Первей. Я сделаю.

— Патрик, какого чёрта ты испортил палатку? А если пойдёт дождь?

Действительно, двухместная палатка из тонкой провощёной кожи, где тут такую найдёшь…

Патрик смотрел удивлённо-обиженно.

— Но это же для дела, господин Первей. Я делаю лодку.

Первей поперхнулся.

— Ты умеешь?

— Не сам, господин мой. Мне помогает Голос Свыше. Ваш который… Которую вы зовёте Родная.

«Родная, отзовись»

«Слушаю тебя, рыцарь»

«Ты и в кораблестроении дока?»

Короткий смешок.

«Не ревнуй, мой милый. Мальчик действительно способнее тебя в этом, и вообще не мешай. Займись чем-нибудь умственным — почисти лошадей, кашу там свари…»

«Ведьма ехидная»

«Малец голопузый»

— Почему вы молчите, господин? У вас есть другой план?

Первей вздохнул, взял топор.

— Работай, Патрик. Раз уж Голос сказал… А я пока шалаш сооружу. Надо же нам где-то спать.

Лес подступал к самому берегу огромного, спокойного озера, дальний берег которого терялся в предутренней дымке. И только тёмное пятно острова грозно серело над зеркальной гладью воды.

«Вот он, остров Кличен. Вот оно, логово»

Голос был напряжён и сух.

«Такой момент упускать нельзя. Кощей отправил своего помощника-вурдалака на поиски женщины, и с ним десяток упырей. Защита острова ослаблена»

«Зачем ему женщина? Сколько ему лет, этому самому Кощею?»

Короткий смешок.

«Женщина ему нужна не для любовных забав, он даже не помнит, что это такое. Нет, рыцарь, всё гораздо хуже — он хочет сделать второго вурдалака. Точнее, вурдалачку»

Пауза.

«Он уже загубил двух девушек, но цели не достиг. Всё, что у него получилось — две упырихи»

Рыцарь катал желваки. Вот как…

«Сейчас у Кощея творческий кризис» — короткий злой смешок — «Он не знает, что женская душа куда ближе к Богу, что материнское начало, заложенное в каждой женщине, не позволит ему осуществить задуманное. Он истратил массу маны, и всё без толку»

Пауза.

«Сейчас вурдалак возвращается с добычей. Ну, родной мой… Ты готов?»

«Куда поплыл этот… вурдалак?»

«На север, ближе к острову Хачин. Там на берегу стоит деревушка-весь, жители которой всё ещё не испугались. Сегодня ночью их испугали всерьёз и надолго»

— Патрик, давай лодку, — бросил Первей своему оруженосцу.

Плетёная из лозы лодка, обтянутая кожей, такая лёгкая, что её легко мог нести один человек, плюхнулась в воду. Двое мужчин залезли в тесные отверстия, прикрытые кожаными фартуками. Челнок казался до того хрупким и вертлявым… Однако Патирик уверял, что на таких вот лодчонках его предки некогда перебирались с материка на его теперешнюю родину. Будучи опрокинута, такая лодка сама вставала на ровный киль.