Виктория Бесфамильная - Когда пропадают дедушки (СИ)

— Зачем? — Оксидан зарылся рукой в волосы еще больше увеличивая свою взлохмаченность.

— Я домой хочу, — вдруг призналась Лоре. (Герои никогда не признаются в своих слабостях и желаниях, именно поэтому они герои, но Лоре так и не сумевшая ознакомиться с Кодексом Героев, снова нарушила правила).

— Тогда чего мы тут сидим, — терпение Фила наконец‑то лопнуло и он закричал. — Если ты хочешь домой, то мы и пойдем домой. А то ходим туда сюда по каким‑то болотам, лесам, тюрьмам…

— А дедушка? — хотя Лоре и испугалась, но все же решила напомнить Филу про их цель.

— Ты знаешь где его искать? Не знаешь. И я не знаю и Оскидан не знает. Никто не знает. Ты что до конца жизни хочешь ходить его искать. Может он дома давно. А если он придет домой и тебя не найдет и тоже отправиться тебя искать, тогда что? Будете ходить друг за другом и никогда друг друга не найдете. Ты этого хочешь.

— Нет!

И Лоре, впервые за время их похода, расплакалась. Она вообще очень мало плакала, даже если ей было больно, но сказанное Филом было слишком ужасно, намного хуже, чем даже тюрьма. Лоре впервые стало по — настоящему страшно. Ведь она могла никогда никогда не найти дедушку. Совсем никогда. Фил замолчал, поняв что, немного перестарался, а гном не зная как правильно успокаивать плачущих девушек, решил ее отвлечь:

— А что делать с лошадью?

— С какой лошадью? — всхлипнула Лоре

— Вот с этой, — Оксидан ткнул пальцем в стоящую рядом лошадь.

— А что делать с лошадью? — и все четверо уставились на грациозное животное, а животное в свою очередь уставилось на них.

Разговор, в общем‑то, не клеился, потому что все (включая лошадь) были согласны с тем, что ее надо кормить, и все (опять‑таки включая лошадь) совсем не знали как, где, когда и на какие деньги ее кормить. «Не прокормим» — авторитетно заявил гном, посмотрев при этом на Кошу, и Лоре вздохнула соглашаясь. Все прочее кроме вопроса о том, что делать с лошадью забылось (хочешь забыть о старой боли, почувствуй новую боль, хочешь решить какую‑то проблему, создаю себе другую проблему), а ответа на этот новый вопрос ни у кого не было. И, наверное, наши герои пытались бы решить эту задачку еще очень долго, если бы не одно но. Сидеть на земле было очень неудобно, и совсем невозможно было сидеть на ней долго. Городская улица это вам не городская таверна, а земля не кресло — простую эту истину первым понял Оксидан, и он же первым перешел к решительным действиям.

— Мы вернем эту лошадь туда, откуда взяли — заявил гном, растирая спину чуть пониже поясницы.

— Мы ее туда не вернем, — заявила Лоре. — Там воюют.

— Ну и что? Она же воительная лошадь.

— Была воительная, а стала обыкновенная и делать ей там нечего, тем более что она туда не хочет.

— А ты ее спрашивала? — Оксидан возмутился тем, что его решение, вполне разумное, отвергали из‑за желания какой‑то лошади. О том, что лошадь может существенно повлиять на размер его порции, он честно не думал.

— Я по глазам вижу. Мы ее лучше к нам домой заберем, — и Лоре решительно шмыгнула носом, пресекая все возможные возражения.

— Вот только лошадей нам дома и не хватало, — обрадовался Фил. — Все есть, а лошадей нет.

— Драконов тоже нет, — поправила его Лоре.

— А теперь есть, и драконы есть и лошади есть. Все есть, — Фил никак не мог успокоиться, хотя справедливости ради стоит заметить, что пугала его не столько возможность жить под одной крышей с драконом и лошадью, сколько смутная перспектива дороги домой в этой компании. Одной войны и одной тюрьмы, по его мнению, было больше чем достаточно.

— Кушать, — внес свою лепту в общий спор (или дискуссию?) растущий дракон и поджег забор, возле которого они стояли.

