Виктория Авеярд - Алая королева

Он одним из первых приветствовал нас. Птолемей шел позади своего сурового отца, спешащего к дочери. Когда Птолемей подошел ко мне, я с трудом подавила нарастающую дурноту. Никогда прежде мне не доводилось смотреть в глаза живого мертвеца.

— Мои поздравления.

Его голос — тверже камня. Протянутая рука столь же тверда. Военной формы на нем не было, а вместо нее — посверкивающая черными чешуйками кольчуга. Он воин, а не солдат. Сменив на этом месте своего отца, Птолемей возглавлял охрану Археона, оберегая столицу маленькой частной армией своих собственных стражников. Как выразился Мейвен: «Он голова змеи. Отрежь ее, и гадине придет конец». Взгляд ястребиных глаз Птолемея не отрывался от сестры даже тогда, когда он пожимал мне руку. Торопливо обменявшись рукопожатиями со мной, Мейвеном и Колом, он обнял Евангелину в редком для него порыве душевной привязанности. Я весьма удивилась тому обстоятельству, что их дурацкие металлические одеяния не сцепились друг с другом.

Если все пойдет по плану, с сестрой ты больше не увидишься. Евангелина потеряет брата, как я потеряла Шейда. Несмотря на то что я сама испытала боль от потери любимого брата, сочувствовать Евангелине я не могла, особенно теперь, когда эта особа висела на руке у Кола. Они выглядели людьми крайних противоположностей… Принц в своей небогато украшенной форме и Евангелина, сверкающая, словно звезда, в платье из шипов и лезвий.

Я хочу ее убить. Я хочу ею стать.

Но ничего с этим поделать я не могла. Евангелина и Кол — не первоочередная задача на сегодня.

После Птолемея подошли следующие гости. Холодные улыбки. Колючие слова. Вскоре я совершенно вымоталась. Затем ко мне направились члены дома Ираль. Впереди плавно скользила Пума Ара. К моему немалому удивлению, пожилая женщина медленно мне поклонилась. На ее губах играла улыбка. Всем своим видом она давала мне понять, что кое-что знает обо мне, знает, но не говорит. Ара Ираль не произнесла ни слова, избавив от очередного своего допроса.

За нею рука об руку шли Соня и очередная цель — Рейнальд Ираль, ее двоюродный брат. Мейвен сообщил мне, что Рейнальд — финансовый советник, в своем роде гений, который держит армию на плаву, собирая налоги и проделывая замысловатые торговые операции. Если он погибнет, деньги закончатся, а без них погаснет пламя войны. Я согласна была пожертвовать ради этого жизнью одного сборщика налогов. Когда Рейнальд пожал мне руку, я ощутила мягкость его рукопожатия и заметила застывший, ледяной отблеск в его глазах. Этой руки я никогда больше не коснусь.

От полковника Макантос отделаться так просто не получилось. Шрам на ее лице приковывал к себе мой взгляд. Полковник выделялась на фоне всех этих разодетых, напыщенных людей. Возможно, к «Алой страже» она особой симпатии и не питает, но, по крайней мере, полковник не доверяла королеве. Макантос не желала кормиться той ложью, которую Элара подбрасывала остальным.

Рукопожатие ее было твердым. Наконец-то кто-то не обращается со мной так, словно я стеклянная.

— Вижу, леди Марина, вы многое испытали в этой жизни. Роль принцессы вам подходит, — кивнув головой в сторону Мейвена, произнесла полковница, а затем добавила, уже тише и непринужденнее: — Из вас выйдет веселая принцесса, а вот из другой получится очень грустная королева… Помяните мое слово.

— Спасибо, — тихо произнесла я.

Я улыбнулась, несмотря на то что жизненный путь полковницы подходил к концу. Какой бы любезной она ни была, смертный приговор уже вынесен.

Полковник Макантос перешла к Мейвену и, пожимая ему руку, пригласила через недельку выехать вместе с нею в инспекторскую поездку на фронт. Принц тоже выглядел немножко не в своей тарелке. Когда женщина отошла, Мейвен, успокаивая, слегка пожал мне руку. Я понимала, что принцу неприятно было называть ее имя вместе с именами Рейнальда и Птолемея, но смерть полковницы будет служить нашему общему делу. Ее жизнь — оправданная жертва.

Следующая мишень стояла в конце двигавшейся к нам вереницы. Беликос Леролан был из не особо родовитого дома. Лучезарная улыбка. Каштановые волосы. Одежда цветов заката, одежда цветов его дома. По сравнению с другими гостями Беликос показался мне человеком мягким и добрым. Улыбка его была столь же неподдельной, как и рукопожатие.

— Как я рад, леди Марина! — склонив голову, вежливо произнес мужчина. — Буду счастлив служить вам долгие годы.

Я улыбнулась в ответ, притворяясь, что впереди у него долгие годы. Время тянулось, и с каждой секундой сохранять невозмутимость становилось все труднее и труднее. Когда ко мне подошла его жена, ведя за собой двух мальчиков-близнецов, мне захотелось завопить. Им было года четыре, не больше. Мальчики поскуливали, словно щенки, и вертелись у отца под ногами. Отец улыбнулся теплой, предназначавшейся только им улыбкой.

Мейвен сообщил, что, будучи дипломатом, Беликос Леролан занимает пост нашего посла в союзническом Пидмонте на юге. Без него наши дружеские связи с этой страной и ее армией ослабнут и Норта останется один на один с красным рассветом. Еще одна жертва, еще одно имя на алтарь победы. А ведь у него есть дети, он отец… Мы собираемся убить отца семейства.

— Благодарю вас, Беликос, — сказал Мейвен, пожимая ему руку.

Принц попытался выпроводить Лероланов прежде, чем я сломаюсь.

Я хотела что-то сказать, но не смогла. Я думала об отце, которого отнимаю у его малолетних детей. Я вспомнила, как маленький Килорн рыдал, когда узнал о смерти отца. Он был совсем малышом.

— Прошу нас извинить, но леди Марина еще не привыкла к придворным увеселениям. Мы на минуточку.

Голос Мейвена прозвучал как бы издалека. Прежде чем я успела еще раз взглянуть на приговоренного к смерти главу семейства, принц увлек меня в сторону. Кое-кто, включая Кола, провел нас глазами. Я споткнулась, но Мейвен, поддержав меня, потащил на балкон. Обычно свежий воздух действует на меня ободряюще, но я весьма сомневалась, что на этот раз это поможет.

— Дети, — вырвалось у меня. — У него есть дети.

Мейвен меня отпустил, и я ударилась о перила. Принц не отступил. В лунном свете его глаза искрились льдом. Мейвен неотрывно сверлил меня взглядом. Он обнял меня за плечи, поймав таким образом в ловушку и заставив выслушать его.

— Рейнальд — тоже отец семейства. И у полковника Макантос есть дети. Птолемей обручен с девушкой из дома Хейвен. У всех у них есть кто-нибудь, кто будет их оплакивать…

Слова давались ему с трудом. Было видно, что и он мучается.

— Мы не можем позволить себе привередничать, Мара. Мы должны делать то, что должны, не задумываясь о цене.

— Я не могу…

— Думаешь, мне легко? — приблизившись ко мне на расстояние не больше дюйма, прошептал Мейвен. — Я их всех давно знаю, и это предательство сводит меня с ума, но я должен, обязан это сделать. Подумай о том, сколько жизней спасут их смерти. Представь всех тех людей… Твоих соплеменников, которые спасутся… Выживут… Мне казалось, что ты это уже поняла!