Абрахам Меррит - Лесные женщины (сборник)

Он подошел к окну. Сумерки. Дул ветер, деревья пели, все их листья танцевали; от леса доносилась торжественная вечерняя молитва. Исчезло все беспокойство, весь невыраженный страх. Лес был спокоен и счастлив.

Маккей поискал в сгущавшихся сумерках рощицу. Ее девушки легко танцевали на ветру, опустив лиственные головы, их лиственные юбки развевались. Рядом с ними маршировали зеленые трубадуры, беззаботно помахивая игольчатыми руками. Весел был маленький лес, весел, как тогда, когда его красота впервые притянула к себе Маккея.

Маккей разделся, спрятал грязную рубашку в дорожном саквояже, вымылся, надел свежий костюм, спокойно спустился к обеду. Поел он с аппетитом. Он удивлялся, что не чувствует сожалений, даже печали из-за человека, которого убил. Он готов был поверить, что все это сон, настолько слабые эмоции он испытывал. Он даже перестал думать о том, что произойдет, когда убийство откроется.

Мозг его был спокоен; он слышал, как лес поет, что ему нечего бояться, и когда он в этот вечер сидел на балконе, из шепчущего леса, окружившего гостиницу, к нему снизошел мир. И оставался в нем.

Но старый владелец гостиницы все больше беспокоился. Он часто ходил на причал, всматривался в противоположный берег.

– Странно, – сказал он наконец Маккею, когда солнце уходило за вершины. – Поле должен был быть у меня сегодня. Он никогда не нарушал свое слово. Если не мог прийти сам, послал бы одного из сыновей.

Маккей беззаботно кивнул.

– Еще одного я не понимаю, – продолжал старик. – Весь день я не видел дыма над хижиной. Как будто их там нет.

– Где же они могут быть? – равнодушно спросил Маккей.

– Не знаю, – в голосе хозяина звучало беспокойство. – Это меня беспокоит, мсье. Поле жесткий человек, да; но он мой сосед. Может быть, несчастный случай…

– Если что-нибудь случилось, они дадут знать, – сказал Маккей.

– Может быть, но… – старик колебался. – Если он завтра не придет и я снова не увижу дыма над хижиной, я отправлюсь туда, – закончил он.

Маккей испытал легкий шок: завтра он будет знать, точно знать, что произошло в маленьком лесу.

– На вашем месте я не стал бы ждать слишком долго, – сказал он. – Несчастные случаи возможны.

– Пойдете со мной, мсье? – спросил старик.

– Нет, – прошептал предупреждающий голос. – Нет. Не ходи!

– К сожалению, мне нужно кое-что написать, – вслух сказал он. – Если я вам понадоблюсь, пошлите за мной своего человека. Я приду.

Всю ночь он спал без сновидений, и поющий лес баюкал его.

Утро прошло без всяких знаков с противоположной стороны. Через час после полудня Маккей видел, как старый хозяин и его человек плыли по озеру. Неожиданно все спокойствие Маккея исчезло. Он достал свой полевой бинокль и следил за этими двумя, пока они не причалили к берегу и не скрылись в роще. Сердце его забилось сильнее, ладони вспотели, губы пересохли. Он вглядывался в берег. Долго ли они в лесу? Должно быть, не меньше часа. Что они там делают? Что нашли? Он недоверчиво смотрел на часы. Прошло всего пятнадцать минут.

Медленно тянулись секунды. И действительно прошел целый час, прежде чем он увидел, как они идут к берегу и стягивают лодку в воду.

Горло Маккея пересохло, пульс оглушительно бился в ушах: он заставлял себя успокоиться, неторопливо направиться к причалу.

– Все в порядке? – крикнул он, когда они были близко. Они не ответили; но когда скиф был привязан, они посмотрели на него, и на их лицах был ужас и удивление.

– Они мертвы, мсье, – прошептал хозяин. – Поле и оба его сына – все мертвы!

Сердце Маккея подпрыгнуло, он почувствовал легкое головокружение.

– Мертвы! – воскликнул он. – Что их погубило?

– Что, кроме деревьев, мсье? – ответил старик, и Маккею показалось, что он смотрит на него странно. – Их убили деревья. Понимаете, мы пошли по тропе через рощу, и в конце ее путь преградили упавшие деревья. Над ними жужжали мухи, мсье, поэтому мы принялись искать. Они были под деревьями, Поле и его сыновья. Пихта упала на Поле и раздавила ему грудь. Другой сын лежал под пихтой и несколькими березами. Они сломали ему спину и вырвали глаз – но эта последняя рана была не свежая.

Он помолчал.

– Должно быть, неожиданный порыв ветра, – сказал его человек. – Но я никогда о таких порывах не слышал. Никакие деревья не упали, кроме тех, что лежали на них. А эти как будто выпрыгнули из земли. Да, как будто вырвались и прыгнули на них. Или их вырвали какие-то гиганты. Они не сломаны, корни у них голые…

– Но второй сын? У Поле ведь их было двое? – Маккей старался изо всех сил скрыть дрожь в голове.

– Пьер, – сказал старик, и снова Маккею почудилось что-то странное в его взгляде. – Он лежал под пихтой. У него перерезано горло.

– Перерезано горло! – прошептал Маккей. Его нож! Нож, который сунула ему в руку теневая фигура.

– Перерезано горло, – повторил хозяин. – И в нем сломанная ветвь, которая это сделала. Сломанная ветвь, мсье, острая, как нож. Должно быть, ударила Пьера, когда пихта падала, и разорвала ему горло. Ветвь сломалась при падении дерева.

Маккей стоял, теряясь в диких предположениях.

– Вы сказали, сломанная ветвь? – побелевшими губами спросил Маккей.

– Сломанная ветвь, мсье, – хозяин смотрел ему в глаза. – То, что произошло, очень ясно. Жак, – обратился он к своему человеку, – иди в дом.

Он подождал, пока тот не скрылся из виду.

– Не все ясно, – негромко сказал он Маккею. – Потому что в руке Пьера я нашел – вот это.

Он сунул руку в карман и достал пуговицу, прикрепленную к обрывку ткани. Ткань и пуговица – это части окровавленного пиджака Маккея, который он утопил в озере. Несомненно, они были оторваны, когда он ударил сына Поле.

Маккей пытался заговорить. Старик поднял руку. Пуговица и ткань выпали из нее в воду. Волна приняла их и понесла, потом еще и еще. Они молча следили, пока ткань не исчезла.

– Ничего не говорите мне, мсье, – повернулся к нему старик хозяин. – Поле был трудным человеком, и сыновья его не легче. Деревья их ненавидели. Деревья их убили. И теперь деревья счастливы. Вот и все. А этот – сувенир – исчез. Я забыл, что видел его. Но мсье тоже лучше… уйти.

Вечером Маккей собрался. Когда рассвет начал проникать в его окно, он долго смотрел на маленькую рощу. Она просыпалась, сонно шевелилась, как томная изящная девушка. Он пил ее красоту, в последний раз; прощался с ней.

Маккей хорошо позавтракал. Сел в сидение водителя, мотор заработал. Старик и его жена, как всегда заботливо, пожелали ему удачи. На их лицах было дружелюбие, а в глазах старика еще и благоговейный страх.

Дорога шла через густой лес. Скоро гостиница и озеро исчезли.

Маккей ехал, напевая, его сопровождал мягкий шепот листьев, веселое пение сосен; нежный, дружеский, ласковый голос леса. Как прощальный дар, лес вливал в него свой мир, свое счастье, свою силу.