Елена Звездная - Тёмная Империя. Книга первая

Найри, милая, тебе же есть где жить! - возмутилась госпожа Шилл и. - И с работой, если ты хочешь работать, трудностей не возникнет. Да к тебе половина квартала лечиться ходила, милая, ты же ни кому не отказываешь.

Сердце кольнуло болью.

Тогда у меня была магия, - тихо ответила я, откладывая чашку. Тогда...

Стук в ворота, лай собак. Хозяйка торопливо поднялась, подошла к окну:

Вот и с мельницы вернулись.

У госпожи Шилли трое сыновей и ни одной дочери. Она всегда сетовала на судьбу, жалуясь моей нянюшке, но на мой взгляд совершенно напрасно. Сыновья Шилли были все как отец - не высокие, но плечистые, румяные, с пепельно-русыми волосами, карими глазами и твердо стояли на земле. Действительно твердо - широко расставив ноги и сохраняя уверенную невозмутимость в любой ситуации. Вот и когда отец умер, парни остались твердо стоять на земле, взяв управление хозяйством на себя. За четыре года преуспели - дом у госпожи Шилли стал в два раза больше, прислуги прибавилось, вместо одной лавки в центре города ныне имелось пять, а пекарня работала с утра до ночи в две смены. Одно тревожило и нянюшку и госпожу Шилли - парни никак не хотели жениться, демонстрируя полнейшее отсутствие интереса к женщинам. Несколько раз вдова булочника заговаривала со мной об этом, потому что с сыновьями мы дружили, я же отмалчивалась, ибо точно знала - те болезни, с которыми три брата иной раз ко мне приходили, можно заработать только от женщин.

Тяжелые шаги, распахнулась дверь и на весь дом раздалось басовитое:

Мамань, у нас Найри? Алех ворвался в столовую первым. Стянул шапку, скинул безрукавку меховую, видимо ехали ночью, не отрывая сурового взгляда от меня, подошел, взял стул, развернул спинкой вперед, сел, широко расставив ноги, уперся локтем о спинку, и подпирая подбородок, прямо сказал:

Дура и гордячка!

Алех! - возмутилась госпожа Шилли. - Да как ты с Наириной разговариваешь.

А как заслужила, - огрызнулся он, все так же глядя на меня.

Сэм ворвался следом. Он уже был без шапки и куртки, но вот все остальное - суровый взгляд на меня, измывательство над стулом и выражения, были почти идентичны старшему брат>':

Безмозглая, - окрестил меня Сэм, и добавил, - привет.

Герман вошел последним. Собаки все были его, так что пока не покормил, не пришел, но было заметно, что спешил.

Пришла-таки! - заявил он с порога. - А мы тебя искали! Мы всю ночь по улицам шастали!

Мне вдруг стало стыдно. Первое, о чем я подумала - об их безопасности. Меня в торговом квартале знали, госпожа Шилли права, я лечила многих, и посему даже мысли не возникало в Ночь Свободы появиться здесь.

Неожиданно в столовую заглянула черная морда.

Хурт, на двор! - приказал Герман.

Псина показалась вся, чтобы было видно что она даже хвостом не виляет. И зарычала. На меня. На меня?!

Хурт, ты чет? - удивился Алех. - Хурт, ко мне.

Пес величественно вошел, но гордый вожак дворовой стаи направился не к старшему из братьев Шилли, а ко мне. Подошел,

порычал еще, вызывая изумленное недоумение, потом положил морду мне на колени и тяжело вздохнул.

Он на тебя тоже злой, но понимает, что злиться бесполезно, - пояснил случившееся Герман.

Я отложила пирожок, который так и держала в руках, чуть отодвинулась от стола, погладила пса по голове, почесала за ухом. Он заурчал, даже хвостом вильнул, что для гордого породистого волкодава было проявлением невероятного дружелюбия. И вот тут- госпожа Шилли грозно начала:

Значит в Ночь Свободы вы, вместо того, чтобы ехать за зерном в Суэсс, остались в Сарде и разыскивали Наирину?

Я от такого окрика вздрогнула, а от стыда и вовсе голову опустила. Ужас какой.

Мама, - Алех положил руку поверх моей ладони, чуть сжал, видимо желая приободрить, - мы не могли иначе.

Да, - продержал Сэм, - мы у городских ворот были уже, когда зачитали указ нового короля. А оно понятно же все - рабов освободили аккурат на закате, да амнистию гарантировали, тут и тупой догадается, против кого рабы пойдут.

Мы зерно на заставе оставили, - продолжил Герман, - а сами вернулись в город и сразу к кварталу Магов, только Наирины там уже не было.

На закате я снимала комнату в доходном доме госпожи Урас. От воспоминаний вздрогнула.

Это потом по толпе слух прошел, что магов предупредили, и все мантии столицу еще в полдень покинули. - Алех строго на меня посмотрел: - Где была?

Молча погладила пса. Отвечать мне не хотелось.

К нам надо было идти! К нам! - заорал на меня Сэм. - Одна, без магии! Ты чем думала? Или еще веришь, что мир добрый и розовый? Найри, ты женщина! Женщина, соображаешь? Красивая и молоденькая совсем. И слабенькая, как тростиночка! Ты вообще осознаешь, что с тобой сделать могли?

Вспомнила бандита Джекаса, банду Крестов, тех женщин... В глазах появились слезы. Здесь сейчас, словно в прежние времена все вернулось, а там вчера... Страшно очень. И чувство абсолютной беспомощности. Хорошо, что не догнали.

Найри, - Алех пододвинул стул ближе, - Найри, маленькая, а тебе ничего не сделали, а?

В столовой вдовы булочника вдруг стало очень тихо.

Найри, а посмотри на меня, - осторожно попросил Алех.

Я не могла ни посмотреть, ни головы поднять. На черную шерсть Хурта упали две капельки воды. В столовой будто стало еще тише. Словно все дышать перестали.

Ох ты ж богиня, - простонала госпожа Шилли.

Мам, заткнись, а! - неожиданно резко потребовал Сэм.

Герман встал, обошел с другой стороны от присел передо мной на корточки, и стараясь поймать мой взгляд, тихо произнес:

Да забудь ты. Подумаешь, ну было и было. Я вот свой первый раз вообще не помню, а проснулся - рядом такой страх и ужас лежит, до сих пор радуюсь, что так и не вспомнил. Вот и ты забудь, в конце концов...

Да и сказки все это про девичью честь, было бы вообще, о чем думать, - поддержал Сэм.

И это они, не далее как два месяца назад, утверждали что главное приданное хорошей жены - ее невинность. Причем так убежденно

доказывали, что сейчас я невольно улыбнулась. Пусть даже и сквозь слезы.

Мне никто ничего не сделал, - честно сказала я. А затем тихо добавила: - Я убежала.

Вероятно, мне не поверили. Потому что когда я все же подняла голову, на меня с видимым недоверием взирала и госпожа Шилли и трое ее сыновей.

А ты умеешь? - осторожно спросил Герман.

То есть серьезно, прямо бежала? - вторил ему Сэм.

Кто? - неожиданно зло спросил Алех.

И тут я заметила, как отвела взгляд госпожа Шилли. Да что там я, все заметили.

Мам, ты что-то знаешь?

Все так же глядя куда-то в свою чашку с таки не нетронутым чаем, вдова булочника нехотя сказала:

Мужчина, который принес Найрину, сказал, что у нее дом сожгли, четыре смерти в лечебнице были, главарь банды домогался, больше суток не ела и не спала.