Павел Комарницкий - Исполнитель

— Водяные замучили, господине. Сладу не стало. Рыбачить с лодки — упаси Бог! Как есть утопят, господине. Или даже с берега… А то ещё баба какая пойдёт на мостки к озеру, постирать там, или ещё чего, а он из воды — хвать! А опосля уже та баба сама из воды выглядывает, а то на берег выйдет — голая, страшная… И ведь не только в той деревушке так, в других тоже… Ну, народишко-то и стал подале от воды бежать, поглубже в лес, стало быть. Тут скоро по берегам никого живого не сыщешь, во как пошло… Да и в лесу последний год неспокойно. Упыри появились, господине. Так что вы, того…

Мужик мялся, сопел, наконец решился.

— Витязь, отпусти ты меня, Христа ради. Уговор выполнен, а мне бы засветло до дому добраться. Боюсь я ночью-то по здешним местам шастать.

Первей достал монеты.

— Держи. Всё, можешь быть свободен!

Лес был так дик и безлюден, что пробираться по нему, ведя коня в поводу, было сплошной мукой. Упавшие деревья перегораживали путь буквально на каждом шагу, и кони ежесекундно могли сломать ноги. Но вставать на постой вблизи берега было бы неосторожно, и маленький отряд продолжал пробираться в глубь леса. В конце концов им попалась крохотная поляна, рядом с которой очень кстати бил родничок. Здесь и решено было разбить временный лагерь.

Покуда Патрик ставил палатку из тонкой провощённой кожи, Первей сооружал нодью из двух поленьев — хитрость русских охотников-лесовиков. Нодья не боится даже довольно сильного дождя, почти не дымит и незаметна со стороны, в отличие от костра, заметного ночью издалека.

«Родная, этот… нас не услышит?» — непонятно почему, Первей опасался здесь произносить имя врага даже мысленно.

Короткий смешок.

«Не надо так осторожничать. Этот Кощей не может контролировать все окрестные леса, да это ему и не нужно. Недаром он обосновался на острове. Любая лодка, и даже щепка, приближающаяся к острову, будет замечена. Пока я не знаю, что делать»

«Не расстраивайся, Родная. Война — дело мужчин»

Пауза. Долгая, долгая пауза.

«Ты должен. Ты должен оттуда вернуться. Ну есть же в мире хоть какая-то справедливость?!»

«Да что с тобой сегодня? Вместо того, чтобы оплакивать меня, лучше рассказала бы про этого Кощея побольше»

«Да-да, ты прав, ты опять прав. Спите, набирайтесь сил. Спи спокойно, мой рыцарь. Я всё узнаю, и завтра всё тебе расскажу. Спокойной ночи!»

… Ему снилась гора. Странная гора — Первей поднимался по довольно крутой тропинке, не чувствуя подъёма, как по-ровному. Гора вся заросла виноградной лозой, полудикой, но тем не менее увешанной разноцветными тяжёлыми гроздьями — иссиня-чёрными, золотистыми, прозрачно-розовыми, зелёными… Не всякий самый ухоженный виноградник мог бы похвастать таким изобилием. Вдоль горной тропы журчал, весело сбегая вниз, ручеёк. Первею вдруг страшно захотелось пить, он остановился, встал на колени и жадно припал к маленькому искрящемуся потоку. А когда поднял взгляд, он уже стоял в двух шагах — среднего роста мужик, запахнутый в короткую белую хламиду-простыню, как будто вышел из парной в предбанник. Короткая курчавая борода, копна жёстких чёрных волос. И глаза. Нет, не так… Всё не так… Таких глаз Первей ещё ни у кого не видел. Рыцарь, как был, стоял на коленях возле ручейка, и вставать с колен почему-то не хотелось.

— Ты можешь встать, — мягко произнёс странный мужик, и Первей, помедлив, встал. Он был выше ростом, чем этот странный незнакомец, но тот стоял чуть выше по склону, и как-то так получилось, что их глаза встретились на одном уровне. Моргать рыцарь больше не смел.

— Ты собираешься сделать свою работу. Ты получил инструмент. Но умеешь ли ты им пользоваться?

— Пока нет, господин мой… — рыцарю стало вдруг очень стыдно. Действительно, за всеми приключениями, плаваниями и торговлей пуговицами как-то позабылось — любым оружием надо владеть. Только последний дурак может полагать, что само по себе обладание оружием защитит неумеху — как будто меч может сам выскочить из ножен, или лук сам собой начнёт стрелять во врага…

— Плохо. Времени у тебя немного, Зло созрело и готово к прыжку. Голос, что ведёт тебя, будет тебя учить. Ей позволено.

— Спасибо, мой господин…

Глаза смотрят насквозь.

— Ты знаешь, почему предыдущий Исполнитель не справился? Он шёл в бой с ненавистью, и ненависть была его главным оружием. Да, у него не было такого мощного артефакта, которое ты сейчас держишь в своих руках, зато в магии он был сильнее тебя. Но его вела ненависть, и он проиграл. Потому что ненависть Кощея куда сильнее.

Глаза странного мужика утратили пронзительность, стали мягче, что ли.

— Ты не должен идти туда с ненавистью. Ты должен идти туда со спокойствием. Ты Исполнитель, и ты просто исполнишь то, что предначертано, и только. И пусть вместо ненависти щитом тебе послужит твоя любовь.

Странный мужик помолчал.

— У тебя в голове много вопросов, я вижу. Ведущая тебя сейчас занята, ей нужно многое успеть. Спрашивай, я отвечу.

— Что я должен буду сделать с вурдалаком?

Глаза смотрят устало.

— Ты освободишь его душу из плена. Он очень, очень несчастен, он попал в ловушку Кощея и своей ненависти. Да, он окажет тебе бешеное сопротивление, но когда всё кончится… В конечном итоге он будет тебе благодарен. Его преступления ужасны, но у него ещё есть надежда вновь выйти на круг.

— Я понял, господин мой. Как быть с упырями?

В курчавой бороде пробилась усмешка.

— Упыри — мёртвые тела, лишённые души. Для тебя они не опаснее, нежели свиные туши в лавке мясника. Ты не спросил главного.

— Да, мой господин. Что делать с магом?

Глаза незнакомца потемнели.

— Он перешёл Грань. Он будет наказан бессмертием. И ты сделаешь это. Подробнее объяснит твой Голос.

Первей был сбит с толку.

— Мой господин, насколько я знаю, бессмертие — это то, к чему он как раз стремится…

— И он его получит. Но не в том виде, каком желал бы.

— Неужели это так страшно?

Глаза незнакомца печальны.

— Страшнее бессмертия нет ничего. Во всяком случае, для таких, как он.

Первей молчал, переваривая.

— Ещё одна деталь. Сейчас ты можешь повернуть назад. Даже сейчас всё ещё можешь. Когда ты овладеешь силой Жезла-Меча, отступать тебе позволено не будет.

— Я не собираюсь отступать, господин мой — Первей выдержал взгляд этих невероятных глаз — Я люблю её.

Взгляд глаз потух, скрылся за полуопущенными ресницами.

— Всё. Решение принято!

* * *

— …Господин Первей, вы в порядке? — над рыцарем встревоженно склонилось лицо с чёрными, неразличимыми в темноте зрачками — Вы так кричали…