Криков «Пожар» и «Горим» наши герои уже не услышали, потому что последовали вполне разумному и не один раз оправдавшему себя совету гнома «Бежим» и всего через пару улиц и поворотов очутились на бакалейных рядах города, где были вынуждены остановиться, потому что Лоре, не успев увернуться, затормозила прямо в какую‑то женщину и ее корзину с продуктами.

— Извините, я случайно, — начала Лоре, рассматривая красиво рассыпавшиеся по земле овощи, к которым уже принюхивался с трудом удерживаемый гномом Коша

— Было бы странно, если бы сделала это специально, — разумно заметила жертва внезапного нападения

— Я не хотела, — повторила Лоре

— Лучше помоги все собрать, — посоветовала женщина, приводя в порядок свой наряд.

Была она выше Лоре и какой‑то удивительно дружелюбно — уютной или уютно — дружелюбной и этот ее уют проявлялся и в ее фигуре, не толстой, но какой‑то домашней, и даже в одежде, и даже в голосе, совсем не сердитом, а слегка насмешливом. Пока Лоре собирала рассыпавшиеся вокруг них продукты и складывала в корзину, женщина внимательно на нее смотрела, словно пыталась вспомнить, а потом вдруг спросила:

— Тебе случайно не Лорейя зовут?

— Лорейя, — кивнула Лоре и внимательно присмотрелась к женщине. — Вы жена Освальда, — закричала она мгновение спустя, напугав всю улицу.

— Ты совсем похудела и осунулась то как, — всплеснула руками женщина, — и одна. Так и не нашла дедушку? — в ответ Лоре грустно вздохнула и покачала головой. — Ну‑ка пойдем со мной, — и женщина двинулась сквозь ряды по направлению к дому.

Оксидан и Лоре переглянулись и решительно направились следом за старой знакомой.

Дом Освальда по — прежнему был гостеприимным (насколько вообще могут быть гостеприимны городские дома) и самое главное кормящим. По крайней мере, именно это было для гнома самым важным. Освальд, хозяин дома, очень удивился, вновь увидев знакомую парочку в компании очень уж странноватого животного, которое они упорно называли собакой (кто‑нибудь видел дымящих собак), но, как и в прошлый раз предложил им и стол и кров. А потому после долгого разговора, в котором Лоре рассказала почти все про свои скитания в поисках дедушки, умолчав про армию (она все еще очень хорошо помнила, как командор Страг не обрадовался тому, что она девушка и толком не зная почему, решила об этом не говорить), плавно перешедшего в сытый ужин (наконец‑то сбылись мечты гнома, испытывающего постоянный голод с тех пор, как он решил помочь Лоре и Филу выйти из леса), во время которого оставленный без присмотра Коша наелся так, что свалился пузом кверху, не в силах пошевелится, Лоре и Оксидан, вымытые и сытые, уснули в мягких, чистых, удобных постелях.

Впервые в жизни Лоре проснулась не от назойливых солнечных зайчиков, нет от настырных криков «Подъем», а от банального чувства голода. Лоре проснулась от того, что очень хотела есть, и это было более чем странно. Приоткрыв один глаз, она огляделась, вспоминая, как и почему она оказалась в удобной, но чужой постели. В соседней кровати, укрывшись одеялом до половины, зажав в руке недоеденный пирожок, спал гном. На полу, в той же самой позе, в какой они оставили его вчера, пуская время от времени черные клубочки дыма, похрапывал Коша. Фил затерялся в самом темном углу комнаты. Лоре села в кровати, пытаясь понять, что именно ее смущает, и огляделась еще раз: две кровати, небольшое зеркало, маленький столик перед ним, стул, темное окно. Лоре снова посмотрела на окно, затем встала и подошла к нему. Не до конца проснувшиеся мысли не сразу поняли, что окно закрыто ставнями, которые, не пропуская свет, погружали комнату в сумрак, так что было не понятно, сколько сейчас времени. Лоре немного постояла возле окна, а затем распахнула ставни и в комнату ворвалась целая армия разъяренных солнечных зайчиков. Они прыгали по комнате и возмущенно кричали, так что Лоре даже растерялась, а вероломные зайчики вдоволь наругавшись и разбудив всех прочих, выскочили в окно. Одевшись и умывшись, все четверо спустились вниз, где узнали, что проснулись как раз к обеду (к вящей радости гнома), за который их тут же и усадили.