Сергей Шкенев - Джонни Оклахома, или Магия массового поражения

А теперь граф Оклендхайм возмещал крестьянам понесённые убытки, чем приятно удивил самих пострадавших, и поразил невиданной щедростью население города Окленда.

— Следующий! — риттер фон Тетюш махнул рукой, вызывая из толпы очередного бедолагу. — Как зовут?

— Ноттолио сын Чубысов, ваша милость! — низко поклонился рыжий детина. — Я мельник из деревни Роснановки.

Риттер с непонятной ухмылкой сверился с лежащим на столе списком, и кивнул:

— И каковы же твои убытки, Ноттолио?

Рыжий ещё раз поклонился, и принялся перечислять, загибая толстые пальцы:

— Так это, значицца, ваша милость… мельницу мою как есть сожгли — порушили супостаты. Восемь марок на строительство потратил! Бычка ещё увели. Шесть бычков, двенадцать коров стельных, да два дюжины овец. По нонешним ценам, ваша милость, ещё на три с половиной марки выходит. Итого ровным счётом четырнадцать марок, две гривенки и одиннадцать эскудейро с тремя грошами.

В толпе кто‑то охнул, поражённый аппетитами мельника, но фон Тетюш не повёл и бровью:

— Грамотен?

— А как же, ваша милость! В нашем деле без этого нельзя.

— Тогда вот здесь распишись, — риттер ткнул пальцем в бумагу.

— Что сделать?

— Имя своё поставь, дурень.

— Так точно, ваша милость, — Ноттолио дрожащей от нетерпения рукой взял перо и черкнул закорючку в указанном месте. — А когда за деньгами приходить?

— На следующий день после погашения недоимок за двенадцать лет.

Мельник растерянно захлопал глазами:

— Я все подати монастырю братства Маммоны платил исправно. У них всё записано, ваша милость!

— Обязательно уточним, — согласился риттер Сьёрг, недели две назад лично уговаривавший настоятеля ордена вернуть закладные расписки на доходы с деревень. — Но ведь в них было указано, что ты оценил своё имущество в три с половиной гривенки, не так ли?

— А — а–а…

— Так что идите в задницу, милейший Ноттолио. Следующий!

Фон Тетюш развлекался до самого вечера, пока окончательно не разуверился в человеческой честности. Люди вдохновенно врали прямо в глаза, требуя возмещения миллионов голов крупного и мелкого рогатого скота, миллиардов фунтов зерна, великолепных дворцов с фонтанами и лебедями, и бытии твёрдо уверены, что уж их‑то, самых умных и хитрых, нипочём не разоблачат. Изредка встречающаяся честность радовала — ведь даже в навозной куче при определённом везении можно найти жемчужное зерно.

Окончательно разочароваться в человечестве риттеру фон Тетюшу не дал сэр Людвиг, прервавший процедуру:

— Оставьте их, Сьёрг. Пусть дальше разбирается наш кастелян, а у нас найдутся более благородные заботы.

— Воевать и пировать?

— Может быть. Голубиной почтой пришло приглашение в Лютецию на торжества. посвящённые коронации герцога Ланца, то есть, Его Величества короля Джеронимо Первого.

— Что‑то он торопится забраться на трон, — хмыкнул риттер.

— А почему бы нет? Стране нельзя без короля, и герцог является не самым худшим вариантом в правители.

— Но вы же были самым непримиримым его противником, сэр Людвиг.

— Вы ошибаетесь, Сьёрг. Да, глубоко ошибаетесь.

— Вот как?

— Моя семья была непримиримым противником предыдущей династии, а я, как известно, чту семейные традиции. Но сейчас совсем другое дело!

— Тогда нужно предупредить Джонни об изменениях ваших взглядов на внутреннюю политику в Груманте.

— Взгляды не изменились, Сьёрг! Изменилась сама политика.

— Ну да, ну да… — согласился фон Тетюш. — Но виконта всё равно нужно предупредить.

— Я так думаю, что в Лютеции мы его и встретим. Надеюсь, они добрались до столицы без приключений?

Оклендхайм — старший немного ошибся — приключений на долю виконта выпало столько, что хватило бы на десятка два рыцарских романов формата in folio. Правда, получились бы они не слишком популярными из‑за недостаточно раскрытой, как выражается взыскательный читатель, темы сисек. Честно сказать, эта тема вообще не раскрывалась — присутствие при Джонни невесты со способностями врождённой боевой ведьмы напрочь отбивало у встреченных дам любые мысли о возможном адюльтере. Оно, конечно, правильно… только к окончанию похода Оклендхайм — младший стал каким‑то нервным и напрочь утратил чувство юмора. И совсем немного не доехали до Лютеции, как его мрачное настроение нашло себе козла отпущения.

— Ваня, а тебе обязательно нужна эта дуэль? — норвайский рикс Вован сосредоточенно водил точильным камнем по лезвию старинной секиры, не забывая время от времени прикладываться к кувшину с пивом. — Грохнул бы на месте мерзавца, и все дела. Зачем церемонии разводить?

Джонни промолчал. По его мнению, сразу убивать лежащего без сознания дворянина, которому сам только что разбил бутылку о лицо, немного неприлично. Вот очухается, тогда и можно выпустить кишки наглецу, усомнившемуся в благородном происхождении леди Ирэны. Недоумку ещё повезло, что рыжая ведьма поднималась по лестнице на второй этаж гостиницы, и не слышала брошенный в спину сомнительный комплимент.

Рикс неправильно понял молчание друга, и предложил:

— Брезгуешь сам, давай я его сактирую. После моей секиры контрольный выстрел не требуется. Думай быстрее, а то сейчас гуся принесут.

Владелец придорожной таверны, в глубине души активно протестовавший против радикального уменьшения поголовья клиентов, сообразил моментально, и бросился к очагу, где на вертеле готовилась упомянутая птица. Почтенный мэтр справедливо рассудил, что варвару придётся по вкусу и полусырое блюдо, а с дворянина, буде тот счастливо избежит смерти, можно будет содрать двойную плату. И вообще, по его мнению, не расплатившихся посетителей убивать нельзя. Небесные Боги этого не одобрят.

— Нет, Вова, — покачал головой виконт, и выплеснул на недвижимое тело неизвестного дворянина пиво из кувшина. — Этого франта я вызову на поединок по всем правилам. Всё‑таки мы скоро приедем в столицу, и пора привыкать к соблюдению этикета. Зря что ли меня учили столько лет?

— Ах вот это зачем, — с облегчением выдохнул норваец, и разорвал печёного гуся пополам. — Сугубо в утилитарно — практических целях… тогда одобряю.

— А я категорически против, — заявил барон Мальборо. — Нельзя растрачивать талант на пустяки. А потом… вы представьте, сэр Джонни, какая это будет потеря для магической науки, если проходимец вас убьёт?

— Меня? — удивился Оклендхайм — младший. — Да никогда.

— Не будьте слишком самоуверенны, юноша! Истории известны случаи, когда искуснейшие бойцы проигрывали заведомо слабейшим противникам из‑за несерьёзного к ним отношения. Вспомните хотя бы дуэль графа Давида фон Джеруслема с маркизом Эрнандо де ла Голиаффи. Сэр Давид выжил в Маккавейской бойне, пережил осаду Эразма Сигрийского и уцелел при взятии Брешии трансваальцами… да он бы одной левой мог зарезать провинциального маркизёнка с парадным мечом. Но поскользнулся на гнилом яблоке, и пропустил простейший прямой укол в шею. А всё почему?