Кевин Хирн - Преследуемый (ЛП)

Только поэтому я был до сих пор жив. Не считая Морриган, все из племени богини Даны ненавидели физически контактировать с противником, ибо не были, собственно, как и я, неуязвимы.

Магия давала им бессмертие (я избежал старения по той же причине), но некоторые племена, вроде Лу и Нуада, не смогли дать достойный отпор противникам и были полностью истреблены.

Поэтому сейчас они предпочитают нанимать убийц, использовать яды, одним словом, действовать на расстоянии, если их магия бесполезна. Энгус Ог испробовал на мне все из них.

— Потрясающе, — сказала Морриган, рассматривая амулет.

Она взглянула на меня.

— Как тебе удалось создать нечто подобное?

Я пожал плечами.

— Терпение. Железо подчинится тебе, только если ты проявишь железное терпение. Но это медленный, трудоемкий процесс, занимающий целые столетия. И еще нужна помощь элементаля.

— А что происходит, когда ты меняешь облик?

— Уменьшается или увеличивается до желаемых размеров. Это было первое, чему я научился.

— Я никогда не видела ничего подобного, — на лбу Морриган залегла складка. — Кто научил тебя?

— Никто, я сам создавал его.

— Теперь ты научишь этому меня, — и это не прозвучало как просьба.

Я не ответил сразу, а посмотрел на ожерелье и взял в руки одну из частей и показал Морриган. Это был небольшой серебряный квадрат с рисунком, напоминающим морскую выдру.

— Эта подвеска позволяет мне дышать под водой, словно вода – моя привычная среда обитания. Вместе с амулетом в центре она защищает меня от морских существ, вроде водяных или русалок. Противостоять мне в воде сможет только Мананнан Мак Лир. Я доводил эту подвеску до совершенства две сотни лет. И это лишь одна из многих в моем ожерелье. Чем ты отплатишь за столь ценные знания?

— Твоим дальнейшим существованием, — усмехнулась Морриган.

Я ожидал чего-то подобного. Морриган всегда отличалась прямотой.

— Тогда у меня есть пара вопросов, — ответил я. — Может, нам подписать что-то вроде соглашения? Я научу тебя моей личной магии друидов, которую я так тщательно создавал на протяжении столетий методом проб и ошибок, а ты в обмен на это разрешишь мне жить долго и счастливо. Другими словами, вечно.

— Ты просишь у меня настоящее бессмертие?

— Но и ты получишь в свое распоряжение магию, которая сделает тебя главной в племени богини Даны.

— Я уже главная, друид, — прорычала она.

— Кое-кто из твоих родственников мог бы поспорить, — ответил я, намекая на богиню Бриит, которая сейчас правит в Тир на Ног. — В любом случае, что бы ты ни решила, я обещаю, что ты будешь единственной из них, кого я научу этой магии.

— Заманчиво, — сказала она после долгой паузы, и я снова начал дышать. — Хорошо. Ты научишь меня, как сделать каждую из этих подвесок и привязать силу железа к своей ауре, а я, в обмен, позволю тебе жить вечно.

Обрадовавшись, я сказал, что мы можем приступить, как только она найдет подходящий кусок железа для будущего ожерелья.

— Но тебе все равно лучше уехать сейчас, — сказала она мне, как только мы договорились. — Я никогда не приду за твоей душой. Но если Энгус победит тебя, кто-то из богов Смерти рано или поздно придет за ней.

— Позволь мне самому позаботиться об Энгусе, — ответил я.

В этом я преуспел. Говорят, что от любви до ненависти один шаг. По-моему, для бога Любви, Энгус слишком долго идет в этом направлении.

Долгое время мне приходилось быть предельно аккуратным. Быть бессмертным не значит быть непобедимым. Вспомните хотя бы, что Бакханты сделали с бедным Орфеем.

— Как хочешь, — прервала Морриган. — Но будь осторожен с людьми. Один из них выследил тебя через Интернет. Ты знаешь об этом новом людском изобретении?

— Я им каждый день пользуюсь, — ответил я, кивая.

Для Морриган все, что было создано менее века назад, считается новым.

— По словам этого человека, Энгус Ог послал нескольких своих наемников, чтобы подтвердить, что Аттикус О'Салливан и есть тот самый древний друид Шийахан О Суллувен. Тебе следовало бы аккуратней выбирать имя.

— Да, я болван, не отрицаю, — сказал я, качая головой. Вычислить меня было проще простого.

Выражение ее лица смягчилось, и она притянула меня к себе, впиваясь страстным поцелуем.

Ее тога растворилась, и Морриган стояла передо мной, словно оживший постер Патрика Найджела. Снова я почувствовал ее запах, вызывающий сильнейшее желание. Но не столь опьяняющее, как в первый раз — на этот раз амулет был на мне.

Поцелуй был долгим и страстным. Когда она оторвалась от меня, на лице ее застыло довольное выражение. Морриган знала, как действовало на меня ее присутствие.

— Носи амулет не снимая, — сказала она. — И не забывай звать. Ну все, снова за работу.

С этими словами она вновь превратилась в ворону и вылетела в дверь, которая открылась сама по себе, выпуская столь важную персону.

Я прожил достаточно долго, чтобы с уверенностью сказать, большинство суеверий — просто выдумки. На самом деле, многие из них только начали появляться, когда я праздновал свое тысячелетие.

Но с одним точно не поспоришь. Беда не приходит одна. В мое время это звучало, как «Появилось грозовое облако над домом твоим, жди молнию, которая в него ударит». Но не может же молодой современный американец так выражаться. Так что я просто называю это черной полосой в жизни.

Уход Морриган не снял нервного напряжения. Я понимал, что неприятности только начинаются. Закрыв магазин на пару часов раньше, я сел на мотоцикл и поехал домой. Ожерелье, спрятанное за шиворот майки, придавало уверенности, но беспокойство о том, что ожидает меня дома, уже поселилось в душе.

Я доехал до университета и свернул на Рузвельт-стрит, направившись в сторону парка Митчелл.

Раньше, до того как на Солт-Ривер возвели дамбы, этот район славился своими плодородными землями. Сельскохозяйственные угодия, расположенные там, полностью застроили с 30-х по 60-е года двадцатого века. Сейчас буквально каждый дюйм земли занимали типичные семейные дома с черепичными крышами и идеально постриженными газонами.

Обычно я наслаждался поездками. Притормаживал, приветствуя дружелюбных псов, или останавливался поболтать с вдовой МакДонагх, проводившей вечера, уютно устроившись на крыльце дома со стаканчиком виски.

Мы общались на ирландском. Она говорила, что я молодой парень с древней мудрой душой. Ирония в том, что мы с моей душой были ровесниками.

Раз в неделю я помогал ей в саду. Ей нравилось смотреть, как я работаю. Каждый раз МакДонагх в шутку говорила, что будь она лет на пятьдесят моложе, я бы сейчас растил наших пятерых деток.

Но сегодня я торопился. Помахал вдове, пулей проехав мимо, повернул направо на Фултон Стрит и только там сбавил скорость, сканируя район в поисках опасности. Я доехал до дома, но остался снаружи.