Виктория Авеярд - Алая королева

Евангелина вытащила тело брата. Послушные ее воле, прутья решетки вернулись на место.

— Ты слабак, мой принц, — прошипела она на ухо Колу.

Я поборола в себе желание взглянуть в последний раз на Килорна. Его слова звучали в моей голове.

Перестать пытаться меня спасти.

Нет. Не перестану.

Кровь стекала с моего рукава и капала на пол, оставляя за собой цепочку серебристых пятен. Мы направлялись в тронный зал. Хранители и стражники стояли на посту у огромных дверей. Дула их винтовок устремлены были в сторону коридора. Они даже не пошевелились, когда мы проходили мимо. Им приказали без колебаний убивать, если в том возникнет необходимость. Эхо огромного зала разносило возгласы скорби и ненависти. Мне бы следовало чувствовать себя в какой-то степени победительницей, но мысль о Килорне в темнице сводила на нет любые проблески радости от достигнутого. А еще я не могла забыть остекленевшего взгляда полковницы.

Я встала рядом с Колом. Кажется, он этого даже не заметил. Пылающий взгляд молодого человека метался по полу.

— Сколько погибло?

— Десять, — ответил он. — Трое застрелены, семеро погибли во время взрыва. Еще пятнадцать раненых, но их вылечат.

Таким голосом обычно читают список покупок в продуктовой лавке, но отнюдь не говорят о погибших.

Кол указал на лекарей, которые суетились вокруг раненых. Среди жертв я заметила двоих детей. За ранеными, у королевского трона, лежали трупы. Близнецы Беликоса Леролана — подле отца. Над ними, склонившись, рыдала их мать.

Я зажала рукой рот, чтобы не закричать. Этого я не хотела.

Теплые руки Мейвена оттащили меня от места побоища и подвели к трону. Кол стоял рядом, безуспешно стараясь стереть с рук серебряную кровь.

— Сейчас не время предаваться горю! — сжимая кулаки, громовым голосом изрек Тиберий.

В тот же миг плач и всхлипывания смолкли.

— Сейчас мы отдадим почести нашим павшим, исцелим раненых и отомстим врагам. Я король. Я ничего не забываю и не прощаю. В прошлом я проявлял излишнюю мягкость, позволяя нашим красным братьям жиреть в достатке и благополучии. Но они ответили на наше великодушие черной неблагодарностью и заслуживают за это жесточайшего наказания.

Лицо короля исказилось злобой. Он с силой обрушил на пол копье с повязанным на нем красным кушаком. Звон падения напоминал похоронный набат. Все мы увидели расколотое солнце на эмблеме.

— Эти глупцы, эти террористы, эти убийцы заслуживают достойного наказания. Они умрут. Я клянусь моей короной, моим троном и моими сыновьями, что всех их пожрет лютая смерть.

Послышался ропот. Все серебряные поднялись на ноги, даже раненые. Металлический запах их крови стал почти невыносим.

— Сила! Могущество! Смерть! — проревели придворные.

Мейвен взглянул на меня. В его широко открытых глазах читался страх. Я понимала, о чем он думает. Я думала о том же самом.

Что мы натворили?

Глава 21

В своих покоях я стянула с себя пришедшее в совершенную негодность платье. Шелк, шелестя, упал на пол. Слова короля эхом отзывались в моем мозгу, сопровождаемые картинами этой страшной ночи. Зеленые глаза Килорна, казалось, жгли меня лютым огнем. Я должна его спасти, но как? Если бы я вновь могла обменять свою свободу на его… Если бы все было так просто… Уроки Джулиана не прошли даром. В моей голове звучали его слова: «Прошлое было куда грандиознее нашего будущего».

Джулиан. Джулиан.

В обитаемой части дворца на каждом углу стояли хранители и стражники, но я преуспела в искусстве красться незамеченной, да и покои преподавателя находились недалеко от моих. Несмотря на поздний час, Джулиан не спал, роясь в своих книгах. Всё в его покоях, каждая книга, оставалось таким, как прежде, словно ничего и не случилось. Может, он ничего не знает? А потом я заметила бутылку коричневой жидкости, стоящую на том месте, где обычно преподаватель оставлял чайник. Конечно, он обо всем знает.

— В свете случившегося я считаю, что наши уроки следует отменить… временно, — перелистывая страницы книги, сказал Джулиан.

Но затем, резко ее захлопнув, он взглянул на меня.

— Я уж не говорю о том, что сейчас очень поздний час.

— Мне нужна ваша помощь, Джулиан.

— Имеет ли ваша просьба хоть какое-то отношение к «Стрельбе по Солнцу»? Да, они уже придумали броское название, — преподаватель указал пальцем в сторону темного видеоэкрана, висящего в углу. — Об этом уже несколько часов только и разговоров в новостях. Утром король обратится к народу с речью.

Я вспомнила, как более месяца назад пухленькая дикторша-блондинка сообщала стране о взрывах в столице. Тогда ранения получили всего несколько серебряных, но и этого хватило, чтобы вызвать бунт на рыночной площади города. Каковы будут последствия на этот раз? Сколько ни в чем не повинных красных заплатят за это своей жизнью?

— Или вы хотите поговорить о четырех террористах, запертых в дворцовой темнице? — продолжал тем временем Джулиан, внимательно следя за моей реакцией. — Извините, их осталось уже трое. Птолемей Самос не зря заслужил свою репутацию.

— Они не террористы, — спокойным голосом ответила я, стараясь быть настороже.

— Мара! Хотите, я дам вам прочитать определение слова террорист? — сухо поинтересовался у меня преподаватель. — Их дело, возможно, правое, а вот их методы… К тому же, что бы вы ни сказали, это не будет иметь никакого значения. — Джулиан махнул рукой в сторону экрана. — У них своя собственная правда, и только ее узнают люди.

Мои зубы больно сжались, заскрипев.

— Вы мне поможете или нет?

— Я преподаватель и в некотором смысле изгой, если вы еще не заметили. Чем я могу помочь?

— Прошу вас, Джулиан! — произнесла я, чувствуя, как мой последний шанс ускользает у меня сквозь пальцы. — Вы певец. Вы можете подчинить стражников своей воле, и они выпустят заключенных.

Но Джулиан продолжал, как прежде, медленно потягивать спиртное из своего бокала. Он не поморщился, как это часто делают мужчины. Вкус алкоголя был хорошо ему знаком.

— Завтра их допросят. Не имеет значения, как сильна их решимость молчать. Их все равно сломят и узнают правду, — осторожно прикасаясь к руке мужчины, столь долго листавшей страницы книг, что пальцы огрубели в соответствующих местах, произнесла я. — План был моим. Я… одна из них.

Ему не следует знать о Мейвене. Это только рассердит преподавателя еще больше.

Полуправда оказалась действенной. Я поняла это по выражению его глаз.

— Вы? — запинаясь, произнес Джулиан. — Эта стрельба и… взрыв…

— Взрыва в плане не было.

Это было ужасно!

Джулиан прищурился. Я почти ощущала, как в его голове вращаются колесики. А потом он сорвался.

— Я говорил вам не лезть туда! — хватив кулаком по столу, воскликнул Джулиан.