Сергей Шкенев - Джонни Оклахома, или Магия массового поражения

— Да, почему? — поддержал беседу норваец.

— Самоуверенность его подвела!

Рикс почесал бритый наголо затылок прямо половинкой гуся, пожал плечами, и кивнул занятому похлёбкой с бараньей требухой слуге:

— Стефан, обыщи товарища.

Тот недоумённо захлопал глазами:

— У меня здесь нет товарищей, ваша милость. А если вы подразумеваете тех купцов… Врут они, ваше норвайское сиятельство! Как есть врут! Неужели можно подумать, будто я способен жульничать при игре в кости? Тем более они сами предложили поставить на кон целую марку.

Вован посмотрел на виконта, и взглядом изобразил вопрос.

Оклендхайм — младший усмехнулся:

— Да ты уже спать пошёл, когда Стефан из купцов долги выколачивал. Это обыском не считается.

— Ну и чёрт с ними, — норваец показал пальцем на лежащего дворянина. — Стефан, не хочешь считать его товарищем, так не считай, но к обыску приступай немедленно. Нам, как людям благородного происхождения, такое невместно, а тебе можно. Пошевеливайся!

Люций фон Бюлов если и удивился гибкости варварских представлений о благородном поведении, то не подал виду. А через некоторое время вообще выбросил посторонние мысли из головы, увидев имперские печати на найденном Стефаном пакете.

— Поздравляю, господа, мы с вами вляпались в политику.

— Почему это сразу в политику? — возмутился Вован. — Нам разве некуда больше вляпываться? И вообще это шпион с рекомендательными письмами, шифровками и инструкциями резиденту.

— Видите ли, в чём дело, — барон позволил себе снисходительную улыбку. — Шпионская переписка не пересылается в пакетах с печатями имперской канцелярии. А вот неофициальное послание от императора к герцогу Ланца…

Оклендхайм — младший не согласился:

— Сэр Джеронимо та ещё свинья, но не до такой же степени, чтобы вступать в переписку с врагом.

— С каким врагом? Официально наши государства не воюют.

— Мне бы вашу уверенность, барон.

— Подковёрные игры и работу тайных служб учитывать не стоит.

— Это почему же? — возмутился норваец. — А на чьи деньги организовано нашествие гномов и их же бунт в Лютеции? Именно ослиные уши Империи торчат из‑за любого, отдельно взятого коротышки.

— Пусть так! Но давайте не будем путать необъявленную войну с войной без объявления. Первая длится уже сотни лет, и приличные люди стараются не говорить о ней вслух.

— Хорошо, побуду немного неприличным, — рикс Вован забрал пакет, и решительно хрустнул сургучными печатями. — Стремление к новым знаниям облагораживает человека, а варвара делает цивилизованным! И что нам там пишут таким ужасным почерком?

Барон в который раз за последнее время нарушил данную самому себе торжественную клятву ничему не удивляться. Вернее, не удивляться ничему исходящему от виконта Оклендхайма и его окружения. Но ведь и причина нарушить клятву достаточно убедительная — норвайский рикс, которого даже происхождение обязывало быть неграмотным, не только свободно читал написанный от руки текст, но ещё и оценивал красоту почерка. Правду говорят, что Норвай — земля контрастов.

— Разрешите взглянуть, благородный рикс? — заинтересовался посланием сэр Люций.

Норваец, вопреки ожиданиям, протянул письмо фон Бюлову, но не удержался от комментария:

— Сдаётся мне, любезнейший барон, что ваши надежды заполучить на свой факультет троих перспективных студентов только что рухнули с оглушительным треском.

— А что там? — полюбопытствовал Джонни.

— Император сливает гномов в унитаз по полной программе, и частным образом предлагает замять случившееся недоразумение.

— Это как?

— А как оно в политике бывает? Уверяет в собственной непричастности и сообщает, что в Империи коротышки объявлены обыкновенными разбойниками, подлежащими повешению без суда и следствия. Мавры сделали своё дело — мавры могу уходить.

— Это действительно почерк императора, — с некоторой растерянностью подтвердил барон. — Мне раньше приходилось видеть его почерк.

— Наплевать на почерк и на императора, — непочтительно отмахнулся Джонни. — Что конкретно он хочет от герцога Ланца, и какое отношение имеет это письмо к нашим планам по поступлению в университет?

— От герцога он хочет любви и согласия.

— Хм…

— В политическом смысле, разумеется. И чтобы скрепить нерушимую дружбу двух древнейших государств континента, предлагает совершить жест доброй воли.

— Вова, не тяни кота за хвост.

— Ладно, не буду. Ты когда‑нибудь слышал про учёбу по обмену? Вот и тут примерно то же самое — полторы сотни студентов из благородных семей Груманта едут в Империю, а оттуда, соответственно, едут сюда. Вроде как и дружеский жест, но с другой стороны — полноценный обмен заложниками.

— Ну а нам какое дело? — не понял Оклендхайм — младший. — Мы пока ещё не студенты.

Норваец громко заржал, заставив владельца теверны испуганно спрятаться под стойкой:

— Не знаю кто и как, но я не собираюсь поступать в Королевский Университет Лютеции, если тот откажет мне в возможности проехаться по заграницам на халяву. Именно за государственный счёт! Не так ли, господин барон?

Люций фон Бюлов с обидой посмотрел на северного варвара:

— Но мой факультет…

— Но ваш факультет, — с удовольствием перебил рикс, — направит вас в командировку в качестве куратора группы!

— Да?

— Я буду на этом настаивать, — пообещал Вован. — За небольшой процент от командировочных.

— Звучит заманчиво, — согласился барон. — Но как же письмо попадёт к сэру Джеронимо. если оно распечатано, а гонец изуродован?

Норваец возмутился такой постановкой вопроса:

— Не изуродован, а всего лишь слегка помят. И вообще мужчины должны гордиться полученными в бою шрамами.

— А разбитой в кабаке мордой? А сломанным носом и синяками во всё лицо?

Вова опять почесал затылок половинкой гуся, и показал на виконта:

— Он виноват. И кстати, Ваня, ты же у нас колдун, вон тебе и исправлять ситуацию.

Оклендхайм — младший подавился куриным крылышком и долго откашливался. А когда восстановил дыхание, заявил:

— Я не колдун!

— Пусть так, — покладисто пошёл на попятную норваец. — Но печать восстановить сумеешь? Или хотя бы очень похожую сделай.

— Дайте письмо! — виконт забрал пакет у сэра Люция и надолго задумался.

Во всяком случае, со стороны это выглядело глубокой задумчивостью. А на самом деле Иван копался в программах воображаемого компьютера, отыскивая нужную. Ага, вот что‑то похожее…

Тут же выскочила табличка:

«Использование программы невозможно без ознакомления с файлом «Прикладное фальшивомонетничество и подделка документов для чайников». Открыть файл?»

— Нет, твою мать, в коробочку с розовым бантиком его запакуй, — под удивлёнными взглядами барона Мальборо и норвайского рикса вслух выругался Джонни, и мысленно нажал кнопку «да».