Кевин Хирн - Преследуемый (ЛП)

С тех пор я время от времени тешил себя мыслью о том, что однажды создам маленькую рощу друидов, но исходящая от Энгуса Ога угроза и гонения со стороны монотеистов оставили мне только неосуществимую мечту. Быть может, сейчас она не будет такой надуманной, особенно если мне удастся пережить предсказания Морриган.

Мои дела с ней не заканчивались на том, чтобы получить универсальную дай-мне-сбежать-от-смерти карточку. Ею владеет только сама Морриган, да и она, к тому же, первая сделала ставки на мою жизнь, что без сомнения, важно. Но боги смерти — это основа любого пантеона, и раз Энгус Ог действительно сотрудничает с созданиями преисподней, то вскоре, согласно Откровению Иоанна Богослова 6:8, за мной на бледной лошади приедет сама смерть.

Из всего предсказания Морриган больше всего меня обеспокоила ветка вереска, которая явно обещала, что воин-который-скоро-умрёт сильно удивится, прежде чем рухнет в пыль. Не думаю, что у Энгуса получится повергнуть меня в шок, а вот ковен ведьм вполне на это способен. Просто ходячий сюрприз. Сначала они ни с того ни с сего захотели лишить Энгуса мужской силы. Затем лгали в лицо о том, что не заключали с ним никаких союзов. Оставили мне капли крови Радомилы с полной уверенностью в том, что либо ведьмы смогут выкрасть ту бумажку, либо что я ей не воспользуюсь в своих целях. И весь этот цирк устроили только три мадамы — так что же будет, если мной заинтересуется весь ковен? И сейчас рядом со мной тоже есть ведьма — сидит в голове Грануэйль и клянётся в одиночку уложить на лопатки всех Сестёр Трёх Звёзд, если заполучит рубиновое ожерелье, за которое другие ведьмы грызться готовы. Стоит ли мне дразнить эту злобную свору?

Грануэйль остановилась передо мной и перегнулась через барную стойку, чтобы привлечь моё внимание.

— Ладно, Аттикус, сейчас я выпущу Лакшу. Будь милашкой.

Она проказливо усмехнулась, и тут её голова обвисла, словно девушка расслабила все мышцы, а потом поднялась. Выражение лица стало загадочным, и словно тени прожитых лет чужой жизни стянулись вокруг изумрудных глаз и рта. В речи появилась ритмичность тамильского языка и характерный акцент, а каждое слово стало подчёркнуто чётким из-за обрезанных гласных и согласных звуков.

— Я ждала нашего разговора, друид, — сказала она. — Я, Лакша Куласекаран, приветствую тебя с миром.

Превращение молодой смешливой американки с ирландскими корнями в древнюю индийскую ведьму было настолько ужасно и неестественно, что мне стало всё равно, сколько слов о мире слетит с её губ. Так что я пребывал в том состоянии, которое Сэмюэль Клеменес (* настоящее имя Марка Твена ) называл эмоциональным взрывом.

— Надеюсь, мы подружимся, — сказал я ведьме, засевшей в голове Грануэйль. — Ты не хочешь рассказать мне, как докатилась до такого?

— Я родилась в 1277 году в Мадурае, и мое рождение пришлось на время правления властителя города Пандья, Мараварамбатана Куласекарана, чье имя я взяла в знак величайшей чести, — сказала Лакша. — В возрасте шестнадцати лет я повстречалась с Марко Поло и после его рассказов осознала, насколько велик окружающий меня мир, раз может вместить в себя людей, подобных этому путешественнику. Я вышла замуж за брахмана (*представитель высшей касты Индии) и при нем играла роль послушной жены. Когда он уходил, я заигрывала с королевством демонов. Для женщины, заключенной в рамки каст, я не видела другого способа освободить себя. Жуткие вещи я узнала — ракшасы не могли предложить мне ничего заманчивого, а трюк с перемещением души из одного места в другое я узнала из разговоров с веталами. Ты слышал о них?

— Да, — ответил я. — Ведические демоны. Вселяются в мертвых.

— Именно так. Тот же метод я применяла для того, чтобы наполнить душой камень или, например, человека.

— Так ты можешь переселяться куда угодно?

Похоже было, что Лакша удивилась вопросу.

— Наверное. Нематериальное тело может уместиться где угодно, но я бы не стала проверять возможности древней магии на чем-то хрупком или обыкновенной дешевке. А вот драгоценности вытерпят все.

— Ага. Расскажи, как ты оказалась на дне морском в рубине.

Лакша пожала плечами Грануэйль.

— Я хотела новой жизни — нового мира. И решила покинуть Индию. В 1850 году я купила место на клипере «Резвый», который перевозил опиум в Китай. Хозяева корабля хотели нажиться на «золотой лихорадке» в Калифорнии, и потому нагрузили трюмы дорогими шелками, коврами и другими роскошными вещами, чтобы продать их в Сан-Франциско. Такую возможность я не имела права упустить. Америка — это страна того самого нового мира, в котором женщина может сама вести дело, так что я взяла билет и дотуда… подкупив капитана прелестями своего тела в обмен на то, чтобы мое имя исчезло из списков пассажиров. В постели он был прост как заноза и вонял, к тому же. Видимо, он чувствовал мое к нему отвращение, потому что когда корабль сел на рифы около нынешнего Мендосино и начал тонуть, он не взял меня в свою спасательную шлюпку. Шлюпки достались всем, но мне пришлось делить посудину с матросами-китайцами, которым не было до меня никакого дела и которые не разговаривали ни на одном из известных мне языков. А среди океана, не имея места для проведения ритуала, я совершенно беспомощна. Пока четверо мужчин гребли к берегу, я заметила, что остальные пялятся на мое ожерелье и переговариваются. Они наверняка думали, что меня, безымянную жертву кораблекрушения, никто не хватится, и потому продать камни в Сан-Франциско и разделить выручку им никто не помешает. Но что бы они там не хотели сделать, их опередил их же товарищ: выхватил нож и вонзил его мне в спину, пока другой пытался сорвать ожерелье с моей шеи. Я пыталась спастись от ножа, от застилающей глаза боли, и потому внезапно вскочила с места и перевалилась через борт, увлекая за собой воришку-неудачника, который все еще воевал с украшением. Я чувствовала, что умираю, и не смогу уплыть — как и мой противник, к счастью. Ему удалось стянуть ожерелье с шеи, но не вырвать из рук, и вор в панике рванулся к поверхности, где ему бы помогли. Зрение уже начинало отказывать, и мне пришлось выбирать между смертью и тем, чтобы переселить свою душу в камни — хотя и не доверяла методу ветал в воде. Итак, я сделала свой выбор, и теперь я здесь.

Она не улыбнулась. Оборвала рассказ и стала ждать моей реакции.

— Хорошо, и что теперь?

— Вернуть ожерелье и найти новое тело.

— Ага, только давай будем последовательны. Почему тебе так важно вернуть его? Мы можем хоть сейчас купить в ювелирном магазине подходящий рубин.

— Нет. Мое ожерелье магического происхождения и сработано демоном. Оно преумножает мои силы. Разве твой амулет не делает то же самое? — она указала на моего красавца и насмешливо покачала головой.