Яна Спасибко - Демон принцу не товарищ

Я прекрасно отоспался за нашу поездку, и в сон меня пока не клонило, даже на полный желудок. Некромант, весь день что-то усиленно строчивший (никак он собирается идти на магистра в области демонологии), поужинав, сразу отвалился на боковую, Миньшек еще даже и не просыпался, Ярослава даже хотела потыкать его палочкой, но тот предупредительно всхрапнул.

Барышня и Дрика после ужина остались сидеть со мной у костра, делясь впечатлениями о новых краях.

Ярославе откровенно не нравился промозглый климат этого негостеприимного края, дриада же наоборот, была в восторге — дочери леса была близка абсолютно любая природа. Особенно Дрику впечатляли выносливые растения, которые спокойно переносили ночные морозы, доходящие порой до того, что на утро вся земля вокруг была покрыта голубоватым инеем.

Мы грелись возле уютно потрескивающего костерка, и пили обжигающий горло чай на местных травах, который, к слову сказать, был не так плох, как я думал. Кочевники распределили между собой ночные караулы, и сейчас один из них вышел на обход территории за круг из повозок (бррр!), но наша идиллия была прервана весьма бесцеремонно — на нас напали.

Признаться, я пропустил надвигающуюся опасность, да и наши проводники ушли недалеко, однако незадолго до нападения до меня начали доходить эмоции насторожившейся демонессы, да и Миньшек моментально вышел из глубокого сна. Что именно его разбудило, оборотень так и не понял, однако был чрезвычайно раздражен надвигающейся опасностью, и готов со всей своей яростью вступить в бой с любым, кто сейчас покажется ему подозрительным.

Долгие минуты мы пребывали в томительном ожидании, но ничего не происходило, пока с той стороны круга не раздался сначала душераздирающий вой, а потом и предсмертный крик караульного. А как только все утихло, в темноте с той стороны раздался хруст и чавканье — убитого варвара уже с аппетитом ели.

Вой повторился, но уже с другой стороны, и в освещенный круг запрыгнуло существо, очень похожее на кошку, однако колоссально огромного размера — в холке, наверное, побольше лошади Миньшека будет.

Под лоснящейся черной шкурой перекатывались груды мышц, а голодные алые глаза горели жаждой убийства и охотничьим азартом.

Кошка прицелилась, и прыгнула в мою сторону, но на ее пути уже стояла демонесса, распустившая крылья, и от того казавшаяся больше, чем есть на самом деле. Тара трясла крыльями и шипела, подобно кобре, раскрывшей капюшон для устрашения, оттесняя своего противника из круга — ей определенно не хотелось драться в ограниченном пространстве: был большой риск задеть кого-нибудь из нас, но то, что в бой придется вступить, было ясно даже мне.

Миньшек вытащил свой тесак, вставая на нашу защиту, нападавшая кошка пришла не одна — это факт. Ярослава, было, начала примериваться к крыше одного из фургончиков, как самому удобному для стрельбы месту, но Дрика ее остановила — слишком уязвимое для прыжков огромных кошек положение. Поэтому девушки пристроились по обе стороны круга, присев под крытыми телегами, ожидая когда появятся очередные хищники.

Над моей головой словно сверкнула черная молния, и в круге оказалась еще одна кошка, похожая на ту, что вытеснила из круга Тара, только раза в два меньше, да и двигалась немного неуклюже.

− Хитра… − Процедила сквозь зубы Дрика, делая первый выстрел, и попадая прямо в глаз нападавшему хищнику. Все верно: по мнению дриад, убивая живое существо нужно сделать это максимально быстро, в идеале, оно вообще не должно понять, что умерло.

Со стороны, куда ушла Тара, раздался леденящий душу вой большой кошки.

Я обернулся и увидел, что к Ярославе сзади подкрадывается еще один хищник, и бросился на перерез. Кошка, досадно взревев, приняла бой. Я еле уворачивался от мощных ударов когтистых лап — все же я натренирован сражаться с людьми, а не с животными. Когда я начал выдыхаться, пришло ужасное понимание того, что на этом мое путешествие и кончится, а сразу после этого в кошку врезалось что-то большое и круглое.

Лишь откатившись подальше, я увидел, что кошка борется с кучерявым медведем, все еще похожим на огромную болонку.

Миньшек и огромная кошка рвали друг друга зубами и внушительных размеров когтями, а Мэт, своими магическими приемами старался если не убить тварь, то хотя бы отпугнуть ее — был большой риск задеть оборотня. В ближнем бою от некроманта было примерно столько же толку, как от барышни с пилочкой для ногтей, и то, спорно.

Очень скоро этот бой был закончен, к нам вернулась Тара, растрепанная и окровавленная, но до ужаса довольная собой.

− Что это было? − Спросил я, едва только вновь обрел дар речи.

− Степной лев. − Ответил один из наших проводников. − Он тренировал свой молодняк.

− Ужасно… − Дрика шмыгнула носом, силясь сдержать слезы.

− Ну-ну. − Миньшек уже в своем обличии легонько похлопал ее по плечу. − Такова природа. Либо мы их, либо они нас.

Потом был недолгий обход вокруг нашего лагеря, мы добивали умирающих хищников, как бы говоря им последнее «прости», все прониклись настроением Дрики, большая кошка не виновата, что в этой степи мало добычи, а ей надо прокормиться самой и прокормить своих котят. Просто мы этой ночью стали на ее охотничьей тропе.

Один из найденных нами котят был ранен не смертельно, и Тара с Дрикой совместными усилиями залечили глубокую рану и вставили вывихнутый сустав, после чего большая кошка бесшумно скрылась в темноте, хотя я всю ночь после этого слышал его вой, больше похожий на стоны.

Варвары похоронили своего собрата, обложив его могилу камнями, и сделав таким не хитрым образом небольшой курган, и прикатив в изголовье огромный булыжник, обозначающий место. После чего щедро полили могилу кровью врагов вперемешку с кумысом.

Кочевники недолго стояли вокруг могилы. По объяснению Миньшека, как самого опытного в общении с этим диким и удивительным народом, желать, чтобы после смерти тебя оплакивали — считалось признаком слабости. Родичи погибшего в бою собрата должны достойно проводить его в путь, и радоваться, что хоть чьи-то испытания закончились.

Мы тоже выразили этому, несомненно, доблестному человеку свое почтение, а некромант, не доверяющий чужим обычаям, незаметно кинул в могилу упокоевающее заклинание. Покойся с миром, так сказать.

Остаток ночи мы провели у костра, спать уже никто не смог. Было обидно за погибшего воина, зря погибшего, нужно сказать. Было горько и печально за осиротевшего котенка, который вертелся по близости, неумело прячась в высокой траве, потому что у него одного выжить шансов почти не было.

Тара тоже чувствовала себя плохо — отголоски ее эмоций доходили и до меня, хотя и не очень отчетливо: демонесса старательно закрывалась, но выходило у нее с каждым разом все хуже и хуже. Я думаю, все дело в нашей с ней ментальной связи. С каждым днем мы привязывались друг к другу все сильнее и сильнее, и к чему впоследствии приведет такая привязанность, я старался не думать — это только зря расстраивать себя и демонессу. Тара посмотрела на меня и слабо улыбнулась. Мои мысли никогда не были для нее секретом.