Мария Чурсина - Хозяйка города

Тут уже не выдержала Сабрина.

— Мы не можем. Пойдём отсюда.

Она с силой потащила Надю прочь от лагеря немёртвых, та оборачивалась и один раз споткнулась о кучу битого камня, едва устояла на ногах. Платформа дрогнула, так что на колоннах трещинами пошла рассохшаяся плитка.

— Поезд, — прошептала Надя. — Он нас нашёл.

Вибрация сделалась сильнее. С потолка посыпались ошмётки пыли и штукатурка. Из тоннеля им навстречу вспыхнул белый свет фар. Оказалось, что он совсем близко — в одном вздохе.

— В переход! — Сабрина перекричала стук колёс.

Они побежали, петляя между кострами, к чернеющей дыре. Поезд пронёсся мимо, обдавая платформу волной воздуха. В окнах состава корчились призраки — раскрытые рты и прижатые к стёклам пальцы. Он не успел остановиться, но свет фар мазнул по их спинам. Поезд их нашёл.

В дыру перехода сунулись провода и слепо зашарили по стенам. Сабрина разрубила два самых ближних и оттолкнула Надю вглубь коридора. Остальные рванули к ним с новой силой.

— Уходим отсюда.

Провода, как змеи, дёрнулись следом, но поезд, увлекаемый инерцией, был уже далеко, а без него они теряли силу. Расстояние скрыло от них рёв состава, и вибрация стен почти изошла на нет.

— Я не могу больше.

Надя остановилась и упёрлась руками в колени, пытаясь отдышаться. За поворотом стены перехода разошлись, открывая огромную площадь под высоким куполом. Сабрина шагнула вперёд, рассматривая пыльную мозаику стен. Бледный свет сочился из-под купола и лежал на ступенях, идущих вверх.

На самом верху, на груде искорёженных рельс и бетонных шпал, сидело подобное человеку существо, сплетённое из проводов, крысиных шкурок и битого камня. Всё похоронное торжество этой залы, все остывшие подземные сквозняки, всё принадлежало ему.

— Это он, — шепнула Надя. — Скрипач.

Ветер раздувал лежащие на ступеньках старые билеты и обрывки газетных листьев.

Она вышла вперёд, захрустела каменная крошка под ногами. Чёрная тень шевельнулась, меняя позу. У Скрипача не было лица, но в переплетении проводов Сабрине почудилось нетерпеливое дрожание.

— Здравствуй. Ты знаешь, зачем мы здесь. Мы ищем учительницу биологии. Она у тебя?

Надя, стоящая перед троном, была маленькой куклой, перечёркнутой крест-накрест своими ремнями, со связкой бесполезных амулетов на груди, и чёрное существо молчало, разглядывая её.

— Те люди у костров, — сказала Надя. — Они тебе не принадлежат. Отпусти их.

Вдалеке застучали по рельсам колёса поезда. Ближе. Ещё ближе. В их стуке Сабрина различила слова.

— А ты кто такая?

Она не думала, что у него есть голос — у переплетения проводов не бывает голоса, — и потому вздрогнула.

«Маленькая наглая девочка в чужих владениях».

Сабрина закрыла глаза и проглотила липкий ком страха. По стенам, изукрашенным мозаикой, ползли провода. Отряды проводов в боевой готовности — обнажённые концы напряжённо уставились в сторону незваных гостей. Провода крались по полу, свиваясь кольцами вокруг колонн. В лужицах бледного света Сабрина видела их влажно блестящие чёрные тела.

— Я человек. А люди всё ещё хозяева этого города. Люди, а не твои призраки. Уяснил?

Он качнулся вперёд, и весь клубок проводов нацелился на Надю. Они, как кобры, подняли головы из-за плеч Скрипача и угрожающе закачались. Поезд загрохотал железными суставами совсем близко, прямо за стеной.

— У неё меч, — загрохотал Скрипач.

— Да, — сказала Надя.

— Вы приходите ко мне с мечом. Требуете. На что вы надеетесь?

— Нам нужна учительница биологии. Верни нам её, и мы уйдём.

Стук поезда отдалялся и опять делался ближе. Гончий состав кружил у залы, скребя по стенам железными когтями, но внутрь его не пускали. Сабрина почувствовала, как пальцы сами собой складываются на эфесе меча. Прикрыв глаза, она думала, какой пучок проводов рассечёт первым.

— Её здесь нет, — почти ласково отозвался Скрипач, если стук поезда вообще мог звучать ласково.

— Призраки сказали, что она здесь.

— Она была здесь, но ушла. Неужели вы думаете, что хозяйка станет подчиняться моим желаниям?

Надина рука дёрнулась к амулетам, и провода тут же выгнулись. Несколько плетей соскользнули с потолка и повисли у её головы. Голубые искры застрекотали в лужах.

— Куда она ушла?

Он захрипел, отталкиваясь от бетонных обломков. Чёрная фигура поднялась на тонких щупальцах проводов, вырастая разом до самого купола. В неразберихе переплетений уже не разобрать было человеческого силуэта.

— Люди хозяева там, под солнечным светом. А здесь, простите, мои владения. И вас сюда никто не звал, люди. Взять их!

Шумно рухнула стена. Из дыры в пыли и обломках камня вынырнул поезд. Свет фар разрезал полумрак залы напополам. Состав летел на них, взрывая колёсами битый мрамор пола. Скрежетал помятый металл, и хлопали автоматические двери.

Сабрина рванула вперёд, перерубая повисшие между ними провода. Она успела схватить Надю за руку и утащить за собой, перед тем, как поезд разрушил колонну. Их обдало волной воздуха и осколками камня. Состав ушёл вглубь залы, укладываясь в разворот. Неповоротливое тело походя снесло каменную кладку перехода, обрезав им пути к отступлению.

— Назад!

Спотыкаясь о мёртвые провода, они успели прорваться к стене, прежде чем поезд пошёл на второй заход. Он пролетел в опасной близости, отогнутые листы металла оставили рваные раны на колоннах.

Плечо Сабрины обожгло болью — она перехватила меч левой и ударила, снося пучки тянущихся к ним проводов. Стиснула зубы и в развороте рассекла ещё один провод, подползший к ногам Нади.

Она оглянулась, ища выход.

Вскрылись старые раны стен — из дыр толчками полилась чёрная жидкость, и провода плавали в ней, извитые, как водоросли. Вспучились плиты пола, открывая чёрные дыры и изъеденные временем перекрытия старого метро. Из разрывов наружу лезли ржавые скрюченные рельсы.

Надя махнула в ту сторону, где зала потонула в каменных обломках темноты.

— Дыра, из которой пришёл поезд! Ты ранена?

— Ерунда, — выдохнула Сабрина.

Они не оборачивались — сзади по-звериному ревел поезд. Скользкие плиты пола уходили из-под ног. Торчащие рельсы были как больные деревья. Между ними провода переплетались в ловчие сети и били наотмашь, вслепую. Разрубленные умирали в чёрных лужах, рассыпая слабые голубоватые искры.

Уже в темноте Сабрина пропустила удар провода, потом ещё один. Онемел локоть. Она не ощутила боли, но знала, что это плохо. Меч в левой руке сделался холодным.

Это не было коридором, это больше походило на ход гигантского червя. Прогрызенная толща земли гладко уходила влево, потом вправо. Они свернули в первое же ответвление — здесь стены, построенные людьми, поросли плесенью и истекли ржавой водой, но всё равно это было лучше хода, проторенного червём-поездом.