Павел Шумил - Этот мир придуман не нами

Но главная проблема в том, что гель-пенопласт растворил и впитал в себя верхний слой эпителия стенок желудка. И намертво приклеился к тому, что осталось. Считается, что поверхностный слой все равно пропитался ядом и отравлен. Так что лучше от него избавиться. А риск получить язву… Язва лучше, чем смерть. В крайнем случае, можно новый желудок вырастить. Этот гель — лекарство не для тех случаев, когда можно отделаться легким испугом. И отслаиваться с отмирающими клетками будет около недели. Следить, чтоб куски впитавшего в себя яд пенопласта не ушли из желудка в кишечник — задача симбиота.

В идеале лучше всего было бы проспать несколько суток до полного выздоровления. Но не могу себе это позволить. Ситуация обострилась. Покушение на Владыку — это серьезно. Удачное покушение перечеркнуло бы весь наш труд.

Просыпаюсь рано утром. Вижу заплаканную мордочку Миу и серьезную Марту. Из впечатлений — отлежал всю спину. Зонд Марта вынула, но я подключен к искусственной почке и еще какому-то шкафчику.

— Выпей, — марта протягивает полулитровую мензурку с чем-то по цвету напоминающим чай. По вкусу — тоже. Но какая-то химия присутствует.

— Могу принести поесть, но лучше потерпи. За двое суток еще никто от голода не помирал, — советует Марта.

— Много киберы наковыряли?

— Процентов тридцать, — сверившись с экраном, сообщает Марта.

— Маловато будет. Тогда зови Линду, — усаживаюсь на ложе и глажу Миу по головке. — Ты чего такая невеселая?

— Страшно, — Миу на секунду прижимает ушки и слабо улыбается.

— Это мне страшно. Поэтому и сплю, чтоб не бояться.

Миу как кошка бодает меня головой в подмышку. Ну, кошка и есть. Только большая. Чешу ее за ушком, пока не добиваюсь мурлыкания.

Вбегает радостная, растрепанная Линда.

— Пациент живой?

— Пациент скорее жив, чем мертв.

— Это Миу благодари. Она догадалась взять образец яда. А я ушами прохлопала. Марта для тебя сварила персональный антидот, под твой нестандартный организм.

— Это почему мой организм нестандартный? — напрягаю пресс и бицепсы. Но Линду сложно сбить.

— Значит, яд нестандартный! Кстати, если приучать организм к яду гомеопатическими дозами, организм выработает иммунитет. Так древние делали. Попробуем? Яда много, целый кувшин!

— Без меня! И не забудьте приготовить лопату и вырыть ямки.

— Какие ямки?

— Ваши тушки закапывать.

Дурачимся минут пять, потом начинаю подробный инструктаж. Главная задача Линды на сегодня — передать Фарраму рации и обучить ими пользоваться. Перед этим — распределить номера и настроить рации друг на друга. Чтоб пользоваться было не сложнее, чем сотовым коммуникатором. На вопросы обо мне говорить, что восемь раз за стражу бегаю в комнату уединенных размышлений и очень ругаюсь. И чтоб Миу рассказала то же самое рабыням на кухне.

— Шеф, пожалей малышку, — возмущается Марта. — Она всю ночь возле тебя просидела. Дай поспать человеку.

— Дал бы, да нельзя. Линде по протоколу экскорт нужен. Стаса бы послать, но он при Дворце не представлен. Петр не в том статусе. Так что, кроме Миу некому. Да, Линда, Шурртху тоже рацию дай.

Миу прижимает ушки, а Линда смущается.

— Так. Чего я не знаю?

— У Шурртха уже есть рация. Я подумала, вдруг он с Миу поговорить захочет.

Бардак! Почему я последним узнаю?

— Его рацию тоже перенастрой на общую сеть.

Девушки убежали завтракать, а я вновь укладываюсь на ложе пыток. Марта подает мне маску. Десять вдохов — и проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь за полчаса до возвращения девушек. В общем и целом они с заданием справились. Конечно, не обошлось без мелкого хулиганства. Линда, выйдя из машины, замогильным голосом произнесла: "Сегодня я голос своего Владыки!" И захихикала, глядя на ошарашенные лица встречающих. Впрочем, так даже лучше. Дворцовые сделали правильный вывод, что раз шутит, значит, все нормально. Сонный вид Миу тоже сработал на легенду. На кухне решили, что я всю ночь мешал Миу спать.

Вбегают радостные девушки, докладывают, что задание выполнено. Линда демонстрирует написанный каллиграфическим почерком Миу первый в этом мире телефонный справочник. Разумеется, на языке прраттов. Хвалю обеих и даю задание загнать справочник в компьютер, дополнив имена званиями и должностями. Размножить и раздать абонентам. Шрифтов и клавиатуры прраттов пока нет, поэтому заодно переведут на русский. Стас тоже доволен. Сеть контролируется нами, все разговоры оседают в памяти компьютеров. Многие тайны Дворца вскоре будут нам известны. Впрочем, абонентам об этом лучше не знать.

Линда просит разрешения научить Шурртха водить байк.

— Начни с Миу, — говорю я и задумываюсь, не сделал ли я глупость. Уж больно много энтузиазма у обеих.

— Девочки, тихо! Это не все. Летать разрешаю только в темное время суток, чтоб никто не видел. А в населенных пунктах подниматься не выше полуметра от земли и двигаться не быстрее скакуна, идущего рысью.

— Есть, шеф! Летать потише и пониже! — рапортует Линда, бросив ладонь к виску.

— К пустой голове руку не прикладывают, — выгоняю обеих из медотсека.

На следующее утро просыпаюсь уже отключенный от аппаратуры. Миу, свернувшись калачиком и накрывшись легким одеялом, спит на подвижном столе томографа. По стеночке бреду в туалет. Выхожу заново родившимся человеком. Подхватываю Миу на руки и несу в свою комнату. Девочка тихо мурлыкает, не открывая глаз. Такая теплая, нежная, доверчивая как котенок. Хочется прижать к себе, зарыться носом в ее мех, вдохнуть запах. Э-э, а я что делаю? Стоп, кажется, вхожу в штопор…

Укладываю на кровать, укутываю одеялом.

— Спи, милая, — глажу по головке, по шелковистой шерстке.

Просыпается чувство голода. Спешу в столовую. На автомате тыкаю в меню кнопки "завтрак", "Влад". Как бы не так… Во весь экран загорается сообщение: "Шеф, есть будешь то, что я скажу." И подпись — Марта. Ну что ж… Вхожу под именем Стаса, заказываю черный хлеб и стакан молока. Получаю… тарелку чего-то даже на вид малосъедобного.

На кухню вбегают девушки.

— Успели, — хихикает Марта. Оборачиваюсь к ним с тарелкой в руках.

— Что это, Бэримор? — басит Линда.

— Овсянка, сэ-э-эр, — пищит Марта.

— Сговорились, — делаю вывод я.

— Шеф, тебе на самом деле нельзя есть всякую гадость, — серьезно говорит Марта.

— Овсянку можно?

— Овсянку можно!

— А манную кашу?

— Манную можно! — забирает у меня овсянку, отправляет в утилизатор.

— Только сахару побольше. В нем калории.

Получаю тарелку манной каши. Почему-то ее меню слушается. В качестве бонуса добавляет какие-то хрустящие сухарики.

Вбегает свежая, умытая и причесанная Миу. Бойко набирает на пульте заказ — два стакана молока с рогаликами. Указывает пальцем на мою тарелку.